Скалка
Шрифт:
– Ты не видела, тут сыр лежал?
Вика Туева растерянно осматривает полупустой холодильник и оборачивается ко мне. В ее глазах недоумение и какой-то… испуг?
Все-таки какая она странная. Нелюдимая совсем и подлая! Так подставить всех в прошлом году!
– Нет, не видела, – пожимаю плечами. – А что?
– Да я только днем купила, – чуть не плачет Туева. – Сначала ветчина пропала в четверг, теперь вот…
– Кто-то ест твою еду? – невольно включаюсь в разговор. – Это же общага! Хотя… у нас вроде все нормальные, не голодают.
Туева
– Подожди, ты… тебе, что… есть нечего?
До меня только сейчас доходит, что я практически всегда вижу пустой ее полку в холодильнике. Просто никогда прежде не задумывалась. Вика никогда не ест с нами на кухне, да я и не…
– Хочешь холодец? – само вырывается у меня, и я тут же жалею об этом. Туева мне не подруга, вот совсем нет. Никто из нас с ней не общается. Так, терпим только.
– Правда? Спасибо большое! – радостно соглашается Вика, садится за стол и притягивает к себе миску.
Думай, Скалка, прежде чем предлагать.
– Как же ты вкусно готовишь! – хвалит она и смотрит на меня с таким восторгом, что мне становится очень стыдно за свои мысли. Еду пожалела!
– Рада, что тебе нравится. Ешь, я больше не буду.
Тихо выхожу из кухни, думая о том, что сейчас чуть ли не впервые за эти годы увидела, как улыбается Вика. И так искренне.
В нашей комнате, на удивление, никого нет. Иваненко ускакала к Люське, а Дятлова вроде пошла тусоваться к Козлову. Коля, разумеется, больше других из нашей компании знает про Морозова.
Прикрываю дверь, чтобы никто не видел, что я буду сейчас делать. Мне точно не нужны свидетели.
Ленка стояла прямо за мной там, на вечеринке, поэтому на видео не видно моего лица, и я с облегчением выдыхаю. Не уверена, что у меня достаточно сил, чтобы увидеть свою восторженную физиономию. Зато отлично видна реакция Холодова. Он смотрит на меня, не отрывая взгляда, и совершенно не смущается, я не вижу, но точно знаю, что на нас сейчас уставились десятки людей, но ему явно все равно. Позволяет дотрагиваться до него как мне хочется, глаз так и не отводит. Это… и правда… волнующе. Нажимаю на паузу, нужно немного успокоиться, у меня даже щеки покраснели.
В комнату возвращается Туева, забирается на свою кровать с каким-то учебником, на меня не обращает внимания, и я этому очень рада. Как-то неловко с ней разговаривать, да и о чем? О холодце?
Нажимаю снова на видео, остается всего несколько секунд досмотреть, зато каких секунд. Он и правда чуть подался ко мне и склонил голову, а его глаза… даже отсюда видно, как он смотрит, в упор, очень пристально. Я бы не выдержала этот взгляд, хорошо, что не видела.
Мой голос дрожит, когда я признаюсь, что не знаю, кто передо мной. Господи, все еще хуже, чем я предполагала. Со стороны кажется, что вот-вот ему в ноги упаду. И сейчас хорошо видна разница между нами – взрослый мужчина и дрожащая перед ним малолетка. Теперь точно все решат, что я в него влюблена. Но это ведь не так!
Я очень хочу и безумно боюсь узнать, что он
Ну а все-таки, что он думал обо мне? Мысли расплываются, и я проваливаюсь в сон.
Глава 11
Ярослав
– Яр, милый, ты помнишь моего двоюродного брата Артема?
– Конечно, – киваю я. Взгляд останавливается на упругой заднице. Пожалуй, я буду иногда скучать по девчонке, когда она уедет. – И что с ним?
– Я обещала сегодня приехать к нему. У них с друзьями небольшая тусовка. Может, составишь компанию?
Никчемный придурок, родившийся с золотой ложкой в зубах. Кажется, умудрился вместе с Маринкой разругаться с Ледневыми. Ну, это их проблемы, а мне-то зачем тащиться к этому утырку вечером в воскресенье?
– Без проблем, я тебя отвезу.
– То есть? Ты не останешься со мной?!
Марина капризно надувает губы, а я снова задаюсь вопросом, что она тут делает.
– Нет, у меня завтра пары с утра. Буду сеять разумное, доброе, вечное в неокрепшие умы студентов. И, знаешь ли, у меня другие развлечения.
– Ты вошел в образ скучного препода, Яр, – упрекает она, подходит ближе, покачивая бедрами, забирается ко мне на колени и продолжает: – Но какой ты преподаватель?! Это ведь не твоя профессия. Как тебя вообще занесло сюда? Почему ты уехал из Москвы? Может, расскажешь, наконец?
– Я родился здесь, да и ты тоже. Вернулся к истокам, так сказать. Ты когда уезжаешь?
– Через неделю! Папа хочет, чтобы я отдохнула в нашем доме в Лас-Пальмасе. Там хорошая компания собирается. А по мне, так просто хочет избавиться от меня!
Жалко дурочку, никому не нужна, но это ее проблемы.
– Если хочешь к брату, собирайся. У меня вечером дела есть.
«Какой ты преподаватель…» Даже не представляешь, какой удачливый, Марина. Кто бы мог подумать, что в этой глухомани может быть так весело. Посматриваю на телефон. Он должен позвонить сегодня. И если я не ошибаюсь, а я не ошибаюсь, то новости будут приятными.
В машине девчонка не перестает трещать о проблемах Артема. Воронов опять вляпался в какое-то дерьмо, и Марина уже напрягла своего отца, чтобы помочь братцу.
– Может, ты поговоришь с ним? Он тебя всегда слушал.
– Только после того, как получал люлей. Мы с ним, знаешь ли, не ладили…
– Да перестань! Помнишь, как лет пять назад вы пересеклись в Сохо и нормально так…
– Марин, я могу оторвать ему голову, если хочешь. И это все.
Мы стоим почти на перекрестке, впереди авария, от нечего делать рассматриваю прохожих. Так-так-так. Куда ни плюнь, везде знакомые лица. Студенты, кажется, социологи. Ну конечно, вон та чокнутая с косой. Тамара… Редкое имя, но ей идет. Куда, интересно, собрались? Вряд ли к Воронову. Эти ребятки попроще будут.