Скачок мысли

Дилейни Джозеф

— Да-а... Послушайте, нам нужно быть предельно осторожными. Вся эта история скорее всего произведёт весьма скверное впечатление на присяжных. Когда они усвоят, что Адам способен проникать в их черепа... Нет, я даже представить не могу их реакции...

— Бад, всё, что от вас требуется, — это задавать правильные вопросы. Слушайте меня, и вы узнаете какие именно. Я обещал, что дам вам добротное научное объяснение феномена, и я это сделаю.

— Хорошо, хорошо... Давайте объясняйте. Соловья песни кормят.

— Согласен. Я собираюсь привлечь внимание присяжных к физическому облику Адама. Это ещё один ключ. Возможно, речь идёт о видовой характеристике — о том, что отличает его как от «сапиенсов», так и от «панов». [4]

Когда

Адам вступил в подростковый возраст, мы отметили, что его череп развивается в весьма странном направлении. Дело не столько в объёме и весе мозга, сколько в распределении мозгового вещества. У Адама, как и у нас, сильно развиты лобные доли мозга, но расположение их в полости черепа иное. И в отличие от человека у Адама низкий свод черепа. Причина этого — в данном конкретном случае — в том, что мозг Адама запрограммирован на экстенсивное развитие височных долей. Ради того чтобы обеспечить для них место, череп раздался в стороны и приобрёл уплощённую форму. Долгое время нас с Делмаром очень заботило — мы никак не могли определить, норма ли это или своего рода деформация. Не с чем было сравнивать. Но затем, когда мы заполучили сканирующее устройство и началась настоящая работа, то приступили к созданию неврологической карты мозга Адама, и тут обнаружился ряд интересных особенностей. Прежде всего в височных областях были сильно увеличены внутричерепные артерии. Кора мозга в этих местах тоже оказалась слишком толстой, а также наблюдались значительные отклонения в размерах, расположении и развитии таламуса.

4

 Имеется в виду латинское видовое обозначение шимпанзе — Pan troglodytes.

— Гм, Мак... Это всё очень красивые слова. Но будьте поосторожней, когда вам придётся произносить их перед присяжными.

— Мы позаботимся об этом, когда настанет время. Кстати, вы успеваете следить за ходом моих рассуждений?

— Пока удавалось.

— Хорошо. Позвольте мне продолжить. Мы не знали даже, как подступиться, чтобы объяснить все эти отклонения, пока не определили точное местонахождение сенсорных центров Адама. Только тогда мы поняли, что попали в точку. Как только мы смогли идентифицировать нервные пути, мы проследили их, тут-то началось самое удивительное. Большинство путей вело не куда-нибудь, а в лимбические структуры. Лимбическая система Адама самым невероятным образом отличается от лимбической системы Делмара или моей — мы использовали себя в качестве контрольных экземпляров. Лимбическая система мозга Адама густо пронизана нервными пучками, и почти все они перекрестие соединены с особыми разделами височных долей. Обнаружив это, мы поняли, что имеем дело с совершенно новой концепцией обработки сенсорных сигналов.

Ещё одно важное наблюдение — и затем я перейду к практической стороне вопроса. Мы не обнаружили никаких заметных связей между областями мозга, которые у людей отвечают за слуховое восприятие, и корой лобных долей. Абсолютно никаких. Это означало, что, когда Адам слышал произнесённые кем-то слова, он никоим образом не мог их интерпретировать, потому что это функция лобных долей мозга. Равным образом он не в состоянии был произнести что-либо вразумительное: отсутствовала обратная связь. Издавать звуки — да, мог, но не произносить слова: он был лишён возможности их составлять.

— Э-э... Один вопрос, Мак. Если Адам не в состоянии распознавать звуки, каким образом он избегал несчастий? То есть, предположим, он пересекает улицу — обратит ли он внимание на автомобильные сигналы и прочие предупреждающие звуки?

— О, конечно! Это ведь не одно и то же. Разные уровни сознания. Речь — невероятно сложная штука, возможно, более сложная, чем телепатия. Почти половина человеческого мозга вовлечена в речевую деятельность. У Адама есть простенькие связи, ведущие в передний отдел головного мозга, они и отвечают за восприятие несложных звуков. Впрочем, даже в этом, в сущности, нет необходимости. У Адама, как и у нас, с подобной

задачей вполне справляется продолговатый мозг. Что касается переднего мозга, то он обычно не участвует в охранительных реакциях организма. Хотя бы по той причине, что на это уходило бы слишком много времени. Здесь включается тот же механизм, что и в случае, когда вы, скажем, отдёргиваете руку от горячего: обыкновенный рефлекс, не более.

Во всяком случае, всё то, о чём я рассказал, вполне соответствует одной из теорий, которую в своё время выдвинули для объяснения того, почему обезьяны не владеют речью, — это так называемая лимбическая теория. Результаты наших исследований подтверждают её правоту. Теория предполагала то, что мы обнаружили на практике при изучении Адама, а именно — что у шимпанзе все чувственные впечатления направляются в лимбическую систему. Правда, у обезьян она довольно примитивно устроена, чтобы справиться со всем объёмом впечатлений. Предполагалось, что лимбические структуры — местонахождение центра эмоций у обезьян, а это означало, что шимпанзе постоянно должны находиться в состоянии эмоциональной перегрузки, которая служит отвлекающим фактором и не позволяет им составлять из звуков слова и формировать речевые навыки. Предполагалось также, что мозг шимпанзе изолирован во временном отношении, что он прочно прикован к «сейчас»: прежде чем обезьяна сможет составить слово, она забудет, что хотела сказать. Это довольно грубое упрощение, однако в основных чертах я весьма точно обрисовал состояние, в котором находился бы Адам, не будь у него неких компенсирующих систем.

— Адам устроен по-другому?

— Да. Лимбическая система Адама решает проблему памяти за счёт того, что она мощными нервными пучками подключена к височным долям, а ведь мы знаем, что у гомо сапиенс эти доли служат вместилищем памяти. Перекрёстные соединения нервов, о которых я говорил минуту назад, позволяют гонять информацию взад-вперёд между хранилищем и теми нервными путями, которые существуют в переднем мозге Адама. Он работает точь-в-точь как компьютер, но неизмеримо быстрее — об этом можно судить по той колоссальной информации на входе, с которой имеет дело Адам.

Так, с психоневрологической подоплёкой дела покончено. Теперь разберёмся, как Адам использует свой мозг.

— Вот это то, что надо, — сказал Джун. — Это самое главное. Именно это присяжным и надо знать. До всего прочего им дела нет.

— Но вы-то должны в этом разбираться! Как только ответчик узнает, на чём вы строите обвинение, он тут же спустит на вас свору экспертов. Я знаю, как это бывает, — случалось в моей практике и такое.

— Ну, ладно. Так как Адам использует свой мозг?

— В основном так же, как и вы. Только другим способом. По сути то же самое можно сказать о всех высших животных. Они передают информацию тремя основными способами: телодвижениями, жестами и звуками. Человек использует все три способа. И обезьяны тоже. Но в плане звуковой коммуникации человек сделал шаг вперёд, и это был мудрый ход природы. Ведь речь поразительный инструмент: если правильно с ним обращаться, то лучшего и не сыщешь. Кроме разве телепатии, конечно.

По всем признакам шимпанзе тоже готовы сделать следующий шаг. Адам говорит, что он засекает слабые эманации, исходящие от них. Вполне возможно, что предки нынешних шимпанзе, развиваясь в этом направлении, попали в эволюционный тупик. Они застряли там — так же, как человек застрял со своей речью. И ни тот, ни другой вид не может свернуть с заданного курса. А на этих направлениях могут быть всегда два исхода — либо дальнейшее развитие, либо застой.

Судьба, как мне представляется, сжалилась над нашим видом и вывела его в лидеры. Мы продвинулись вперёд, «паны» впали в стагнацию. Если бы человек не поднялся и не возвысился над другими видами как обладатель речи, возможно, шимпанзе эволюционировали бы и стали новым видом, обладающим качествами Адама; но они, так сказать, пришли на день позже. А поскольку прямая конкуренция с человеком привела бы к их исчезновению как вида, шимпанзе ретировались в те места, где этой конкуренции можно было избежать, и таким образом выжили.