Система ценностей
Шрифт:
Тем временем, наступило время завтрака. 657-ой набрал соответствующую команду на пульте управления. Туалет, душ и беговая дорожка трансформировались в стены капсулы и, вместо них, появились обеденный стол со столовыми приборами, стул и электронное меню с указанием различных блюд. Программа включала в себя огромный перечень кушаний, собранных из кулинарных книг со всего земного шара. 657-ой сел за стол и с живым интересом начал изучать этот монументальный фолиант.
А мы пока узнаем кое-что об этой экспедиции и о месте и назначении 657-го.
Итак. Это была восемнадцатая экспедиция, посланная из центра,
Каждый участник экспедиции жил в изолированном помещении – индивидуальной капсуле. Здесь было все необходимым для его жизнедеятельности и всестороннего развития. Покидать это помещение колонистам строжайше запрещалось. Да, это было просто невозможно. Открыть или закрыть капсулу можно было только с пульта управления центрального компьютера. Доступ к пульту был только у высшего руководства. А кто входил в это руководство никто толком не знал. Все члены экспедиции были разбиты на тысячи, так было легче управлять такой большой массой колонистов и поддерживать порядок и дисциплину.
Для простоты общения, каждому колонисту присваивался свой идентификационный номер, который сохранялся за ним до конца экспедиции. Вот поэтому 657-ой и назывался 657-ым. Во главе каждой тысячи стоял свой руководитель – Тысячный. Правда, в тысяче, к которой относился 657-ой, руководителем была женщина, соответственно, она называлась – Тысячная. Ее номер был 000 или нулевой. Ей подчинялись десять сотенных, с номерами 001-ый, 101-ый, 201-ый и т.д. Все номера, присвоенные колонистам, одновременно являлись позывными для оперативной связи между колонистами и со своим непосредственным руководством.
Общее руководство экспедицией осуществлялось из центра Управления, или сокращенно – ЦУП. Ежедневно из ЦУПа приходили шифрограммы с корректировкой курса и уточнением текущих целей и задач. Вся информация о текущем положении дел накапливались в главном компьютере и были доступны только руководству экспедиции. До рядовых колонистов все необходимые сведения доводились в виде коротких приказов и команд. В распорядке дня каждого колониста было предусмотрено несколько сеансов связи с непосредственным руководителем. Связаться с вышестоящим руководством можно было только в случае чрезвычайного происшествия. Правда, таких происшествий за долгое время путешествия не было.
Итак. Мы оставили 657-го за изучением меню. Меню появлялось перед каждым принятием пищи. На сей раз, после долгого изучения многостраничного документа, 657-ой остановил свой выбор на следующих блюдах: греческий салат, дюжина устриц из Нормандии, сырное ассорти и десерт из свежих фруктов. А также, кофе по-венски. Он отметил соответствующие строки и стал ждать.
После некоторой паузы, на обеденном столе возникло нечто похожее на микроволновую печь. Чуть позже, открылась передняя створка этой чудо-печки и на столе появилась тарелка с гречневой кашей, стакан с молоком, вареное яйцо, один кусок черного хлеба и зеленый чай без сахара. 657-ой изобразил на своем лице кривую ухмылку и, не без удовольствия, приступил к своей утренней трапезе. Кормили наших колонистов простой, без кулинарных изысков, но добротной и полезной пищей. Им и в голову не могло придти, что при помощи меню, которое высвечивалось перед каждым приемом пищи на экране пульта управления, руководство проводило ежедневное тестирование своих подопечных, определяя их психологическое состояние.
****************
– Шопен. (в мобильном телефоне звучит полонез Фредерика Шопена ля бемоль мажор)
Мы ехали, точнее говоря, стояли в обычной, тягучей московской пробке. Окна были закрыты, в салоне работал кондиционер. И, тем не менее, жаркое, июньское солнце проникало в салон и нагревало и без того душный воздух внутри автомобиля. Урчание моторов и нервные гудки клаксонов изредка нарушали тишину в салоне нашего автомобиля, после того, как Эрик нервно выключил приемник, передающий очередной поп-шедевр. И вдруг, чарующие Шопеновские звуки фортепьяно, воспроизведенные его мобильным телефоном, нарушили дремотную тишину.
Я сразу же вспомнил, как мой школьный друг Эрик приходил в школу с огромными нотными альбомами. Помимо обычной школы он посещал еще и музыкальную. И мы всем классом дружно и зло смеялись над ним, когда он спешил после уроков к своей учительнице музыки. И хотя музыканта из него не вышло, и потом, после окончания школы, он долго не мог слушать фортепьянную музыку без содрогания, все же уроки сольфеджио не пропали для него даром, и он использовал в своем мобильном телефоне исключительно классическую музыку.
– Алло.
– Алло. Алло. Эрик, это ты? Это мама. Почему ты так долго не отвечал? У тебя такой встревоженный голос, я тебя не узнала сразу.
– Да, мама. Конечно, я. Кто еще может быть на моем телефоне?
– С тобой что-нибудь случилось? Мне кажется, ты чем-то расстроен.
– Да, все нормально. А не отвечал, потому что за рулем.
– А куда ты едешь?
– По делам.
– Ну вот, ты опять мне ничего не рассказываешь.
– Мне нечего рассказывать, мама. Я еду по своим делам, ничего важного.
– Матери всегда все важно, что происходит с ее сыном. Ладно, расскажи как там Филипп?
– С ним все нормально. Потихоньку начинает ходить, уже может пройти по ковру от кресла до дивана. Правда, Наташа его слегка придерживает. Но, это же его первые шаги. Так что все нормально.
– Скажи Наташе, чтобы она внимательнее за ним смотрела, не дай бог что-нибудь случится в таком возрасте. А она у тебя всегда была не очень-то внимательной. Я так за него переживаю.
– Не надо переживать, мама. Наташа нормально за ним смотрит, и с ним ничего не случится.
– Ну, дай-то бог, дай бог! А что, тебе еще не привезли, что обещали?
– Мама. Я же просил тебя не говорить об этом по телефону.