Сияние вечности
Шрифт:
Перед началом Второй Войны орки устроили стоянку на Сумеречном Нагорье, Орда готовила здесь войска и корабли для нападения на Лордерон. Потом, когда Альянс одолел Орду в Лордероне, орки вновь отступили на Сумеречное Нагорье и в этой местности шли ожесточённые бои, в которых гибли орки. Среди погибших были и чернокнижники клана Сумеречного Молота, обладающие тёмными осколками Наару. Из-за тёмной ауры Сумеречного Нагорья, ранее я никак не чувствовал затемнённые осколки К’Ары, сейчас же, после Озарения, я их кое-как ощущаю.
Тёмные кристаллы Наару иногда просто были захоронены в земле, которую они оскверняли
К слову, именно в этом логове я как раз и появился на свет в яйце чёрного дракона, правда пробыл я здесь недолго, а вылупился в итоге вообще в Лордероне.
Так как я вёл поиски на территории возле Грим Батола, то я решил ещё раз посетить эту крепость, потому как почувствовал, что внутри неё поселился какой-то чёрный дракон. И проникнув вглубь Грим Батола, в месте, где держали Алекстразу я встретил прекрасную черноволосую эльфийку с чертами лица, очень сильно напоминающими облик Катраны Престор — человеческого альтер-эго Ониксии.
— Ещё одно дурное семя, исхитрившееся пережить его безрассудные планы… — с неприязнью смотрела на меня эта «эльфийка», что на деле являлась чёрной драконицей.
— Судя по твоей ауре, ты мать Ониксии — Синтария? — осмотрел я внимательнее эту персону, что вообще-то должна быть мертва.
— Не называй меня так! Я отбросила прочь это имя вместе со своим мерзким прошлым! Теперь я Синестра! — разозлилась эта драконица.
— Шило на мыло поменяла. Но да ладно. Меня можешь называть Адамант, сын Смертокрыла. Так значит, ты не умирала, Синестра? Мне Ониксия сказала, что ты погибла в Даларане от рук Кориалстраза… а ты оказывается просто сбежала от своего любимого супруга Смертокрыла. — наблюдал я за драконицей, которой не нравилось упоминание лидера чёрной стаи.
— Я специально скрылась от него, чтобы он не пытался ещё зачать со мной мерзких отродий… Ониксия, Нефариан — они лишь проклятие на мою голову… ты и представить себе не можешь агонию, что я испытала во время их зачатия… жжение и боль… постоянная боль… и болит до сих пор… — потрогала Синестра свою грудь на которой остались шрамы.
— Учитывая, что ты назвала своих детей проклятием и мерзкими отродьями, вероятно ты не будешь на меня злиться, что я убил Нефариана и сейчас активно истребляю чёрную стаю? — уточнил я.
— Черная стая мертва уже давно, и никто не будет оплакивать ее меньше, чем я. От нее не осталось ничего, что я любила бы, и менее всего мне приятна память о моем неоплаканном господине. Меня больше не заботит чёрная стая, ведь я могу зародить в этом мире новую, гораздо более совершенную стаю. Новый род высших драконов, которые действительно станут богами и будут править этим миром! И это будет моя заслуга! Не его! Моя! — кричала эта безумная чёрная драконица, что находилась в крепкой хватке
— Ох, я уж на миг подумал, что ты адекватная. — натянул я лук Фейл’Нот и нацелился в сердце Синтарии, но она тут же превратилась в свою истинную форму крупной чёрной драконицы, чьё тело было покрыто глубокими открытыми ранами-шрамами… куда я и выстрелил, спустив тетиву.
Магический снаряд попал в уязвимое место драконицы и причинил ей сильную боль, а я продолжал вести обстрел, летая по Грим Батолу и стреляя по шрамам Синтарии. Драконица имела триста двадцать пятый уровень силы, она была слабее своей дочери, её тело было уже сильно повреждено Смертокрылом, а разум истощён постоянной болью и шёпотом Древних Богов… в общем, состояние её было такое, что проще её было добить, чтобы она перестала мучатся.
Но всё же, идея спать сразу с матерью и дочерью, мне показалась более заманчивой. Так что, когда я вогнал в тело Синтарии десяток стрел, то использовал их в качестве гарпунов, на концах которых создал золотые цепи из божественного света, что сковали Синтарию и обездвижили её, дав мне возможность провести над ней ритуал очищения и исцеления. По крайней мере какая-то доля адекватности в ней оставалась, раз уж она понимала, что Смертокрыл завёл чёрную стаю куда-то не туда.
Для очищения я использовал Око Сульфурона, что потоком святого пламени должно выжечь всю тьму из Синтарии. Я же буду направлять силу осколка Наару, непосредственно в шрамы драконицы, используя золотые цепи прикреплённые к стрелам, торчащим в ранах Синтарии. Процесс очищения был для драконицы очень неприятным, поначалу она ревела от боли, но когда её раны заросли она успокоилась и начала уменьшаться, превращаясь в гуманоида.
— Боль утихла… и шепот пропал… — с облегчением промолвила драконица, что находилась в бассейне из лавы, который остался после использования Ока Сульфурона. Святое пламя просто расплавило камень под Синтарией, но лава не вредила драконице из-за её чешуи, покрывающей всё тело женщины.
— Синтария, я мог тебя убить, но решил сохранить твою жизнь и сделать тебя своей самкой. У меня в плену находится твоя дочь Ониксия, её я тоже хочу сделать своей супругой. Если ты поклянёшься мне в верности, я обещаю что не буду причинять тебе боль, как Смертокрыл. — смотрел я на Синтарию, а сейчас она выглядела, как гуманоидный дракон. Она сочетала в себе красоту её прошлой эльфийской формы и при этом имела все драконьи атрибуты — чешую, рога и хвост. Её этот облик обладал особым драконьим шармом.
— Если ты пообещаешь убить моего прошлого господина… Смертокрыла, я буду твоей. — вышла ко мне Синтария из озера лавы.
— Скажу больше, я планирую убить не только Смертокрыла, но и Древних Богов, что свели с ума его и всю чёрную стаю. Ты тоже недавно была под их властью. — протянул я руку Синтарии, помогая выбраться ей из бассейна с расплавленным камнем, и когда драконица взяла меня за руку, я притянул её в свои объятья и поцеловал… переспать я с ней хочу вместе с Ониксией, так что сейчас мы заключили наш договор лишь пламенным поцелуем, и я попросил Синтарию оставаться в этом её переходном облике между драконом и эльфийкой, мне он пришёлся по душе.