Скамейка для влюбленных

Пауэр Элизабет

– Возвращайся в примерочную, – распорядился Андреас, не глядя на нее и доставая из бумажника кредитную карту.

Не желая протестовать при посторонней, Маджента молча подчинилась.

Босоножки подошли ей, как и сшитые вручную перчатки.

К тому времени, когда Маджента вышла из примерочной в своем обычном костюме, покупки были уже упакованы. Она снова выглядела как деловая женщина, а не как сексуальная кошечка. Андреаса это расстроило.

– Ваша девушка – счастливица, – сказала хозяйка бутика, обращаясь к Андреасу.

«Я не его девушка», – хотела возразить

она, но это вызвало бы удивление и недоумение, поэтому Маджента промолчала.

– Не могу поверить, – обронила она, когда они вышли наружу. – Ты только что потратил целое состояние на наряд, который я, возможно, надену всего раз.

Андреас стремительно шел к машине:

– Это все, что ты можешь сказать?

– А что я должна говорить? – удивилась она, ускоряя шаг, чтобы поспеть за ним.

– Ну хотя бы поблагодарить меня.

Конечно! Если Андреас потратил деньги исключительно для того, чтобы его личная помощница была подходящим образом одета для делового ужина, то она выглядит неблагодарной. Маджента хотела было извиниться, однако слова Андреаса вдруг отозвались в ее памяти.

«Ну хотя бы поблагодарить меня…»

Маджента остановилась замерла, ее рука автоматически взметнулась ко лбу.

– Что такое? Что случилось? – врезался в хаос ее смятенных мыслей обеспокоенный голос Андреаса.

– Я… Нечто подобное ты мне уже говорил. – Она потрясла головой, когда сквозь туман в ее мозгу начали вырисовываться образы. – Это была статуэтка…

Небольшая фарфоровая статуэтка женщины с дочерью лет трех-четырех. Девочка держала мать за руку и доверчиво смотрела на нее. Маджента увидела статуэтку в витрине магазина и хотела купить ее для матери, чтобы приободрить ее после разрыва с очередным любовником. Она надеялась, что мать наконец одумается и перестанет пить – ведь ей есть ради кого жить. Дочь ее любит и нуждается в ней.

– Я вернулась в магазин, но статуэтки уже не было. – На лбу Мадженты появилась морщинка…

«Такие статуэтки сняты с производства», – сказала продавщица, когда она спросила, есть ли у них еще одна.

Тогда для Мадженты эта фраза означала конец света. Она безумно хотела заполучить статуэтку. Трудно было представить ее разочарование, когда она поняла, что это невозможно…

– Ты спросил, почему я плачу…

Маджента взглянула на Андреаса. Она вспомнила, что, узнав о ее горе, он начал обзванивать магазины, чтобы найти подобную статуэтку. Ему все-таки это удалось, и он проехал восемьдесят миль, чтобы порадовать любимую.

Она принялась осыпать его поцелуями, плача и смеясь. Андреас рассмеялся и произнес: «Спасибо было бы достаточно».

Рука Андреаса обвила ее, теплая и сильная, и Маджента инстинктивно подалась навстречу ему. Его плечо было словно высечено из камня.

– О, Андреас! – всхлипнула она. – Что с нами стало?

– Не здесь. Не сейчас. – Он решительно взял ее за руку и повел к парковке. – Может, лучше это забыть, – неожиданно сказал он.

Глава 7

Ужин, на котором присутствовали шишки гостиничного бизнеса Англии, состоялся в бальном зале впечатляющего особняка

девятнадцатого столетия, в Суррее.

Андреас объяснил Мадженте, что сомневался, стоит ли ехать на эту встречу. Именно поэтому в его еженедельнике отсутствовала запись. Но затем он узнал, что на нее приглашены двое его знакомых из Штатов, с которыми он хотел бы увидеться. Они собирались продать своей бизнес в Англии, а так как это была интересующая его область, он решил прибыть на деловой ужин вместе со своей личной помощницей.

Это был первый официальный ужин, на котором присутствовала Маджента. Правда, судя по сохранившимся фотографиям, она была на паре подобных мероприятий с Маркусом Рашфордом в дни своей недолгой карьеры модели.

В свете двух сверкающих люстр на длинных столах блестели хрусталь и столовое серебро. Маджента, слегка нервничая, любовалась всем этим великолепием. Она почувствовала уверенную руку Андреаса на своем локте, услышала подбадривающие слова и поняла, что он догадался о ее переживаниях.

Спустя несколько часов, допивая вторую чашку кофе, Маджента спрашивала себя, стоило ли так сильно нервничать. Оттерманы оказались очень приятными людьми.

Пи-Джей, как представил своего знакомого Андреас, был невысоким седовласым мужчиной с рыжими усами и заразительным смехом. Его жену звали Мэри-Луиз. Это была элегантная леди с негромким голосом, изумительной кожей и стройной фигурой. Чувствовалось, что она заботится о себе. Она временно сидела в инвалидной коляске. Гипс на ноге – результат неудачного падения. Прилетев в Англию на прошлой неделе, Мэри-Луиз споткнулась о чемодан в аэропорту.

– Да уж, незадача, – посочувствовала ей Маджента. – Тем более что погода сейчас стоит отличная, а вы не сможете увидеть все, что собирались.

– Да, должна признаться, это более чем неудобно, – вздохнула женщина. – Но только между нами, моя дорогая… – Она понизила голос. – Мне нравится, что Пи-Джей опекает меня так, как не опекал уже лет сорок.

Маджента рассмеялась, получая удовольствие от общения с американкой. Мужчины стояли около них и беседовали о делах. Она остро чувствовала близость Андреаса.

Мэри-Луиз говорила что-то о Лондонском глазе [2] , и Мадженте приходилось ее слушать, хотя больше всего ей хотелось наслаждаться глубоким мужским голосом, звучащим за спиной, вдыхать пьянящий запах одеколона Андреаса.

– Я там не была, – призналась она. – Боюсь, я не лучший компаньон, если речь заходит о высоте, но…

Она не закончила. Двое молодых людей в вечерних костюмах толкнули кресло Мэри-Луиз. Содержимое кружек, которое они несли, расплескалось, облив миссис Оттерман. Сделав вид, что ничего не произошло, наглецы пошли дальше. Услышав приглушенный шокированный возглас, Маджента с ужасом обнаружила, что рукав блузки Мэри-Луиз намок.

2

Лондонский глаз – одно из крупнейших колес обозрения в мире. (Примеч. пер.).