Скала прощания

Уильямс Тэд

За час или два до рассвета отец Стренгьярд потрепал Деорнота по плечу. Деорнот слышал шорох, когда архивариус пробирался к нему, тем не менее прикосновение заставило его вздрогнуть.

— Это я, сир Деорнот, — сказал Стренгьярд торопливо. — Пора мне заступить на вахту.

— Не обязательно. Думаю, я все равно не засну.

— Тогда, может быть, мы сможем… покараулить вместе, если мой разговор не раздражает вас…

Деорнот улыбнулся про себя:

— Конечно нет, отец мой. И не нужно называть меня «сир». Приятно хоть часок провести спокойно — нам за последнее

время их так мало выдавалось.

— Хорошо, что мне не нужно караулить одному, — сказал Стренгьярд. — У меня ослабло зрение в том единственном глазу, который еще видит. — Он слегка усмехнулся, как бы извиняясь. — Ничего нет страшнее, чем видеть, как тускнеют буквы в твоей любимой книге.

— Ничего более страшного? — спросил Деорнот мягко.

— Ничего, — подтвердил Стренгьярд. — Не то, чтобы я не боялся другого. Я не боюсь смерти: знаю, что Господь призовет меня, когда сочтет нужным. Но проводить последние дни в потемках, без возможности заниматься единственным своим делом на этой земле… — архивариус смущенно замолчал. — Извините, Деорнот. Я болтаю о пустяках. Видимо, сейчас то самое время суток, когда я дома, в Наглимунде, просыпался, как раз перед рассветом… — священник снова замолчал. Оба они молча задумались о том, что случилось с их родным городом.

— Когда мы будем в безопасности, Стренгьярд, — вдруг начал Деорнот, — если вы не сможете читать, я буду приходить и читать вам. Мои глаза не так быстры, как ваши, и ум мой тоже, но я упрям, как некормленный конь. Я наловчусь и буду вам читать.

Архивариус вздохнул и помолчал.

— Вы очень добры, — сказал он вскоре, — и у вас будут более важные дела, когда мы будем в безопасности, а Джошуа займет высокий пост правителя Светлого Арда. У вас будут гораздо более важные дела, чем чтение для старого книжного червя.

— Нет, нет, я так не думаю.

Они долго сидели, прислушиваясь к ветру.

— Итак, мы двинемся… мы двинемся на восток сегодня, — сказал Стренгьярд.

— Да. И я думаю, это не обрадует норнов. Я боюсь, что еще кто-то из нас будет ранен, а, может быть, и убит. Но нам нужно крепко взять свою судьбу в свои руки. Принц Джошуа осознал это, слава Всевышнему!

Стренгьярд вздохнул:

— Знаете, я подумал. Это, конечно, покажется… совершенно нелепым, но… — Он замолчал.

— Что?

— Может быть, они стремятся захватить не Джошуа. Может быть… меня.

— Отец Стренгьярд! — Деорнот был потрясен. — Как это может быть?

Священник затряс головой, смущенный:

— Я знаю, что это покажется глупым, но я должен об этом сказать. Видите ли, именно я изучал манускрипт Моргенса, описывающий Три Великих меча, и он находится сейчас именно у меня. — Он похлопал по карману своего обширного одеяния. — Вместе с Ярнаугой я исследовал его, пытаясь определить судьбу меча Миннеяра, принадлежавшего Фингилу. Теперь, когда он мертв, мне, конечно, не хочется приписывать себе особое значение, но… — Он протянул вперед нечто маленькое, висящее на цепочке, еле различимое в предрассветных сумерках. — Он вручил мне рукопись и знак его Ордена. Может быть, это делает меня опасным для остального отряда. Может быть, если я сдамся, они отпустят остальных?

Деорнот рассмеялся:

— Если они хотят сохранить в живых вас, отец мой, тогда нам повезло

быть вместе с вами, иначе нас бы уже давно перебили, как цыплят. Никуда не отлучайтесь.

Стренгьярд засомневался:

— Ну, если вы так полагаете, Деорнот…

— Да, уж не говоря о том, что нам необходим ваш ум, и это нам нужнее всего, кроме самого принца.

Архивариус скромно улыбнулся:

— Вы очень добры.

— Конечно, — сказал Деорнот и почувствовал, как портится у него настроение, — если нам дано пережить предстоящий день, нам понадобится не только ум. Нам еще потребуется везение.

Посидев еще немного с архивариусом, Деорнот решил найти себе местечко поудобнее, чтобы урвать часок сна до наступления дня. Он слега подтолкнул задремавшего было Стренгьярда.

— Я дам вам возможность закончить вахту, отец мой.

— Ммм? Ох! Да, сир Деорнот. — Священник энергично закивал, изображая бодрость духа.

— Солнце скоро взойдет, отец мой.

— Несомненно, — улыбнулся Стренгьярд.

Деорнот отошел на несколько десятков шагов и пристроился к поваленному дереву на ровном участке. Леденящий ветер носился над землей как бы в поисках теплых человеческих тел. Деорнот плотнее закутался в плащ и старался найти удобное положение. Он долго пытался согреться и заснуть, но понял, что это ему не удастся. Тихо ворча, чтобы не разбудить спящих вокруг, он вскочил на нога и пристегнул пояс с мечом, а затем направился обратно к посту отца Стренгьярда.

— Это я, отец мой, — сказал он тихо, выходя из-за деревьев на маленькую полянку, — и замер, потрясенный: на него смотрело белое лицо с прищуренными черными глазами. Стренгьярд обмяк в руках напавшего на него неизвестного. Он спал или был без сознания. Лезвие ножа, похожее на шип огромной розы из черного дерева, было приставлено к обнаженной шее священника.

Когда Деорнот бросился вперед, он увидел еще два бледных узкоглазых лица в ночных сумерках и закричал:

— Белые лисы! Норны! На нас напали!

Вопя, он ударил бледнокожее существо и обхватил его руками. Они повалились на землю, архивариус упал вместе с ними. Все так перепуталось, что на мгновение Деорнот не мог разобраться в смешении брыкающихся рук и ног. Он почувствовал, как это существо тянет к нему свои тощие конечности, исполненные неуловимой, ускользающей силы. Руки вцепились ему в лицо, отталкивая подбородок, чтобы открыть шею. Деорнот двинул кулаком во что-то похожее по твердости на кость. Наградой послужил сипящий крик боли. Теперь были слышны треск и крики в деревьях вокруг поляны. Он не знал происхождения звуков: еще лисы или, наконец, проснувшиеся друзья.

Меч! — подумал он. Где мой меч?

Но он застрял в ножнах, запутался в поясе. Лунный свет показался вдруг яркой вспышкой. Над ним снова возникло белое лицо, губы раздвинулись, обнажив зубы. Глаза, устремленные на него, были так же холодно бесчеловечны, как морские камни. Деорнот попытался достать кинжал. Норн одной рукой схватил его за горло, другая, свободная, взмыла в воздух.

У него нож! Деорноту почудилось, что он плывет по широкой реке, что его несет медленный полноводный поток, но в то же время в голове мелькали панические мысли, как полевые мошки: Черт возьми, я забыл о его ноже.