Сияющая Темнота [Доктор Кто]
Шрифт:
Чудно, но если кого-то тут и можно было назвать другом, так это Мезанта. Конечно, не таким другом, с которым можно сходить выпить после работы. Скорее, таким другом, который здоровается с тобой при встрече возле копировального аппарата и прощается в конце рабочего дня. И именно Мезант сейчас стоял в дверях. Несколько секунд он стоял, в нерешительности, а затем Донна вздохнула и показала, чтобы он заходил.
– Мы скоро прибудем в новое место назначения, – сказал он, когда дверь за ним закрылась. – Я решил сообщить вам.
–
Она села на кровать.
– Сколько ещё это будет продолжаться? Неделю? Месяц?
Мезант вздохнул и отвёл взгляд, все три его руки нервно извивались.
– Гараман разочарован тем отношением, которое вы продемонстрировали на Каррисе.
– Я? Отношение? – у Донны расширились глаза. – Отношение?! Какое ещё отношение?
– Мы думали, что вы... – Мезант подбирал слова. – Что вы похожи на нас, – аккуратно завершил он. – Мы взяли вас на Каррис, чтобы проверить.
– И каким же образом, – скрипя зубами и вставая на ноги сказала Донна, – я могу быть похожа на вас? И зачем вам меня проверять?
Мезант смутился, его руки снова извивались. Донне начало казаться, что она немного понимает язык тела этого существа, и существу было явно не по себе.
– Чтобы проверить, насколько вы на нас похожи, разделяете ли вы наше отношение, наши воззрения, – он сделал паузу и отвернулся. – Вы знаете из собственного опыта, на что способны приборы. Вы говорили о «роботах Санта Клаусах» на вашей планете. Вы знаете, как мало они ценят органическую жизнь. Но на Каррисе... – он снова умолк.
– Вы о роботе? О том, которого разбила тварь? О том, которому вы не захотели помочь? О том роботе?
– Если вам кажется, что он страдал, то это не так. Они не могут страдать. Они – просто детали, схемы, провода. У того робота даже позитронной матрицы не было.
Мезант замолчал, а затем повернулся и с размаху врезал ногой по двери. Донна вздрогнула:
– Что с вами? – спросила она, поражённая таким поступком в исполнении Мезанта, который сам признался в том, что он трусливое травоядное.
– Интересно, – сказал человек-ящерица, направляясь, слегка прихрамывая, к Донне.
– Что?
– Вас беспокоило повреждение механизма, но дверь вас не заботила.
– Что?
– Это потому, что тот механизм имел гуманоидную форму, был похож на человека?
– Нет, конечно же, нет.
– Тогда почему? – Мезант был искренне озадачен. – У того прибора самосознания было не намного больше, чем у этой двери; он чувствовал боль или страдание не больше, чем эта дверь. И тем не менее, он вызвал в вас эмоциональный отклик, которого не вызвала дверь.
– Поверить не могу, что мы вообще обсуждаем это, – ошарашенно смотрела на него Донна. – Тот
– По всем важным пунктам он имел общее. Имел.
Мезант снова покачал головой и Донна поняла, что ему и вправду тяжело понять разницу.
– Это, – сказала она как можно твёрже. – Была. Дверь.
– А то, – возразил Мезант таким же тоном. – Был. Робот.
– Боже, – вздохнула Донна. – Это будет непросто.
8
77141 поёрзал в кресле, с тревогой отметив, что судя по скрипу одного из шарниров, оно скоро неизбежно развалится. Опять. Он же заменил его всего месяц назад, взяв из фюзеляжа биндирского пассажирского челнока. Но, хотя у биндиры и имели задницы такой же формы, как и у него, о долговечности своей продукции они не заботились. Лентяи эти биндиры. Лентяи.
77141 потянулся через огромную панель управления и щёлкнул тумблером. Издав глубокий, грохочущий вздох, он заговорил в микрофон, который неотлучно следовал за ним, зависнув в воздухе напротив рта.
– Неопознанное судно, – проревел он властным и грозным голосом. – Вы входите в зеленовато-жёлтую провинцию Хлама. Пожалуйста, немедленно предъявите свои документы, иначе о вас будет доложено транспортному управлению Хлама, которое, уверяю вас, отнесётся к вам весьма предвзято.
Шипастым пальцем он почесал одну из своих лобных долей в ожидании привычных извинений и оправданий. Однако, вместо этого, в окне своей наблюдательной башни, из которого в хороший день было видно всю зеленовато-жёлтую провинцию, он заметил короткую вспышку света в секторе К.
– Чёртовы телепорты, – проворчал 77141, наклонился, и нажал ещё одну кнопку.
Он кашлянул прямо на микрофон, отчего тот задрожал напротив его рта.
– Ваше прибытие телепортом было замечено, – проревел он и сделал паузу, вслушиваясь в эхо собственного голоса, разносившееся по тёмной зеленовато-жёлтой провинции из динамиков, обрамлявших его наблюдательную башню. – Не покидайте зону прибытия. Любое ваше перемещение будет расценено как вторжение, и данными мне полномочиями я, 77141, управляющий зеленовато-жёлтой провинцией... – 77141 неожиданно замолк, потому что заметил, что его слова больше не громыхали в динамиках башни.
Вообще-то, вместо его слов звучал какой-то подозрительный скрежет. Скрежет, похожий на стон, казалось, издавала сама башня. Башня затряслась, он ухватился обеими руками за подлокотники, и один из них отломался.
– Чёртовы биндиры, – проворчал он, швыряя подлокотник в сторону... и тут позади него что-то вломилось в окно.
Не успел он поднять тревогу, позвать на помощь, да и вообще хотя бы открыть рот, как огромная металлическая рука влетела сквозь распахнутое окно и схватила его за шею. И перед 77141 появилось неподвижное стальное лицо, на котором горели красные, как угли, глаза.