Скандальная мумия
Шрифт:
– Нет, конечно. Но если мои подозрения оправдаются, то наши голосистые друзья вон там, снаружи, – он махнул рукой в сторону окна, откуда доносились еле слышные выкрики полудюжины пикетчиков АДС, – будут весьма недовольны.
Ага! Противостояние! Перья и пальцы нависли над компьютерами, ожидая развития темы.
– Вы, конечно, помните, что монголоидные народы, предки современных индейцев, пришли через перешеек – Берингию – на месте теперешнего Берингова пролива никак не раньше, чем тринадцать тысяч лет назад, и от них пошло население обеих Америк. Общепризнанный факт, да? – Подтверждающие кивки многих голов. – Так вот, уже нет. Открытия последних лет указывают, что и не монголоидные группы также могли мигрировать в западное полушарие, как позже, так и раньше. Древний череп – Кенневикский
Скоупс выдержал паузу, чтобы мысль дошла.
– И неудивительно, что группы, подобные тем, что сейчас там демонстрируют у дверей, пытаются помешать антропологическим исследованиям, заявляя свои права на скелетные останки, пока ученые не успеют изучить их значение и вывести следствия.
Очень своевременный выкрик протеста снаружи подчеркнул его слова.
Подняла руку научно-популярная писательница:
– Скажите, такие термины, как европеоид и монголоид – разве они не устарели? Разве не рассматривается раса обычно как…
Скоупс нахмурился:
– Я пытаюсь изложить так, чтобы было понятно вам и вашим читателям, о'кей? Теперь, если позволите продолжать, анализ ДНК свидетельствует, что не менее четырех не родственных групп колонизировали Северную Америку еще до конца последнего ледникового периода. Около двадцати процентов североамериканских индейцев имеют митохондриальную ДНК гаплогруппы X – редкий европеоидный генетический маркер, которого нет ни в Восточной Азии, ни на западе Северной Америки. Очевидный вывод – что этот маркер унаследован от смешивания с более старой популяцией европейского происхождения. Кремневые ножи культуры Кловис вроде этого, – он показал образчик из пещеры с мумией, – напоминают находки европейского солютре ледникового периода.
По недоуменным лицам Скоупс понял, что увлекся и потерял понимание аудитории.
– Это все есть в моем пресс-релизе. Главный вывод: наша мумия принадлежит, по всей видимости, не монголоиду, а европеоиду.
Он специально подчеркнул эти слова, чтобы щелкнуть по носу научно-популярную выскочку.
Снова он выждал паузу, проверяя, что значение этой мысли дошло, увидел, как в ожидании приподнимаются брови.
– И еще, – продолжал он, – нам не нужно прибегать к реконструкции, как было с Кенневикским человеком, потому что наша мумия сохранилась замечательно. И лицо у нее – европеоидное.
Наблюдая реакцию на свое сообщение, Скоупс удовлетворенно улыбался.
– И нам ее покажут, когда вы ее доставите? Разрешат снимать?
– Непременно.
– Когда?
– Примерно через три часа, через пять – наверняка. Но… зачем вам столько ждать?
Зал загудел:
– Простите?…
– Не понял…
– Но вы говорили…
Скоупс скрестил руки на груди, наслаждаясь ожиданием. Через десять долгих секунд он взял со стола коробочку восемь на одиннадцать с половиной дюймов.
– Я вчера ее снял. Конечно, вы снимете куда лучше, когда мы вынесем ее на дневной свет, но эти, – он поднял пачку из восьми или десяти снимков, – пока что подойдут.
Когда репортеры бросились расхватывать снимки, Скоупса просто отпихнули в сторону.
22
К ужасу двух рейнджеров национального парка, неуправляемый отряд репортеров топтал растительность и мутил ранее чистые воды ручья, вытекающего из Пещеры Мумии – как ее теперь назвали.
– Мхи и многолетние растения очень уязвимы, – говорила сотрудница парка, – и такую экосистему, как здесь, необходимо… Осторожнее!
Плюх! Шлеп!
Ботинок телеоператора прибил мох поплотнее, чтобы твердо поставить ногу от треножника. Ветер подхватил и унес в ручей брошенную каким-то репортером промасленную бумагу от сандвича. Одному из фотографов мешал побег дерева – он его обломил на уровне пояса, чтобы не загораживал вид на пещеру.
– Вижу свет!
– Назад, назад! Осторожнее! – надсаживалась женщина-рейнджер абсолютно без толку.
– Идут! – крикнул чей-то голос спереди.
– Ты это видел? Летучая мышь вылетела! А вон другая!
– Осторожнее!
Разбитная репортерша с ноксвильского телевидения закрыла идеальную прическу растопыренными пальцами и издала истошный визг. Через микрофон этот звук ударил в парящих в воздухе рукокрылых.
– Прекратить! – рявкнула рейнджер. – Летучие мыши никого не трогают. В волосы они не влетают, это бабьи сказки. Они…
– Идут!
– Мумию несут?
– Не вижу, там очень узко. Первый весь сгорбился…
Ударили прожекторы телекамер, замигали фотовспышки. Первыми вышли два помощника-старшеклассника в шахтерских касках, заляпанных грязью комбинезонах и с кислыми физиономиями. За ними тащился этот ученый, Скоупс, волоча ноги по воде. Он еще сильнее, чем они, был заляпан грязью, залит водой, а на лице – испарина? Нет, это слезы. Крупные слезы по щекам, оставляющие белые бороздки на черном от грязи лице.
Вытянулись шеи, зажужжали камеры, защелкали фотоаппараты.
– Он без нее!
– А где она?
– Вы ее оставили там?
– Черт побери, мы сюда зря тащились?
– Ну так что?
Скоупс прикрыл глаза ладонью от света. Шмыгнул носом, два раза сглотнул, подыскивая слова, отирая слезы грязными руками, и наконец произнес еле слышно:
– Пропала. Исчезла моя мумия. Я видел следы. Это… это, наверное, медведь ее унес.
Орландо въехал на парковку «Маяка» на своем «кадиллаке-эльдорадо» 1972 года. Рита Рей хотела поехать с ним, но Орландо знал, что стоит ей увидеть молодую Джинджер Родджерс, которая, если верить газетам, была свидетелем Вознесения Дуна, то искры полетят. Ох и вспыльчивая она carajo [15] ! Никогда не заставляй женщину ревновать и не поворачивайся к ней спиной после этого. Так что пришлось пристегнуть ее наручниками к дверце холодильника. Она еще вслед ему изрыгала ругательства и угрозы. Не то чтобы Орландо был против посмотреть хорошую кошачью драку, но церковь Дуна казалась для этого неподходящим местом. По крайней мере сейчас.
15
черт (исп).
Он перекрестил увешанную золотом грудь. Матерь Божья, подумал он, она просто демон, моя Рита Рей. I, mi madre, que fiera! Que mujer mвs ardiente! [16] Не удивительно, что она такая великолепная любовница. Орландо задумчиво потрогал собственные cojones [17] . Горяча, как цыганка, ловка, как дикая кошка из джунглей, вот только кашляет от сигарет и спрея для волос. А ради мошенничества готова на все – даже спать целый год с этим gusano [18] .
16
У-у, мать моя, дикий зверь! Очень горячая! (исп.)
17
яйца (исп.).
18
червяк (исп.).