Скалола. В осаде (сборник)
Шрифт:
— Что-то очень часто, когда говорят о Коуле, звучит слово «задница», — заметил Кейт.
— А ты бы полегче, шеф, — озабоченно сказал кто-то из поваров, — А то ведь он с тебя шкуру спустит.
— Ах, как я испугался, прямо весь задрожал и затрясся, когда мне сказали об этом, — усмехнулся Кейт, схватил со стола нож, которым он шинковал морковь и резко метнул его поверх годов в висящую у дальней стены круглую доску.
С глухим стуком нож вонзился в ее центр.
С глухим стуком распахнулась дверь и в капитанскую каюту быстро вошел Круль.
— Вы меня вызывали, сэр?
– - настороженно спросил он.
Капитан внимательно оглядел его, сел в кресло и неприязненно произнес;
— Помощник
Круль судорожно сглотнул и уставился на капитана. Он не ожидал, что кто-то донесет старику о его намерениях, считая, что предлог «сюрприза» служит надежным прикрытием. Поэтому и вопрос, и тон, которым капитан задал его, произвели на Круля впечатление разорвавшейся бомбы. Тщательно запланированная вечеринка вдруг оказалась под угрозой срыва. Круль был близок к шоку.
— Это... это была ошибка, сэр! — пробормотал он, лихорадочно соображая, как ему выпутаться из этой ситуации и не получить запрет на посадку вертолета.
— Ошибкой были ваши намерения, — голосом, в каждой нотке которого звенел металл, заговорил капитан. — А ваши действия были уже прямым нарушением субординации. Мне нужны объяснения, и немедленно!
Но пока он произносил эту отповедь, Круль нашел выход. Объяснения, которых требовал капитан, были готовы.
— Адмирал Бейтс, — с видом невинно страдающего за правду начал Круль, — лично хотел поблагодарить вас за то, что вы хорошо приняли президента. Он приготовил сюрприз вам на День рождения. Он лично вылетает с Гавай, и я...
— Адмирал Бейтс? — обрадовавшись, переспросил капитан. — Вот действительно, приятный сюрприз! Конечно, если адмирал летит к нам, и хочет устроить вечеринку, вечеринка у нас будет! Но, — продолжил капитан уже прежним строгим тоном, — чтобы было просто. Свободные от вахты могут при желании посетить ее, но остальные, боевые расчеты, патрули — все по инструкции!
— Слушаюсь! — радостно гаркнул Круль, шагнул к выходу, и тут, как будто только сейчас сообразив, обернулся и, интимно наклонившись к капитану, заговорщически сказал:
— Командир/поскольку адмирал хочет устроить для вас сюрприз, он ведь специально предупредил меня об этом, может быть, вы останетесь в каюте, пока мы не придем за вами?
— Что ж, — сделал капитан. — О’кей! Я буду приятно удивлен.
Круль радостно засмеялся и, довольный собой, вышел.
Он не ожидал, что ему удастся так легко провести старика.
Между тем огромный военный вертолет летел над океаном по направлению к крейсеру.
Среди тридцати-сорока здоровенных мужчин, сидящих в салоне, была одна хрупкая миниатюрная девушка. Ее женственность и изящество так резко контрастировали с обстановкой, шумом машин и мрачным видом окружающих ее громил, что она казалось несчастной экзотической зверушкой, которую заманили, поймали в ловушку, и теперь везли показать смазливую мордочку, точеные ножки, красивую грудь.
Она одета в сильно декольтированный черный комбинезон. Ткань, подчеркивая белизну и нежность кожи, заканчивалась, едва прикрыв соски ее высокой упругой груди, и дальше вверх поднимались две узкие полоски материи, представляя всем желающим возможность любоваться ее изящными руками, плечами и шейкой.
Девушка победила на конкурсе «Мисс - Июль 89», но это было давно. Контракты, заключенные тогда же на рекламу автомобильных покрышек, ароматизированной туалетной бумаги и бюстгальтеров, закончились, а ей опять нужны были деньги. С тех пор прошло уже несколько июлей, и у рекламных агентов появились новые точеные ножки, упругие грудки и круглые попки новых «мисс-июлей», а о ней уже никто практически не вспоминал.
Но она была мужественной девушкой, эта красотка Джоан Стэнтон, и предложение принять участие в концерте для военных моряков не особенно испугало ее. Тем более, что в этом концерте у нее был всего один танец, а все остальное время занимала некая рок-группа, чей солист — здоровенный, с перебитым носом парнюга в черной кожаной куртке с клепками, заснув, навалился не нее всей своей тушей.
Сначала Джоан хотела его столкнуть, но ее саму страшным образом укачало, голова кружилась и лицо, как она подозревала, было абсолютно зеленого цвета...
«Хотя в этой ситуации грамотнее было бы сказать защитного цвета “хаки”», — думала Джоан, пытаясь собрать остатки юмора. «Впрочем, — рассуждала она, — вряд ли они будет разглядывать мое лицо. Ведь моряки военного крейсера очень тонкие ценители очаровательных женских лиц, вроде этого ублюдка напротив, который вот уже часа полтора как вылупился на мою грудь. Но может быть, у него паралич глазных мускулов? На флот, конечно же, не берут с параличом глазных мускулов. Поэтому вниманию утонченных матросов будет представлена не только грудь с розовыми сиськами, но и круглая попка, отнюдь не самая плохая в Штатах линия бедер, выпуклый лобок, которые будут отлично подчеркнуты этими официальными трусиками, купленными в последний момент. Впрочем, за такой гонорар я могу выступить и вообще без трусиков», — думала Джоан, — «Безусловно, эти моряки богатые и не жадные люди, если за один танец с голой грудью они платят столько. Интересно, сколько они отвалят этим музыкантам за целый вечер? Ну и громилы же она, я бы скорее подумала, что это команда борцов и боксеров летит на товарищеский матч. Что же он так вылупился на мою грудь, этот негр? Груди,,что ли, не видел с младенчества? Впрочем, в младенчестве он видел черную...»
— Да, ну и команда же у тебя, — вспомнила Джоан, что она сказала солисту, когда их представили. — В порту, что ли, грузчиков набирал?
— В каменоломнях! — захохотал в ответ тот, — На урановых рудниках!
И тут же схватил Джоан за задницу. Она дала ему по рукам, и больше не разговаривала. В вертолете им дали места рядом, в середине, где меньше укачивает. Но их все равно укачало так, что этот дегенерат заснул у Джоан на плече, а у нее самой нет сил даже пошевелиться, даже закинуть ногу на ногу, чтобы этот ублюдок напротив посмотрел для разнообразия на ее бедра. Джоан закрыла глаза и попробовала заснуть.
«Закрывает она глаза когда трахается? — подумал, сидящий напротив нее негр. — Интересно, что она кричит? Конечно, такая кошечка не будет, как Дейзи, распевать “Yellow submarine”. Наверно, она стонет и .лепечет какую-нибудь дрянь вроде “ох, ох, еще, милый”, и разную прочую дребедень. Да, таких баб, как Дейзи, еще поискать. Зато вдруг эта кусается? Да нет. вряд ли. Все же жаль, что не удастся се попробовать. Впрочем, кто знает? Вдруг шеф именно мне велит отвести ее “прогуляться”! Я, конечно, найду тогда минут десять. И она будет мне благодарна за это, будет молить: “Еще! Еще!” Тем более, что и и кто кресле нее на этом дурацком крейсере не получит такой возможности. Такая возможность вообще редко кому представляется, чтобы потрахаться, а потом сразу — раз! и все. За такую возможность, я считаю. Бога благодарить надо. Да, конечно надо будет постараться показаться рядом с шефом, когда он решит “прогулять” ее. Ух, я се и продеру! Интересно, драл ее когда-нибудь черный? Ставлю сотню, что нет. Но все же у шефа и нервы! Никто не спит, мужики в напряге, ясное дело, такой концерт давать будем, а он гляди — привалился и давит! Железный мужик! Интересно, сколько же он получит, если мне, рядовому, в общем составу, полтора обещали? Да за полтора я раком через материк попру, не то, что здесь, фигня какая! Подумаешь, крейсер... В Анголе куда страшнее было...»