Ситхи - Забытое Племя 2: Рождённый небесами

Д.Д. Миллер

Ситхи - Забытое Племя 2:

Рожденный небесами

– Еретичка!

– Я тоже рада тебя видеть, мам, - сказала Адари.
– Дети хорошо себя вели?

Дверь еще не закрылась, а Элина уже посадила младшего на руки Адари. Старший сын зашел в комнату и сковал ее в объятьях. Под натиском четырех пурпурных рук Адари отшатнулась к стене, ища место, куда скинуть ее багаж. Брезентовый мешок свалился на деревянный пол.

– Еретичка! Твой дядя говорит, что они тебя так называют, - сказала Элина.
– Он был здесь с соседом Вертрамом, портным. И его жена

– Хорошо, только не высовывайся наружу, - предупредила Адари.
– Меня преследовали до дома.

Она прогнала своего долговязого старшего сына и попыталась освободить свои серебристые волосы изо рта малыша. Короткие волосы не были в моде у Кеширских женщин, но для Адари это было самозащитой. Когда дело касалось ее младшенького, то волосы всегда оказывались недостаточно короткими.

– Это тушеное мясо?

– Тушеное?
– Элина забрала маленького внука только для того, чтобы увидеть как Адари помчалась на кухню. От раздражения кожа Элины приняла фиолетовый оттенок, почти как у ее дочери.
– Ты говоришь о еде? Ты хоть знаешь, что здесь творится?

– Пора обедать. Я работала.

– Работала она… Я знаю, где ты была!

Адари уставилась на глиняный кувшин, наполненный кипящим мясом и овощами, и вздохнула. Конечно же ее мать знала, где она была. Все знали. Адари Ваал, собирательница камней и булыжников, молодая вдова отважного наездника на уваках, на которого возлагалось так много надежд. Адари Ваал, враг справедливости и порядка, плохая мать, сбивающая с истинного пути чужих детей. Сегодня был ее третий день свидетельских показаний перед Нештовари. Он прошел так же как и два предыдущих.

– Что это за шум?

– Они забрасывают дом камнями, - пояснила Адари, поднимаясь с дымящейся миской, которую она поставила на стол. Отступая, она толкнула переднюю дверь и увидела как несколько “подарков” от толпы отскочили от порога. Она быстро захлопнула дверь. Острый камень под пустой детской кроваткой привлек ее взор. Она потянулась за ним жилистой, исцарапанной рукой.

– Хороший камень, - произнесла Адари, - не отсюда.

Видимо она привлекала людей отовсюду. Позже надо будет осмотреться. Кому нужны экспедиции, когда есть злая толпа, чтобы собирать образцы.

Адари встала на колени и положила находку в мешок, доверху набитый камнями различной формы и цвета. Сверху грохот стал громче. Малыш завопил. Огромные темные глаза Эвлин расширились от ужаса.

– Адари, слышишь?
– спросила она.
– Они сейчас проломят крышу.

– На самом деле это гром.

– Доказательство, вот что это! Рожденные Небесами покинули тебя.

– Нет мама, это доказательство того, что они защищают меня, - возразила Адари, доедая стоя. Если идет дождь, то толпа не сможет поджечь наш дом.

Это вряд ли произойдет - вдова Нештовари была под защитой не для того, чтобы погибнуть в мятеже. Однако не было ни чего не правильного в том, чтобы сделать ее жизнь жалкой, и поскольку грех был направлен против самих Нештовари, никакая власть не остановила бы их. Фактически, подобные небольшие показы, вроде этого, были полезными для общественного порядка.

Адари высунула голову на задний двор. Никаких камней, только увак, который делал то же самое, что и весь год - занимал большую часть пространства и вонял. Изумрудные глаза рептилии были приоткрыты достаточно, чтобы бросить на нее суровый взгляд. Его жесткие крылья смещались, рыхля землю по сторонам небольшого загона. Зверь был равнодушен к прохладному дождю, но шум с улицы побеспокоил его величественный сон.

Без всадника уваки были ленивые и отличались крутым нравом, но Нинк не любил и седока, когда тот у него был. Он был наименее ценной для Адари вещью, но он перешел к ней вместе с домом. В некотором смысле дом принадлежал ему.

В старые времена, когда Нештоварский наездник на уваках умирал, община так же убивала семью покойного. Эта практика была окончена, когда однажды Нештовари позволили отменить традицию. Уваки были изысканными, темпераментными животными и привязывались к их наезднику. После смерти наездников, уваков содержали в стойлах, в основном, для размножения. Адари уже размышляла о том, что надо сделать для их размножения. Наездники не обладали большим социальным статусом, когда впереди маячила смерть. Но со времен перемен наездники на уваках стали завидными женихами в Кеширском сообществе.

Адари вовсе не добивалась Зари Ваала. Она была заинтересована камнями. Зари был пригоден для поддержания разговора. За девять лет он подарил ей двух несмышленых детей. Она конечно же их любила, но они не выказывали большого ума и способностей, чем их отец. Безрассудство породило истину.

Она сглупила, что не сбежала. Он, ну он был Жари Ваал. “Доблестный молодой наездник Нештовара, на которого было возложено так много надежд” - это была строка с поминок, - плохо обращался с Нинком много раз. Одним прекрасным утром зверь летел с Жари высоко над морем и бесцеремонно сбросил его. Адари была уверенна, что увидела намек на удовлетворение в ярко зеленых глазах создания, когда тот вернулся домой. Она никогда до этого не ладила с Нинком, но по крайней мере теперь она его немного зауважала. Когда дело касалась Жари, то увак проявлял больше чувств, чем она.

Это все не было ее виной, она знала это. Брак был результатом многих лет лоббирования Элины, которая стремилась укрепить статус ее семьи в будущем. Только мужчины становились наездниками, но Кеширское наследие передавалось по материнской линии. Теперь Адари и ее мать имели увака и деревянный дом, а их соседи до сих пор жили в хижинах из сплетенных между собой побегов хеджарбо. Элина была взволнована и Адари была счастлива позволить матери воспитывать детей. Адари выполнила свой долг. У Кеширцев появилось следующее поколение. Теперь она могла сосредоточиться на чем-нибудь важном. Если они позволят ей.

– Я должна вернуться, - сказала она, отрывая ее младшего сына от уничтожения обеденного стола. Дневные слушания продолжались долго и впереди маячила беспрецедентная вечерняя сессия.

– Я знала, что ты выкинешь что-нибудь в этом роде, - ответила Элина, ее пристальный взгляд пронзал спину ее дочери.
– Я всегда говорила, что копание в грязи не доведет тебя до добра. И спорить с Нештовари! Почему ты всегда должна быть правой?

– Я не знаю мама. Но это то, с чем я собираюсь жить, - возразила Адари, передавая мокрого малыша. Жирный отпечаток остался на ее тунике, но времени, чтобы переодеться, не было.
– Постарайся уложить Тону и Финна вовремя. Я вернусь.