Система [Спаси-Себя-Сам] для Главного Злодея
Шрифт:
[4] Давно протоптал сюда дорожку – в оригинале ???? (qingcheshulu) – в пер. с кит. «лёгкий экипаж и знакомая дорога», образно в значении «делать хорошо знакомое дело; идти по проторенной дорожке».
[5] Визитная карточка ?? (baitie) – ещё одно изобретение китайцев :-) Использовалась официальными лицами, дворянами и прочими высокопоставленными господами, чтобы предуведомить другую сторону о визите.
[6] Фривольная – в оригинале ??? (chun fengdao) – в букв. пер. с кит. «весеннее ветреное настроение»,
[7] Выделяет – в оригинале ? (teng) – в пер. с кит. «болеть душой, относиться с нежностью, обожать, сильно любить».
[8] Дашисюн ??? (dashixiong) – в букв. пер. с кит. «самый старший брат по школе», или же «старший ученик».
[9] Всеми правдами и неправдами – в оригинале ???? (guitouguinao) в букв. пер. с кит. «голова демона, мозг демона», образно в значении «дьявольский план; хитрый, изворотливый, действующий тихой сапой».
[10] [пи-и-и] – в оригинале ??——?- подражание звуку «пи». Сам иероглиф ? (bi) самостоятельно не употребляется.
[11] Сотоварищи – в оригинале ?? (daoyou) – даою – в пер. с кит. «единоверцы», в букв. пер. – «друг на пути».
[12] Люсу Мяньхуа ???? (Liusu Mianhua) – в букв. пер. с кит. «спящий средь ив цветок», Лю – «ива», как в фамилии Лю Минъянь. Если же поменять иероглифы местами – Мяньхуа Сулю ???? (Mianhua Suliu), то получится «спать среди цветов, ночевать в ивах», в образном значении – «проводить ночи в публичных домах».
Глава 84. Пик противостояния между Бин-мэй и Бин-гэ. Часть 3
Итак, в Бамбуковой хижине очутились два неотличимых друг от друга человека.
Вся разница между ними была в том, что один из них был облачён в белое, другой — в чёрное.
Меч на поясе Ло Бинхэ также был чёрным, хоть это непросто было углядеть под слоями талисманов.
Подумать только, великий Синьмо кое-как завернули в бумагу, словно какую-то колбасу — ни единой струйки демонической энергии не просачивалось наружу.
— Слезь с него! — севшим голосом выкрикнул Ло Бинхэ, вслед за чем тотчас последовал сокрушительный удар. Его двойник в белом, пристроившийся между ног Шэнь Цинцю, вернул удар, не дрогнув — столкнувшись, две волны поглотили друг друга, развеявшись клубами дыма.
Раздосадованный, что его развлечение прервали, оригинальный Ло Бинхэ угрюмо бросил:
— Нет чтобы вернуться чуть раньше или чуть позже — надо же было тебе заявиться именно сейчас!..
Прежде, чем он успел договорить, Шэнь Цинцю присогнул указательный и средний палец, сложив их в печать, и Сюя, вонзившийся в стену после того, как он промахнулся, с дрожью высвободился и скользнул в руку заклинателя. Ухватившись за рукоять, Шэнь Цинцю замахнулся и обрушил удар на мнимого ученика.
Теснимый с двух сторон ложный Ло Бинхэ больше не мог сохранять свою вызывающую позу — он взмыл с кровати, не забыв, впрочем, напоследок ущипнуть Шэнь Цинцю за талию, и приземлился в другом углу комнаты, натянув расстроенную гримасу:
— Учитель так жесток — неужто в его сердце нет ни капли жалости к этому ученику?
Да шёл бы ты!..
Я тебе не учитель!
Этот парень был тем самым неутомимым жеребцом оригинального «Пути гордого бессмертного демона»! Прежде он уже появлялся в этом мире во время действия наказания Системы — несравненный идол читателей Чжундяна, благоговейно именуемый ими Бин-гэ!
Для Шэнь Цинцю и тогда-то его появление во сне было изрядным шоком — что уж говорить о том, когда он предстал пред ним наяву, из плоти и крови! И, судя по всему, тот Бин-гэ отнюдь не был симуляцией, созданной Системой ради отработки наказания — нет, она и вправду притащила его из той, параллельной вселенной!
Хоть Шэнь Цинцю и днём ранее замечал немало странностей в поведении своего барашка, он не мудрствуя лукаво списывал это на очередные капризы юной девы Ло, которая, похоже, на сей раз разобиделась не на шутку — его ученик и прежде временами вёл себя хуже, чем избалованное дитя, к тому же, тогда заклинателя занимало лишь врачевание его ран.
У настоящего Ло Бинхэ имелись шрамы на груди и руке, оставленные Шэнь Цинцю — и он пестовал их, словно величайшее сокровище, всеми силами препятствуя их исцелению — так откуда взяться «безупречно гладкой коже, не запятнанной ни единым изъяном»?
Не обратив внимания на это прежде, Шэнь Цинцю не мог не заметить этого, когда под вечер второго дня дело дошло до физического контакта — и, по счастью, успел натянуть удила, пока эти метафорические кони не рухнули с обрыва [1]. Подумать только, он едва не утратил честь и последнее достоинство [2]…
Теперь-то он наконец понял смысл этого «Уйди!», брошенного Ло Бинхэ, когда они столкнулись во внутренних покоях его подземного дворца: тот имел в виду вовсе не: «Спасайся, я не хочу, чтобы ты пострадал из-за меня!», а «Сгинь, чёртова падаль!»
Облачённый в чёрное Ло Бинхэ с мечом на поясе тотчас подскочил к Шэнь Цинцю:
— Учитель, что этот ублюдок с вами сделал?
«Хэй, зачем ты сам к себе так грубо?..» — мысленно пожурил его Шэнь Цинцю — и всё же он не мог не признать, что испытал немалое облегчение при виде Ло Бинхэ, который вновь липнет к нему с полными тревоги глазами — вот так и должно быть!
Прочистив горло, он убедился, что его одеяние и вид в целом не выходят за рамки приличий, и с достоинством ответил:
— С этим учителем всё в полном порядке.
Внезапно вспомнив, что вчерашний «Ло Бинхэ» явился к нему весь израненный, он сообразил, что и настоящему, должно быть, досталось.
— А как ты? — тут же переспросил Шэнь Цинцю. — Ты не ранен?
— Сейчас всё нормально, — кивнул Ло Бинхэ.
Схватив его за запястье, Шэнь Цинцю развернул его руку — так и есть, на ладони беловатый шрам, от одного вида которого сердце заклинателя дрогнуло.