Сиятельный
Шрифт:
– Кто угодно мог это сделать! – возразил я, вновь начиная понемногу закипать. – Кто угодно мог пробраться внутрь!
– Вы связаны с убитым и с местом преступления. Мотив мы отыщем, не сомневайтесь. А пока остается доказать, что вы имели возможность совершить преступление. Для начала этого будет достаточно.
Старший инспектор поднялся из-за стола, распахнул дверь и запустил в камеру худого господина в белом докторском халате. Медик с изможденным лицом запойного пьяницы выставил на стол оцинкованную жестяную коробку
– Можно приступать? – уточнил он.
– Да, прошу вас, – разрешил Бастиан Моран.
– Тогда во избежание недоразумений зафиксируйте пациенту голову.
Старший инспектор зашел мне за спину и, положив ладонь на лоб, притянул затылок к высокой спинке стула.
– Вы что творите?! – возмутился я. – Перестаньте!
Невозмутимый медик смочил ватку спиртом, ухватил меня за указательный палец и тщательно продезинфицировал его подушечку.
– Успокойтесь, достаточно будет пары капель крови.
– Зачем? – рыкнул я, но вырывать руку все же перестал.
Скальпель выглядел чертовски острым, и мне вовсе не хотелось оказаться с перерезанным сухожилием или с пальцем, распоротым до кости.
Укол вышел совершенно безболезненным; медик подставил край пробирки к порезу, собрал несколько капель крови и приложил к ране ватку.
– Зажмите, – подсказал он, взбалтывая содержимое колбочки. Подсказал не из симпатии лично ко мне или абстрактного человеколюбия, а в силу намертво въевшегося в его натуру профессионализма.
Бастиан Моран отпустил мою голову и поинтересовался:
– Этого и в самом деле достаточно?
– Более чем, – подтвердил медик.
После интенсивного встряхивания содержимое пробирки приобрело однородный розовато-серый оттенок, потом жидкости начали расслаиваться.
– Долго ждать реакции?
– Не дольше трех минут, – ответил медик, сунул руку под халат и достал карманные часы. – Даже меньше.
– Что вы задумали, черт вас дери? – возмутился я, но ответа не получил.
Меня попросту проигнорировали.
Медик с интересом наблюдал за пробиркой, а Бастиан Моран уселся за стол, закурил, потом уточнил:
– Насколько надежен результат?
– Результат объективен, – ответил медик. – Либо да, либо нет.
– Уверены?
– Абсолютно. Успешная диагностика активной стадии этого наследственного заболевания возможна в ста случаях из ста!
Но старшему инспектору это заверение убедительным не показалось.
– В активной стадии? – нахмурился он. – Что вы подразумеваете под активной стадией, доктор? Меня об этом не предупреждали!
– Активная стадия – это месяц со дня последней трансформации, – сообщил медик, продолжая изучать содержимое пробирки на просвет.
– Какого черта! – рявкнул я и со всей силы шибанул руками по столу. – Что вы задумали? Объясните!
Медик посмотрел на старшего
– В доме Левинсона порезвился оборотень, что дает убийце неплохой шанс избежать петли. – Бастиан Моран вновь затянулся и повернулся к медику: – Доктор, что грозит страдающему этим, как вы изволили выразиться, наследственным заболеванием, если адвокат в суде сумеет доказать его невменяемость на момент совершения преступления?
– Электротерапия вкупе с медикаментозным лечением в целом показывает неплохой результат, но я бы настаивал на лоботомии, которая гарантирует полное излечение в ста случаях из ста. И, разумеется, обязательная стерилизация.
– Видите, Леопольд, чистосердечное признание позволит сохранить вам жизнь. Просто скажите, что действовали во сне, как сомнамбула. Возможно, суд примет это во внимание.
– Непременно примет, – подтвердил медик.
– К дьяволу ваши советы! – выругался я. – Я никого не убивал! Я не оборотень!
Но зерна сомнений упали на благодатную почву, и меня затрясло.
Скажи, что действовал во сне. Как сомнамбула…
А могу я быть уверен, что это не мой очередной кошмар? Что напряжение последних дней не сказалось и не подтолкнуло мое больное воображение в этом направлении? Не превратил ли мой беспокойный талант в зверя меня самого?
Бред! Реагент может показать реакцию, но это не сделает меня убийцей!
Жидкости в пробирке продолжали расслаиваться; кровь тонким слоем скапливалась на самом верху.
– Ну что? – не выдержал я. – Что скажете?
Медик в мою сторону даже не взглянул. Вновь достал из жилетного кармана часы, отщелкнул крышку, хмыкнул и поставил пробирку на стол.
– Ничего, – оповестил он после этого старшего инспектора.
– Вы уверены? – вскинулся Бастиан Моран.
– Смотрите сами, – указал медик на пробирку. – Никакой реакции на серебросодержащий реагент. Ни малейшей.
– Это доказывает, что подозреваемый не оборотень?
– Это доказывает, что в течение последних тридцати дней он не претерпевал известных метаморфоз, – уточнил медик свой вердикт.
Я рассмеялся.
– Ну? Убедились? Какие доказательства еще вам нужны? – потом демонстративно позвенел кандалами и потребовал: – Выпустите меня отсюда! Немедленно!
– Всему свой черед! – нахмурился Бастиан Моран и вместе с медиком вышел из камеры.
Снять кандалы он не удосужился.
Сволочь! Надменная самоуверенная сволочь!
В камеру Бастиан Моран больше не вернулся.
Вместо него какое-то время спустя пришли два констебля и уже знакомый детектив-сержант. Один из рядовых отпер наручники, другой занялся ножными кандалами; тогда я встал с жесткого стула, растер саднящие запястья и забрал у сыщика бумажный пакет с вещами.