Сияющая Темнота [Доктор Кто]

Михаловски Марк

Буни говорил с несколькими бывшими членами Культа и отдавал себе отчёт в том, насколько далеко идущими и долгосрочными могут быть их планы. Снова и снова он натыкался на слухе о плане, вернее, «Плане», как мысленно называл его Буни. Это было что-то невероятное, что-то настолько грандиозное, что никто (быть может, за исключением самой Хну) не был посвящён во все детали. Но всегда находились те, кто за соответствующее вознаграждение были готовы делиться сведениями. И, пользуясь теми скудными средствами, которые ему удалось собрать, ему удалось добиться того,

что-то один или два человека выболтали часть того, что сами знали, а может быть даже всё. Этого хватило на то, чтобы убедить его в том, что если официальные органы галактики ничего с Культом не собираются делать, то этим должен заняться он.

Ему постоянно встречались два имени: Гараман Хавати – один из главных учёных Хну на момент её смерти – и Мезант, лотапарянин, также один из учёных в команде Хну. Они пропали одновременно, при одинаково загадочных обстоятельствах. Не было никаких свидетельств об их смерти или поимке властями. Но галактика была достаточно велика, чтобы в ней было где спрятаться... или умереть. И лишь когда до Буни и его маленькой шайки охотников на Культ дошёл слух о том, что лотапарянина, соответствующего описанию Мезанта, заметили проявляющим интерес к собранию неопубликованных работ Хну, можно было браться за реальное дело.

Последовали долгие месяцы слежки, в течение которых Буни собирал всё больше и больше свидетельств того, что это действительно был Мезант, и что он работает с остальными над тем, чтобы возобновить проект Хну. Всё было настолько неопределённо, что много раз Буни был близок к тому, чтобы опустить руки. Ему давало силы лишь убеждение в собственной правоте: Культ по-прежнему действует и по-прежнему что-то замышляет – что-то связанное с несогласием Хну признать машины равными организмам.

И наконец – наконец! – когда один из шпионов Буни сообщил, что Мезант и компания собрали команду и купили космический корабль, он решил, что пора действовать. Буни, Мама, и остальные следовали на отдалении за кораблём Культа, который вышел на орбиту вокруг планеты Чао.

Прежде чем корабль Культа умчался прочь, они засекли использование телепорта, поднявшего что-то из глубин джунглей этой планеты. Что-то – Буни до сих пор не мог понять, что именно – подсказало ему, что это оно. Началось. И с того момента, вот уже месяц они сидели на хвосте у Культа.

Буни наблюдал за Доктором, ковыряющимся в набросанной Мамой куче техники, и думал о том, не было ли ошибкой взять его на борт...

– Что это? – внезапно спросил Доктор, запрокинув голову словно принюхиваясь.

Поначалу Буни не мог понять о чём он говорит, но, прислушавшись, он различил слабые звуки, словно далёкие раскаты грома. Каждый удар был похож на далёкое падение самолёта на планету. И каждый раз звук сопровождался сотрясением земли у них под ногами. Инстинктивно Буни посмотрел в сторону Мамы, но она всё ещё была где-то в груде мусора, выталкивая хлам наружу, словно выкапывая себе гнездо.

– Взрывы?

– Хм... – задумался Доктор. – Возможно... – он замолчал, всматриваясь в темноту позади Буни. – А впрочем...

Глаза

у Доктора расширились и Буни обернулся. Он не сразу смог понять, что именно он видит. Поначалу ему показалось, что две кучи мусора каким-то образом обрушились и покатились по земле в их сторону. Но через несколько секунд он понял, что перед ним.

– Мама, – сказал Доктор через плечо. – А ты не могла бы поторопиться? Кажется, у нас гости.

И если Маму Доктор считал крупной девочкой, то две машины, направляющиеся к ним, были просто великанами! Плечом к плечу они с трудом помещались в широком проходе между кучами хлама. Они приближались в свете летающих шаров, их шаги гремели и сотрясали землю, словно миниатюрные землетрясения.

Тот, что шёл слева, казалось, был сделан из набора разных металлических сфер – стальных, свинцовых, бронзовых, золотых – связанных вместе в подобии гуманоидной формы. Он был высотой в полтора дома, но двигался на удивление грациозно. По мере приближения его голова – медного цвета сфера с двумя тёмными дырами на месте глаз – медленно наклонялась вниз.

Тот, что был справа, был совершенно другим: пропорции его тела были стройнее; вполне возможно, он был собран из случайного набора выброшенных устройств. Худой, почти тощий, а на ногах – огромные плоские ступни ног. Но самыми выдающимися деталями его внешности были руки: огромные, длиной как половина его тела, а на них ещё большего размера четырёхпалые ладони.

У Доктора не было сомнений на счёт причин прибытия этих двух машин.

– Говорят, размер – не главное, – вздохнул Доктор, запрокинув голову, когда обе машины остановились в двадцати метрах от них. – Вы, двое, тоже должны были слышать об этом.

– Стоять! – низким голосом сказала машина из металлических шаров.

– Да, – через секунду сказала другая. – Стоять!

Доктор поднял руки:

– Я не спорю... Ну, обычно не спорю, тем более с такими большими ребятами, как вы... Но позвольте спросить... Почему?

– Что почему? – спросил первый.

– Почему «стоять»? Мы же вроде бы ничего плохого не делаем? Просто ковыряемся в мусоре, ищем никому не нужный старый хлам. Вы когда-нибудь о уомблах слышали? Считайте, что мы уомблы[6].

– Простите, – сказал первый, – но у нас приказ.

– Да, – согласился второй. – Приказ ест приказ.

– Есть приказ, – поправил первый. – Приказ есть приказ.

Худой повернул свою похожую на разбитый автомобиль голову:

– Вот обязательно нужно было это сделать, да?

– Что? – прогремел первый.

– Поправить меня. Я же тебя не поправляю.

– Потому что я правильно говорю. Я просто помогаю.

– Тогда почему ты это делаешь только в присутствии других?

Первый посмотрел на Доктора и Буни.

– Тоже мне «другие», – пробормотал робот.

– Дело в принципе. Я знаю, почему ты так делаешь.

– О, – насмешливо сказал первый. – Знаешь? И почему же?

– Ты чувствуешь себя неполноценным. Ты только тогда доволен собой, когда унижаешь других.