Сирус с планеты Дэрна
Шрифт:
Ночью на меня действительно напали. Я очнулся от острой боли в боку. Темнота, дышать тяжело, а кричать невозможно. На меня сверху давила подушка, да еще с такой силой, что голову не повернуть. Колотили по телу, ногам. Били они умело, по болевым точкам и по нескольку раз. Я задыхался. Боль невыносимая.
Бить перестали. Убедившись, что больше не мычу, подушку подняли.
К уху опустилась чья–то голова.
– Проболтаешься, завтра повторим, – прошептал здоровяк.
Я не ответил. Мне было страшно, просто кивнул. Все тело болело.
На занятиях хромал, упражнения выполнял плохо, преподаватели меня ругали. Даже мое любимое фехтование было как каторга. Мои соседи постарались хорошо.
Надо мной украдкой смеялись, особенно на тех занятиях, где преподаватели не были такими строгими, как наставник. С новой силой начали дразнить меня уродливым мальком. Даже девушки подхватили это прозвище, хотя их у бассейна тогда не было и моего уродливого тела они не могли видеть. Даже Морик, как–то стал сторониться меня. Я был подавлен.
Занятий было много. Большое внимание уделялось физическому развитию и обращению с оружием. Мной занимались мало. Вся группа давно уже отрабатывала приемы в комплексе, а я работал на тренажерах, да в паре, отрабатывая простые элементы. На спарринги меня не звали. Сейчас на рукопашный бой очень часто ставили девушку против парня, также и в фехтовании. Это единственный контакт варийцев с варийками, который одобряли наставники. Я заметил, что девушки дерутся яростнее и лучше ребят. Даже здоровяка Натэра одна худенькая привлекательная брюнетка отделала хорошо. Наставница, которую, как я узнал, звали Шира, смеялась во все горло. Чемпиона Мунто, конечно, с девушками не ставили.
Они все развивались, а я топтался в низине. Мне было обидно. Даже во владении мечом они все были лучше. Меня учили простому, не спрашивая о навыках, я отрабатывал элементарные выпады, а ребята уже во всю дрались на тренировочных мечах.
Единственное, где меня отмечали, так это в выносливости, там я был на высоте. Бегал я быстрее любого из группы, мог долго держать высокий темп. Из–за этого ученики меня еще больше невзлюбили.
День тридцать седьмой.
В комнате жить стало совсем не выносимо. Вчера очередной раз я отказался спать на полу и меня снова побили ночью. Я решил проучить своих соседей, используя свои старые навыки.
Дождался, пока все уснут. Аккуратно спустился вниз. Подо мной спал здоровяк Натэр. Я выбрал его своей первой жертвой. По двум причинам выбрал именно его. Во–первых, он их неформальный лидер, а во–вторых, он спит с моей стороны, а это важно для замысла. Взял свою простыню и скрутил ее в веревку. Получилось толстовато, но сойдет.
Один конец веревки я завязал за перекладину кровати у его головы. Другой – закрутил в петлю. Быстрым движением закинул петлю на шею спящему здоровяку. Тот в ужасе открыл глаза. Рывком я затянул узел. Веревки вязать умею. Если бы не стал его бить в живот, он возможно бы и успел крикнуть. Но теперь он в ужасе задыхался, держась обеими руками за петлю. Когда жертву душат, она не будет размахивать руками.
Он хрипел, его товарищи ворочались, но спали. Шатающаяся кровать сейчас никак не потревожит других, а на этой он один. Я прислонился к его уху.
– Ты помнишь мое уродливое тело, красавчик Натэр? – шептал я. Моя рука коснулась его глаза, он в ужасе замотал головой – Я могу сейчас выдавить твой глаз, откусить твой нос или ухо…
Здоровяк задрожал. Я немного надавил на глаз, он застонал.
– Мне терять нечего Натэр, – злобно прошипел я. – Я итак урод, а ты еще можешь остаться красавчиком. Если ты меня еще хоть раз со своими дружками тронешь, я выдавлю тебе глаз. Я жил на Дэрне, я убивал там, чтобы выжить, мне ничего не стоит убить и тебя. Какой бы ты сильный и умелый боец не был. Ночью ты спишь, а я рядом, помни…
Он что–то прохрипел. Я понял, что между нами достигнуто взаимопонимание. Отпустил его, он не набросился в ответ. Эти комнатные мальчишки – трусы. Я их раскусил.
Следующий вечер. Конечно, мое психологическое воздействие на них не закончено. Натэр не сказал дружкам, что ночью произошло. Они продолжали меня тыкать.
– Орик, Дошен, – начал я, усаживаясь на свою кровать.
– Уродливый малек подал голос, – усмехнулся рыжий.
– Тебе, ублюдок слова не давали! – подхватил Дошен.
Я тихонько засмеялся. Здоровяк сидел тихо. Я заметил, как рыжий Орик посматривает на него в поисках поддержки.
– Ребята, сегодня я не сплю и вам двоим ублюдкам не советую, – начал я. Ко мне ринулся Орик – Дежурный!! – крикнул я.
– Заткнись урод, – прошипел рыжий, занося надо мной руку.
Ему было не очень удобно в таком положении атаковать, я сидел на втором ярусе, мог легко его лягнуть.
– Что там за шум! – заворчал солдат из коридора.
Шаги приближались. Рыжий смирно сел на свою нижнюю кровать, впиваясь в меня ненавидящим взглядом.
– Я с легкостью приму наказание, Орик, – прошептал я. – А ты? Нас всех посадят в карцеры. Мне там нравится. Потом еще и еще. Я наслаждаюсь одиночеством, а вы будете гадить под себя, вас выволокут, как Котоша. Ты Орик будешь весь в дерьме перед своими братьями и сестрами.
– Сегодня ночью тебе конец малек, – злобно прошипел Орик.
– Это вам двоим конец, если кто–то из вас уснет, – тихонько усмехнулся я. – Я эту ночь не собираюсь спать, и вам не советую. Кто уснет тому изуродую морду. Я урод, мне обидно, что я среди вас один такой…
Орик с Дошеном еще поворчали и начали укладываться. Я же остался сидеть на кровати. В комнате темно, но мой силуэт видно четко, я тоже вижу их лежащих на кроватях. Они моргают, это я тоже вижу, не спят.
Я был беспризорником, ночевал, где попало и умею спать не только лежа, но и сидя, даже стоя. Сейчас я в сидячем положении. Они видят, что я сижу, не могут рассмотреть моих закрытых глаз, слишком темно. Но мой силуэт сейчас вселяет им ужас.
Проснулся глубокой ночью. Эти двое спали. Нет у них силы воли! Я аккуратно спустился вниз.