Сияющая Темнота [Доктор Кто]

Михаловски Марк

Уейоу кивнул:

– Я пропустил восемь минут и тридцать-семь секунд, – повторил он, словно это было что-то абсолютно невероятное.

– Уейоу, – тихо сказала Лайен. – Пойдём со мной. Я проведу диагностику – посмотрим, что с тобой случилось.

Донна недовольно посмотрела не неё: она общалась с роботом так, словно это был потерявший ясность ума престарелый родственник. Нет, чтобы взяться за отвёртку и гаечный ключ! Она ничего не могла поделать: для них явно было гораздо важнее не расстраивать эту штуку, чем

выбить из неё правду.

– А тем временем, – сказал Буни, когда Мама помогла роботу встать на ноги, – нужно догонять корабль Культа. Келлика говорит, что благодаря изменениям Доктора наши сенсоры всё ещё способны отследить их.

Он насмешливо посмотрел на Донну.

– Вам лучше пройти за мной, – сказал он, отвернулся, и пошёл к двери. – Доктор явно что-то в вас нашёл, но только богу известно, что именно.

И не успела Донна ответить, как он вышел.

– Ну, Доктор, – прошептала про себя Донна. – Надеюсь, тебе сейчас так же весело, как и мне...

***

В командный отсек корабля Гарамана принесли стул, привинтили его к полу, и привязали к нему Доктора. Рядом молча стоял робот-блондинка.

– Зачем вы телепортировались к нам на корабль, Доктор? – спросил Гараман, уперев руки в боки.

– Ну, понимаете... смена обстановки и всё такое. Кроме того, я уже столько всего слышал о вас – о вас и о вашем культе – что решил, что нам пора познакомиться лично.

При упоминании слова «культ» брови Гарамана поползли вверх, и он посмотрел на дверь, которая как раз в этот момент с шипением открылась.

– Это Доктор, – сказал Гараман кому-то, кого не было видно, – друг Донны.

– Гараман, – со вздохом ответили ему мелодичным голосом, – ты начинаешь меня удивлять всерьёз. Зачем было нужно привязывать его вот так? Ты так и не вынес урок из того, как обращался с Донной?

В поле зрения Доктора, грустно качая головой, зашла трёхногая и трёхрукая ящерица.

– Я Мезант, – сказало существо, глядя на Доктора широкими немигающими глазами. Они были серого цвета, с ромбическими зрачками.

– А-а! Печально известный Мезант! – ответил Доктор, радостно улыбаясь.

– Печально? – встревоженно переспросил Мезант.

– Ну, вы же знаете, что Оскар Уальд сказал насчёт известности...

– Нет, – ответил Мезант. Что он сказал?

– Что лучше быть известным, чем неизвестным. Приятно с вами познакомиться. Пожал бы вам руку, но сами видите... – он указал глазами на свои запястья и пошевелил пальцами.

– О, бога ради, Гараман, развяжи его! – воскликнул Мезант. – Какая от этого польза? Что ты ему пообещал отрезать? Может быть, голову?

Доктор сразу напрягся. Он очень любил свою голову, и был уверен, что если её отрубить, то новая не вырастет. Впрочем, если бы выросла, то вдруг она была бы рыжая, как ему всегда хотелось?

Он бы тогда лучше смотрелся рядом со своей подругой, Рыжей Богиней.

– Тогда сам с ним разбирайся! – отмахнулся от него Гараман. – Мы уже подлетаем к Сентилли. Не хочу отвлекаться.

Грустно качая головой, Гараман пошёл к креслу капитана. Мезант двумя трёхпалыми руками начал отвязывать Доктора.

– А-а! – воскликнул Доктор, потирая запястья. – Спасибо!

– Приношу извинения, – скромно сказал Мезант, отсылая рукой прочь робота-блондинку; тот отошёл и тихо стал у двери. – Гараман всё время перегибает палку.

– О, не будьте к нему слишком строги. Я люблю энтузиастов. И я уверен, что у него и так полно дел: собирать все эти сегменты, завершать план Хну... Что?

Выражение лица Мезанта было неописуемо, его пальцы извивались, словно всполошённые змеи.

– Откуда вы... – начал Мезант. – Откуда вы знаете про Хну?

– Так в записях всё есть, – ответил Доктор. – Ну, не всё. Вот в чём загвоздка: там не говорится о том, что именно она затеяла. Вот поэтому я и решил, что не плохо бы подняться на борт и поболтать с людьми, которые это делают; воплощают, так сказать, мечту.

Он потянулся и посмотрел на ящерицу.

– Итак... – улыбнулся Доктор. – С чего начнём?

10

Донна начинала жалеть, что не осталась с Гараманом и Мезантом: Гараман хоть и грозился сломать ей мизинец, но там, по крайней мере, к ней не испытывали такую откровенную неприязнь, как здесь. И всего лишь потому, что она хотела выжать информацию из Уейоу. Хотя её и не заперли, похоже, они поручили Маме – здоровому стальному роботу – присматривать за ней. Что было почти то же самое.

– Так почему тебя называют Мамой? – спросила она, сидя в каюте, которую они в шутку называли «кафетерием». – Ой, прости, я забыла – ты ведь не разговариваешь.

Это было обидно: за какие-то секунды до того, чтобы снова быть с Доктором, их снова разъединили, и теперь ей нужно знакомиться с новым набором странных личностей. Судя по тому, как они отзывались о Докторе, он с ними ладил, но она подозревала, что какую бы благосклонность Доктор ни заработал, на неё это не распространялось. Она не могла это понять: их отношение к роботам было просто чокнутое.

Она ела что-то, напоминающее вкусом сандвич (и выглядевшее как рыбный пирог), а Мама безмолвно стояла рядом и смотрела на неё сверху.

– Тебе обязательно смотреть, как я ем?

Мама немного склонила голову. Она словно пыталась понять Донну, как будто никогда раньше не видела людей. Может ли робот быть «она»? Как это вообще определяется?

– И как же Доктор меня описывал? – спросила она, отодвигая остатки обеда. – Превосходная? Остроумная? Одевающаяся стильно, но при этом практично?