Скандальная куртизанка

Лэндон Джулия

Она больше ничего не говорила, но продолжала улыбаться и легко танцевать. Поистине, танцевала она великолепно. Грейсон позавидовал ее способности двигаться с такой элегантностью. Тем не менее он был бесконечно счастлив, когда музыка замолкла, быстро поклонился и протянул ей руку.

Кейт сунула руку в его ладонь, а когда он повел ее с танцевальной площадки, прямо спросила:

— А почему вы не слышите музыку?

— Не знаю, — признался Грейсон. — Я знаю только, что не могу слышать музыку так, как можете вы, и не могу, очевидно,

выполнять простейшие шаги, — с легкой улыбкой, словно оправдываясь, сказал он. — Для меня музыка — это просто шум, я не чувствую ни ритма, ни смысла в ней.

— Я никогда не встречала человека, который не может слышать музыку, — сказала она, с любопытством глядя на него своими ясными зелеными глазами. — Должно быть, это огорчительно — видеть, как люди наслаждаются музыкой, и не слышать то, что слышат они.

Он подумал, что ей не откажешь в проницательности.

— Да, вы правы. — Его друзья и члены семьи, знавшие об этом недостатке, были убеждены, что он услышал бы музыку, если бы слушал ее должным образом. Однако у Грейсона ничего не выходило в юности, он сменил нескольких учителей музыки, пока отец не сдался и не смирился с его недостатком.

Кейт вдруг улыбнулась:

— Честно говоря, даже не знаю, чем я удивлена больше: то ли тем, что существует такой необычный недостаток, то ли тем, что в вас все же есть небольшое несовершенство.

Дарлингтон вскинул бровь.

— Небольшое, — подчеркнула она, — но все же несовершенство.

Она дразнила его.

— Стало быть, вы раскрыли мой секрет, — сказал он. — Несмотря на все прочее, я просто мужчина.

На ее губах появилась медленная, чувственная улыбка.

— И притом очень интересный мужчина, — заметила Кейт. Она слегка пожала ему руку. Грейсон понял, что до сих пор держит ее руку в своей. Ее улыбка стала еще откровеннее, и Грейсон нашел в ней некий намек на продолжение.

Конечно, перед женскими чарами вряд ли устоит большинство мужчин. Но он — отнюдь не большинство, и Грейсон отпустил ее руку.

— Вероятно, нам следует направиться к…

— Ваша светлость, вот вы где!

Грейсон подавил легкое раздражение, которое вызвал в нем голос Джорджа. Принц и его свита шествовали к герцогу и Кейт. Грейсон, как повелевал долг, отступил назад и поклонился.

— Вам нравится бал, мисс Бержерон? — спросил Джордж, скользя взглядом по ее фигуре.

— Бал божественный, ваше высочество.

— Позвольте предположить, что я смогу отвлечь вас от Дарлингтона всего лишь на один танец.

Кейт одарила принца блистательной, согревающей душу улыбкой.

— Не могу представить большей радости для себя, ваше высочество.

— Вы не возражаете, Грейсон? — спросил Джордж, уже протягивая Кейт руку.

— Разумеется, нет. — Грейсон видел, как Кейт положила руку на ладонь Джорджа, как Джордж накрыл ее своей толстой ладонью и повел Кейт на танцевальную площадку.

Они приготовились к следующему танцу, а Грейсон смотрел, как принц жадно разглядывает Кейт, словно перед ним была ножка индейки.

Кейт улыбнулась и что-то сказала принцу, что вызвало у него смех.

— Ваша светлость!

Даруй терпение, Господи! Именно в этом сейчас нуждался Дарлингтон. Этот голос принадлежал одной из его самых близких подруг — вдовствующей леди Бэбингтон, и сейчас она разглядывала его в лорнет. На ней было лиловое платье, которое в силу представительной груди делало ее похожей на гигантскую сливу. Леди Бэбингтон находилась в компании мисс Франчески Баудайн, которая надеялась на брак с ее сыном, если верить информации Пруденс.

— Леди Бэбингтон, — кивнул Грейсон. — Мисс Баудайн. Как поживаете?

Мисс Баудайн присела в реверансе.

— Благодарю вас, отлично! — загремела леди Бэбингтон, поднимая лорнет и внимательно разглядывая герцога. — Как поживаете вы, ваша светлость?

— Очень хорошо. Благодарю вас.

Леди Бэбингтон считала себя, правящим матриархом высшего света и никогда не пропускала ни одного события. Она была богата как Крез, но никогда не устраивала вечеров, зато всегда готова была их посетить. Она считала, что это ее долг — информировать своих многочисленных знакомых обо всем, что она видела и слышала. Пруденс клялась, что леди Бэбингтон была источником многих сплетен.

— Вы сделаете меня счастливейшей женщиной, если скажете, что привели на этот бал вашу дражайшую матушку, — заявила она, опуская лорнет, очевидно, удовлетворенная тем, как выглядит Грейсон.

— К сожалению, не привел. Ей не по душе поздние часы.

— Да, они начинают очень поздно. Передавайте ей привет от меня.

— С удовольствием, — сказал Грейсон, пытаясь незаметно сбежать, но леди Бэбингтон оказалась проворнее.

— Значит, вы пришли один, ваша светлость, или привезли ваших милых сестер? — громко спросила она.

— Один. — Он снова кивнул, попытавшись уйти.

— Но разве это не вы танцевали, ваша светлость? — недоверчиво поинтересовалась леди Бэбингтон.

Она была достойным противником.

— Я видела, что вы танцуете, — продолжила она раньше, чем Грейсон успел ответить. — Я тут же сказала мисс Баудайн: «Не припомню, когда видела Дарлингтона танцующим», на что она ответила: «Он редко танцует».

Лицо мисс Баудайн из бледного вдруг стало румяным; она опустила глаза.

— Да, я сегодня танцевал, — коротко ответил Грейсон.

— Кто она? — спросила леди Бэбингтон. Ее нахальный вопрос поразил Грейсона.

— Кто именно?

— Леди, с которой вы танцевали.

— Это… леди. — Грейсон сделал ошибку, снова посмотрев на танцевальную площадку. Он мгновенно заметил Кейт — ее заснеженно-голубое платье бросалось в глаза, так же как и белокурые с платиновым отливом волосы.

Леди Бэбингтон подняла лорнет и проследила за его взглядом на танцевальную площадку.