Сияющая Цитадель
Шрифт:
– Ты, Бевьер, просто ходячая библиотека, – сказал Келтэн. – Неужели ты помнишь слово в слово все, что когда-нибудь прочитал?
Бевьер рассмеялся.
– Хотел бы я, чтобы было так, друзья мои!.. Просто когда я был студентом, мы с однокашниками как-то поставили «Этоника». Я играл главную роль, так что мне пришлось выучить эту речь наизусть. Стихи Фалакта и в самом деле весьма волнующи. Он был великим творцом – и, само собой, выходцем из Арсиума.
– Мне он никогда не нравился, – фыркнула Флейта. – Он был уродлив, как смертный грех, от него несло, как из сточной
Бевьер с трудом сглотнул.
– Пожалуйста, Афраэль, не делай этого, – попросил он. – От такого становится не по себе.
– А О чем была эта пьеса? – спросил вдруг Телэн с загоревшимися глазами.
– Этоник якобы был правителем мифического королевства где-то на территории нынешней Восточной Каммории, – ответил Бевьер. – Легенда гласит, что он затеял религиозную войну со стириками.
– И что же было дальше? – алчно спросил Телэн.
– Он плохо кончил, – пожал плечами Бевьер. – Это же, в конце концов, трагедия.
– Но…
– Когда-нибудь сам прочтешь, Телэн, – твердо сказал Вэнион. – Сейчас не время для историй. Телэн помрачнел.
– Готов спорить, что нашего юного друга можно захватить врасплох в самый разгар кражи, – хохотнул Улаф. – Надо только сказать: «Жил да был когда-то» – и он замрет, как вкопанный.
– Это бросает новый свет на все, что до сих пор происходило в Дарезии, – задумчиво проговорил Вэнион. – Быть может, все это – одно гигантское мошенничество? – он вопросительно поглядел на Флейту.
Она покачала головой.
– Нет, Вэнион. Кое в чем, с чем мы уже сталкивались, была магия различной силы.
– Кое в чем – возможно, но не во всем. Была хоть какая-то магия в том, что мы видели сегодня?
– Ни капли.
– Так, стало быть, магия измеряется? – полюбопытствовал Келтэн. – Ее считают галлонами?
– Как дешевое вино, ты хотел сказать? – ядовито осведомилась Флейта.
– Ну не совсем, но…
– Это было очень важно, – поспешил вмешаться Спархок. – Спасибо тебе, Афраэль.
– Моя жизнь в служении вам, – насмешливо улыбнулась она.
– Прекрати.
– Я что-то ничего не понял, Спархок, – сказал Келтэн.
– Мы только что обнаружили, что не все, о чем сообщалось в Материон, было сотворено настоящей магией. В этих делах замешана изрядная доля мошенничества. О чем это говорит?
– Что наши противники ленятся, – пожал плечами Келтэн.
– Я бы так не сказал, – возразил Улаф. – Они не стесняются потрудиться в действительно важных делах.
– Двое, – сказала Сефрения. – Самое большее – трое.
– Прошу прощения?.. – озадаченно отозвался Улаф.
– Теперь понимаешь, как это может раздражать? – осведомилась она. – Представление, которое мы видели нынче ночью, говорит о том, что у наших противников есть два, от силы три человека, которые владеют настоящей магией. Я бы сказала, что им приходится разрываться на части. То, что происходит в Эдоме – а также, вероятно, в Астеле и Даконии, – не имеет особого значения, а потому они не считают нужным тратить на эти пустяки магию.
– Пустяки или нет, а они могут значительно замедлить продвижение Тиниена, когда он поведет рыцарей церкви через Дарезию к Материону, – сказал Спархок. – Если Ребалу удастся поднять все королевство, как он проделал это с сегодняшними крестьянами, Тиниену придется прорубать себе дорогу через орды воющих фанатиков. Эдомские крестьяне будут убеждены, что наши братья идут сюда, дабы силой вернуть их в истинную веру, и затаятся за каждым кустом с косами и вилами.
– Однако у нас все же есть некоторое преимущество, – глубокомысленно заметил Бевьер. – Наши враги никоим образом не могут знать, что мы в Эдоме и что мы видели сегодня эту милую сценку. Даже если б им было известно, что мы собираемся поднять со дна моря Беллиом – а это вряд ли, – они не знают, где это море, а потому понятия не имеют, куда мы направляемся. Собственно, даже мы не имеем об этом ни малейшего понятия.
– А если бы они и знали, куда им догадаться, что мы могли добраться сюда так скоро, – прибавил Халэд. – Думаю, господа, что мы их изрядно опередили. Если они применяют дешевые трюки, значит, поблизости нет магов, которые могли бы нас вынюхать. Если мы прикинемся обычными путешественниками, мы сможем ехать дальше без помех – а заодно выведаем по пути немало интересного.
– Мы здесь для того, чтобы вернуть Беллиом, Халэд, – напомнила ему Флейта.
– Конечно, но не проходить же из-за этого мимо мелких ценностей, верно?
– Афраэль, – сказал Вэнион, – мы видели и слышали все, что нужно было увидеть и услышать? Она кивнула.
– Тогда нам стоило бы поспешить в Джорсан. Если Халэд прав и нам удалось опередить врага, продолжим и дальше в том же духе. Какая взятка понадобится, чтобы убедить тебя ускорить наше путешествие?
– Мы могли бы поторговаться, лорд Вэнион, – улыбнулась она, – Уверена, что ты можешь предложить мне нечто вполне убедительное.
Они осыпали Богиню-Дитя поцелуями и прибыли в Джорсан вечером следующего дня. Джорсан оказался типичным эленийским портом, прикорнувшим у оконечности залива. Во время путешествия заговорили о подходящей маскировке. Бевьер склонялся к тому, чтобы изобразить паломников, Келтэн предпочитал переодеться компанией гуляк, которая ищет, где бы пошуметь и повеселиться, а Телэн, вероятно под влиянием устроенного Ребалом представления, считал, что забавнее всего будет притвориться бродячими актерами. Они все еще спорили об этом, когда впереди показался Джорсан.
– Зачем попусту тратить время? – осведомился у них Улаф. – С какой стати нам переодеваться? Кому, в конце концов, дело до того, кто мы такие? Если на нас не будет доспехов, джорсанцы не узнают, кто мы такие, и им на нас будет наплевать. К чему все эти ненужные хлопоты?
– Нам придется оставить на себе кольчуги, сэр Улаф, – напомнил Берит.
– Как мы объясним это?
– А никак. Мало ли кто носит кольчуги и оружие, такое случается сплошь и рядом. Если кто-то в городе будет чересчур любопытствовать насчет того, кто мы такие и куда направляемся, я очень быстро излечу его от любопытства. – С этими словами Улаф продемонстрировал свой внушительный кулак.