Системный Правнук
Шрифт:
— Серёж, зачем всё это? Может, пойдём отсюда?
— Затем, что люди без умений Системы вскоре просто умрут! — я попытался сказать это максимально серьёзно и внушительно. — И очень скоро. Все, кто не смогут себя защитить. Не убивая системных мобов, ты не станешь сильнее, а мощь тварей будет только расти, если верить истории.
Видно было, что внутри неё идёт какая-то внутренняя борьба. Я затаил дыхание. Наконец, она что-то для себя решила и протянула руку, в которую я вложил игломёт, предварительно настроив его на парализацию. Ничего, добьёт кинжалом, но у меня будет шанс выжить, если что-то пойдёт не так и мне достанется иголка в филейную часть. Посадив её на самую высокую кучу строительного мусора, отправился дальше по тоннелю.
Дойдя до зала, прислушался. Меня
— Так, дружок, а теперь сильно аккуратнее, — голос в голове заставил замереть. — Тут уже кто-то был. С современным оружием. Тьфу, блин! Всё время забываю. Короче, с оружием моего мира, основанном на микровзрывах внутри патронов и выбрасывающем с дикой скоростью пули — куски свинца, как правило, с сердцевиной из тяжёлых металлов. Уф. В общем, смотри на стены, видишь выбоины? Это следы попадания пуль. Тут после нас кто-то был.
Я невольно погасил фонарь, на меня накатилась темнота. Постоял минуту, пытаясь привыкнуть к этому мраку, да куда там. Единственное, что я смог разглядеть — пятно света со стороны выхода. Тогда я вновь включил фонарь и медленно стал пробираться по центральному проходу, поскольку стрелка показывали именно туда. Точно такой же тоннель, как тот, что привёл меня в зал, длился уже минут десять, не изгибаясь, не разветвляясь.
Наконец, передо мной показался идентичный прошлому зал, только вместо тоннелей в стене напротив находились огромные двустворчатые двери, похожие на лифтовые, в количестве четырёх штук. А в центре зала я увидел его! Портал. В принципе, он был похож на свою голограмму, но вживую вызывал какое-то иррациональное чувство тревоги. И прямо возле этого зеркала лежало тело.
Я подошёл поближе и всмотрелся в лицо. Нет, этого парня, причём молодого, чуть старше меня, я не знал. Форма же говорила, что он из семьи защиты правопорядка. Рядом с телом валялся аппарат, отдалённо напоминающий мой игломёт.
— Опачки! Старый добрый калаш! Забирай и прошманай тело на наличие запасных обойм. Очень полезная пукалка, но нужен боезапас.
Я непонимающе уставился на труп. Про… что сделать? Что такое обойм? И почему оно пукает? Пока я тупил, опять погрузился в сон. Ну, теперь-то понятно, эта древняя тётка опять отобрала у меня моё собственное тело. Сучка старая! Надо с этим что-то делать, нашла тоже мне каршеринг. Кстати, а что такое каршеринг? Ещё одно слово в копилку непонятных. Между тем я подошёл к телу, поворочал его, забрал три неизвестных мне слегка изогнутых железки и распихал по карманам. Найдя какую-то кнопку на устройстве, отсоединил от него точно такую же железяку, заглянул сверху, довольно выдохнул и засунул её обратно. И проснулся.
— Так, малой! У тебя в руках очень неплохое оружие дальнего боя. Слушай, как им пользоваться!
Дальше началась лекция. Про магазин, затвор, приклад, патроны, отдачу и прочие непонятные мне вещи. Она заняла меньше пяти минут, но позволила мне понять принцип работы странного агрегата. Потом была тренировка, если её так можно назвать. Оружие толкалось, брыкалось, его всё время уводило в сторону, и как апофеоз оно перестало работать. Как выяснилось, кончились патроны. А уж грохот при этом стоял просто невообразимый, особенно учитывая сильное эхо зала. Под чутким руководством я сменил магазин на полный и получил одобрение на вход в портал. Оказался в пещере высотой около двух метров и шириной в один.
Глава 8
Сергей
Сразу было видно, что пещера имеет природное происхождение. Оглянувшись, я увидел впритык к стене зеркало портала, через которое попал сюда. Отлично, выход есть! Коридор слегка изгибался, и через метров пятнадцать уже не было
Но, пройдя всего шагов пятьдесят, я наткнулся… Я даже не знаю, как это назвать. Это было небольшое расширение коридора, почти зала, но она вся была просто усеяна огромным количеством тел, мёртвых тел. Сильно погрызенные, они вызывали рвотные позывы, и я чуть не поддался им, хорошо вовремя отвернулся. Переведя дыхание, осмотрел кладбище ещё раз. Тут было человек сорок, точнее, того, что от них осталось после явно мелких, острых и голодных зубов. Вокруг было огромное поле светящихся призов, никем не собранных. Я в предвкушении потёр руки, это же клад настоящий!
Довольный как слон (хотя понятия не имею, кто это такой, но поговорка осталась), подхожу к наградам. Пытаюсь забрать, и… рука проходит насквозь! Последующие попытки ни к чему не привели.
«Ангел, что за нах? Почему я не могу их забрать?».
«Это не твои награды. Каждый может забрать только свои. А уже собранные призы имеет возможность взять и/или использовать любой, у кого они в руках. Несобранные пропадают через 12 часов».
А вот сейчас было обидно. Они ведь все трупы. И им награды никуда не упёрлись. А их тут сотни, прямо под ногами! Не могли сначала собрать, а потом сдохнуть? Кстати, двенадцать часов, то есть это свежие жертвы, вот прямо совсем недавно кто-то их покрошил и обглодал. Что же, идём дальше.
И тут до меня дошло, о чём думаю. Неужели я настолько изменился, когда успел стать настолько чёрствым? Ведь тут погибли десятка три-четыре хороших ребят. Которые ещё вчера о чём-то мечтали, строили планы и пришли сюда по чьей-то команде. И тупо умерли. Без комнаты прощаний, внезапно, без предупреждения. И в основном они чуть старше меня.
— Хорош заморачиваться и рефлексировать, малыш! — надоевший до колик в животе женский голос вывел меня из ступора. — Собирай все магазины, сколько найдёшь. Если, конечно, не хочешь присоединиться к этим бедолагам. И вперёд!
— Слышь, бабуль! Ты меня достала просто нереально! Я что, не имею права взгрустнуть о нелепой смерти неплохих ребят? Не могу пожалеть их? Ты бредишь, что ли? Это же люди были! Со своими мечтами и целями, с проблемами и надеждами. А теперь это обгрызенные куски мяса, говна и костей! Которые никто никогда даже не утилизирует, как принято! — я уже чуть ли не кричал в полный голос. — В тебе хоть что-то человеческое осталось? Или в твоё время такое считалось нормой?
— Так, внучок, успокаиваемся. Оба. Сейчас на твои вопли сбегутся те, кто это устроил, потому, пожалуйста, будь предельно внимателен. Иначе тоже ляжем тут грудкой поеденного мясца. И запомни главное: я теряла настоящих друзей в этой войне. И шла дальше. Потому что остановка — верная смерть. А ты скорбишь по незнакомым тебе людям. Привыкай. Скоро сдохнут почти все, как когда-то наверху. Кстати, я так поняла, что там умерли вообще все! Абсолютли! Полностью! Живых не осталось! И, если ты останешься такой же тряпкой, то очень скоро ситуация повторится и в Ковчеге. И тогда на человечестве можно будет поставить крест. Соберись, гадёныш! Ты именно тот, кто может хоть что-то сделать для спасения вида. Подтирай сопельки и вперёд мародёрствовать!
Пристыженный этой отповедью, сажусь прямо на пол, пытаясь переварить и унять поток эмоций. А ведь старушенция абсолютно права. Хотя какая она, в жопу, старушенция? Молодая тётка, умерла, спасая нас всех, тех, кто смог попасть в Ковчег. И без неё я уже был бы трупом, без вариантов. И Анютка… блин, она же там одна, не понимает, что происходит. А вдруг отсюда вырвутся те твари, что покрошили в винегрет целое войско? Нет, надо срочно всех убить! Мимолётом удивившись своей кровожадности, поднимаюсь с земли, собираю магазины, а их оказалось аж восемьдесят две штуки, попутно найдя почти сотню желудей, и топаю дальше. Такое же оружие, как у меня, я просто игнорирую.