Системный сбой

Юрин Александр

– Ты чё, мать, рехнулась?! – крикнул Лобзик, но увидев, что происходит с девчонкой, только что не перекрестился. – Твою-то... в преисподнюю!

– Да что там такое? – Димка перевалился через опешившего от Иринкиной забавы Стила, но увидел только сотрясающиеся плечи Мати и согнутые в локтях руки, которыми та пыталась удержать себя внутри, как если бы с той стороны её тянуло что-то неимоверно сильное.

– Ну что там ещё? – Гнус дёрнул ручку, отпихнул дверцу авто, выбрался. – Да угомонись ты, дура! Руками не маши, а то без глаз останешься!

Мати вмиг замерла.

Димке со стороны показалось, что Гнус

долбанул девчонку по голове, ну или вообще шею свернул, как трепыхающемуся цыплёнку, чтобы не пищал. Гнус на многое способен, его душа – кромешные потёмки вплоть до Всевышнего, создавшего звёзды. Гнуса даже в военкомате случайно вычислили. Слишком длинной была очередь к психиатру, вот Гнус и не вытерпел. Пошёл курить, да так удачно, что каким-то непостижимым образом прихватил с собой в травмпункт двух боевых офицеров, у которых за плечами Чечня, между прочим, долбанутого на всю голову прапора-афганца, ну и ещё пару срочников, кто под руку подвернулся, точнее попытался разнять. Как Гнус тогда выжил – наука не может дать вразумительный ответ до сих пор. Только общеизвестно, что на следующий день, после травмата и ментовки, Гнус снова сидел в той же самой очереди, что и днём раньше, только уже под присмотром ППСников и жутко скучал. Так-то.

– Дим, чего они? Прикалываются? – Иринка потеряла интерес к Стилу и ладушкам, смотрела то на впавшего в ступор брата, то на Гнуса, пинком отправляющего пойманную ворону в полёт.

Мати вернулась в салон вся всклокоченная – сама, как ворона, – поскорее ухватилась за расчёску, как за успокоительное.

– Чё было-то? – спросил Стил.

– А то ты сам не вкурил, – осклабился Лобзик. – Нашла коса на камень...

– Ты это о чём? – не понял Димка.

– Воронья не корми... – Гнус захлопнул дверцу. – Не хорошо всё. Поехали.

– Что не хорошо? – снова спросил Димка.

– Мне одному показалось, или нас действительно не пускают во двор? – загадочно изрёк Гнус.

– Не пускают? Так она её чуть волоком не выволокла! – усмехнулся Лобзик. – Мати, ты как, в норме?

Девочка мотнула головой, а Иринка полезла на коленки, силясь выглянуть наружу; Мати никак не реагировала, по всему, впечатлений ещё до залаза набралась выше крыши.

– Хрен редьки не слаще, – зачем-то сказал Гнус, закуривая. – А чем этот ботаник занимается? Я слышал, ИИ?

– Чё за хрень? – Стил дёрнул Иринку за подол платья; мелкая чуть не чебурахнулась с втыкающей Мати.

Мати наконец образумилась, отшвырнула расчёску; спешно крутила ручку стеклоподъёмника, словно снаружи распылили штамм сибирской язвы или бубонной чумы. Ирка кое-как вскарабкалась на сиденье, надулась. Стил чесал репу, явно не понимая, свидетелем чего стал.

– ИИ – искусственный интеллект, – пояснил Димка, на всякий случай, наблюдая за выворачивающей на проезжую часть «пожаркой». «Кряколка» заливалась на всю округу, только что небо не дребезжало в унисон.

– Типа, как Дэвид в киношке у Спилберга? – уточнила Мати.

– Хм... чокнутая, – покачал головой Гнус, за что тут же получил по шее. – Всегда пожалуйста...

– Дебил! – Мати трясла отбитой ладонью, а Иринка рядом дурашливо примерялась для повторного удара – типа, я тоже могу долбануть, если очень попросите.

– Скорее уж, как «Алиса» из приложения «Яндекса», – задумчиво проговорил Димка. – Не думаю, что Сергею Сергеевичу под силу воплотить в жизнь замысел Спилберга.

– Что за Алиса такая? – спросил Лобзик, заново въезжая во двор. – Которая из зазеркалья?

– Мозги на задней парте оставил? – Мати покрутила пальцем у виска. – «Алиса» – это голосовой помощник для «Виндовс».

– Ага, – подхватил Димка. – С этой штукой, кстати, очень удобно! Она умеет запускать программы и включать музыку, найдёт нужную папку на компьютере или ответ в интернете, если нужно – усыпит или выключит компьютер. А ещё с Алисой можно просто поговорить по душам. Нейросеть способна обучаться в процессе общения, так что прогу легко подогнать под себя!

– Извращенец долбанутый, – Гнус сплюнул в окно. – А подрочить тебе она сможет?

Димка замахнулся, но Мати поскорее сменила тему, попутно перехватив руку парня:

– Это фигня всё! По сравнению с тем, что творят японцы, общение с Алисой – скучная прогулка за ручку с девочкой в парке!

– И чего там у потомков самураев? – заинтересовался Стил.

– Приличное хоть? – попытался уточнить Димка, но Мати уже не слушала – понесло её шибко.

– Дело в том, что большую часть сознательной жизни японцы зажаты обязательствами – ну там... перед семьёй, коллегами по работе, старшими товарищами – сэмпайями, – что пагубно сказывается на их душевном состоянии. Среднестатистический японец – от тридцати до сорока лет – не только холост и проживает один, но и ко всему прочему, ни разу не оставался наедине с противоположным полом, что способствует ещё большей нравственной и моральной деградации...

– Я что-то опасаюсь твоих дальнейших слов, – Димка закатил глаза, подразумевая нечто на грани фола.

– А ничего такого, – улыбнулась Мати. – Просто, устав от одиночества и тех самых обязательств, японцы придумали себе виртуального партнёра – чаще всего, как правило, это персонаж любимого аниме, который действует по принципу нашей «Алисы». Только ориентирована прога именно на личностные отношения между мужчиной и женщиной, а отнюдь не на голосовой поиск, – своего рода, виртуальный союз и чисто плутонические отношения. Как-то так.

– Не зря пиндосы на них ядрёную бомбу сбросили, – Гнус остался при своём, переубедить его было сложно, да Мати, собственно, не особо и пыталась – только голосовые связки зря драть.

– Две ядрёных бомбы! – поддержал Лобзик.

– От третьей их бы вообще переклинило, – усмехнулся Стил.

– Ну вы и дебилы, – заключила Мати.

«Тундра» замерла на парковочном месте. Гнус докурил и вылез. Остальные особо не спешили. Последней, загнанно озираясь, выбралась Мати – в одной руке расчёска, в другой ладошка нетерпеливо ёрзающей Иринки. Как было уже сказано, детей Мати недолюбливала, сейчас просто боялась, потому жёсткие принципы оказались на время подорваны, к тому же присутствие мелкой вселяло уверенности. В голове у Мати свистело – две ядрёные болванки уже неслись к земле, чтобы перечеркнуть раскалённой волной обязательства, сомнения, судьбы... И словно повинуясь нелепой мысленной чехарде, ладошка Иринки выскользнула из руки Мати – ударная волна всё же настигла их в реальности, раскидала по сторонам, как кегли в кегельбане, сдавила грудную клетку, не позволяя дышать, свернула в кулёчек лёгкие, отчего дыхание и вовсе перехватило.