Системный сбой
Шрифт:
«Ну вот, вернулась к тому, с чего начала!» – Женя подавила улыбку, опасаясь, что мрачная атмосфера безумия развеется, а в этом случае, вся их недолгая беседа сойдёт за обыкновенную шутку – ведь Гнус так и ждёт, когда она улыбнётся, чтобы перехватить инициативу, и верёвки из неё вить! Современная молодёжь жестока, она не будет сомневаться, прежде чем отвесить пощёчину. Поэтому нужно держать парня в узде, на крючке, просто не дать повода поверить, что всё это фарс, и по сути, Женя нигде не была, а её фантомная память – лишь опостылевший ночной ужас, психопатия и членовредительство. И ничего разумного.
Но Гнус оказался прозорливее. Женя повелась на специфический внешний вид – то бишь, на оболочку, –
Ничего не поделаешь, Жене оставалось лишь признать, что первый раунд, она сама того не ведая, проиграла.
– И что же такое вы тут разработали, чтобы так просто влезать в человеческие головы? – Воспользовавшись Жениным замешательством, Гнус задал тот самый вопрос.
– Гнус, ты чего? – испугалась Мати, но Гнус даже бровью не повёл, словно рядом с ним бубнило старое радио.
– С чего ты взял? – отступила Женя, готовя себя к очередной словесной партии.
– У Лобзика нет никаких шансов с тобой, да и ты не набитая дура, чтобы водиться с этим шизиком, ждущим конца света. Тем не менее, тебе многое известно. Вопрос: каким образом? Если только вы не научились телепортироваться или читать чужие мысли на расстоянии... – Гнус открыл первую карту и принялся терпеливо ждать.
Женя ощутила жар. Душный. Нестерпимый. Как тогда, на крыше бункера, когда прогремел последний взрыв, уничтожив несущуюся на неё адскую тварь. Поджарив заживо её саму. Обесцветив окровавленный мир, раскинувшийся под ногами чертогами самой настоящей преисподней. Грудную клетку сдавило – будто обдало пламенем. Явственно почувствовался запах гари. На глаза выступили едкие слёзы.
«Нет, с этим нужно что-то делать! Прямо сейчас, пока подвернулся шанс – ведь всё не случайно. Как пить-дать предначертано, не то судьбой, не то злым роком, не то ещё чем, что и представить не получится!»
Женя решилась. Не стала крыть карту Гнуса. Скинула свою рубашкой вверх, не желая светить очередной козырь. Хотя какие козыри... Самый настоящий блеф!
– Вы как раз туда едете? – спросила Женя, несмотря на внутренний жар, пряча руки под мышками.
– Куда туда? – усмехнулся Гнус.
Женя облизала пересохшие губы.
– Ну, как там у вас называется на сленге... Залаз. Запил. Или, может быть, закидон.
Гнус аж пополам согнулся от смеха.
Мати тоже прыснула, но лишь по инерции, как-то нервно, на грани истерии.
Только Женя осталась невозмутимой – вроде как получилось. Сленг делает своё дело. Хотя и без того понятно: чего не продолбить интеллигентным, вычурным языком, легко пропилить, прибегнув к самому действенному в подростковой среде средству – манере общения, так называемой, языковой культуре!
Гнус оторжался, покачал головой, изобразил руками знак «тайм-аут».
– Ну ты отливаешь, подруга! Закидон ты сейчас сама устроила, не скупясь на девайсы.
Женя улыбнулась в ответ.
– Да расскажи ты ей, – попросила Мати. – Видишь, человек интересуется. Тебе жалко, что ли? Или думаешь, она нас сразу гебне сдаст? Оно ей надо, не мамка же... и не красная шапка.
Мати заглянула в глаза Жене, словно спрашивая: ты ведь так просто интересуешься, как мы вашими катакомбами?
– Я бы хотела посмотреть, – сказала Женя, быстро переводя взгляд с вздрогнувшей Мати на прищурившегося Гнуса.
Да, легче и, что самое главное, логичнее было попросить Димку, но что-то внутреннее, осторожное, намекало Жене, что Димка в этой компании ничего не решает– препроводить к знакомому профессору сестру вместе со всеми – не в счёт. Порядок вещей определяет коренастый, ничем не примечательный тип, по кличке Гнус, который, при более близком рассмотрении, как оказалось, совсем не похож на обычное быдло, которого кругом пруд-пруди. Напротив, стоявший перед Женей подросток был тонким психологом, предводителем группы и, что самое главное, с ним можно было договориться, при этом не лишившись кошелька, сумочки или мобильного телефона. Его можно взять на интерес и, думается, Гнус заинтересовался, ведь Димка по пути наверняка что-нибудь рассказывал об нейросетях. Про Соню сын дружка патрона не знает, так что опасаться нечего. А интерес... Женя знает много чего занимательного... Например, какое количество времени в среднем за жизнь каждый из нас проводит во сне, употребляя пищу или сидя на стульчаке унитаза...
– Ты же понимаешь, что просто так ничего не бывает?
Женя кивнула – именно этого она и ждала.
– Я расскажу, как узнала о том месте.
– Лады, – Гнус поклонился, сама манерность; Мати аж всю перекрутило.
Женя испытала в груди лёгкий трепет. Она сроду не верила, что все её полубредовые ночные похождения выльются во что-то реальное. Пару раз она даже зарекалась постричься наголо, если вдруг что-нибудь всё же свершится. Однако неслись дни, сменялись года, а знаки судьбы так и оставались знаками, зашифрованными на неведомых уровнях в глубинах подсознания. Со временем надежды таяли, страх притуплялся, а в один прекрасный день, проснувшись, Женя толком и не вспомнила, что же ей снилось. В то утро она испытала разочарование – так человек, посветивший жизнь какому-то великому делу, вдруг понимает, что все его предыдущие труды пусты и легковесны – идея изжила себя, так и не проникнувшись чем-то сторонним, она не обросла смыслом, как ожидалось, поблекла на стыке эпох, просто оказалась никому не нужной. В горячке писатели жгут книги, скульпторы уничтожают красивейшие памятники архитектуры, а просто мыслители – сходят с ума. Вот и Женя решила, что спятила, – а кому понравится считать себя сумасшедшим?
Сейчас с души камень свалился. Женя чувствовала страх. Страх неизвестности.
– Гнус, ты сдурел, мы ж в машине не поместимся! – Мати крутила пальцем у виска, мельком поглядывая на Женю – вдруг та рассмеётся, всё же обозначив конец игры.
Женя мысленно состроила фигу: не дождётесь!
– Так где это место? – просто спросила она.
– Первая вводная, – серьёзно сказал Гнус. – Малинищи.
Женя поняла: всё это время ад был совсем близко.
Глава 8. ПЕРЕВЁРНУТЫЙ МИР.
Целтин поёжился, стряхнул капли с зонтика, поплотнее укутался в плащ. Воротнее встретило нудной изморосью. Низкие тучи обрели твердь. Казалось, если вскарабкаться на ближайшее дерево и постучать – зазвенят, как садовая лейка. Если когда-то они и были мягкими и тучными, то давным-давно, на заре эпох. Потом что-то пошло не так – катаклизм или вмешательство извне, – небосвод затвердел, стал жёстким, как земля под ногами. Скорее всего, из-за того, что человек пожелал встать вровень с богом и поселиться на небесах, куда путь ему был заказан, как дикому, необузданному в своих желаниях существу. Так или иначе, сфера над головой сменила свойства, и солнце здесь больше не светило. На смену погожим денькам пришла унылая промозглость, которая воцарилась повсюду. Дождик сделался чем-то обыденным. Слякоть под ногами – сама собой разумеющейся. Садовые культуры ещё как-то плодоносили, а вот скот весь повымер... Мор пришёл с непогодой, а может, и ещё с чем.