Скандальный поцелуй
Шрифт:
— О, Матерь Божья!
Тут его руки скользнули вниз, и он, обхватив ягодицы Синтии, приподнял ее и грубовато прижал к своему естеству, такому твердокаменному, что ей стало больно. Но это нисколько ее не испугало, — напротив, желание ее с каждым мгновением усиливалось.
Внезапно почувствовав прохладу на своих лодыжках, Синтия осознала, что он задирает ей подол. Ее тело напряглось, как тетива лука, и она, обвивая руками шею Майлса, развела в стороны ноги.
— О, пожалуйста… — шептала она дрожащим голосом.
Она не знала, о чем просит, что
— Синтия, — глухо отозвался он, и ее имя прозвучало в его устах как предостережение и мольба одновременно. — Синтия…
Оглушенная собственным дыханием, она почувствовала, как его руки скользнули вверх по ее чулкам, добравшись до бедер, а затем двинулись дальше, все ближе к источнику мучительного томления, терзавшего ее.
— Боже!.. — простонал Майлс. Приподняв ее бедро, он закинул ее ногу на свою, так что его чресла прижались к ее промежности.
— Майлс… — Ее голос дрогнул. — Майлс, я…
Снова застонав, он потянулся к застежке на своих брюках и расстегнул две пуговицы. Потом остановился.
— Синтия… мы не должны… — Он тихо выругался и отстранился от нее.
Их руки и ноги так переплелись, что у Синтии возникло ощущение, будто от нее отрывают ее собственные конечности, когда он резко сел, упершись ладонями в бедра. Его широкая спина вздымалась и опускалась, как кузнечные меха.
Секунду-другую он просто сидел, прерывисто дыша. Затем уронил голову на руки.
Все еще распростертая на диване, полуобнаженная и растрепанная, Синтия наблюдала, как Майлс пытается овладеть собой. Ей хотелось коснуться его, но она не осмеливалась.
Ведь он поступил правильно.
Наконец он повернулся к ней. Очень медленно, словно ему было больно двигаться. Даже в темноте она могла видеть выражение его лица — изумленное и жесткое от гнева, который они, казалось, всегда возбуждали друг в друге.
— И это далеко не все, мисс Брайтли.
Его слова подействовали, на Синтию отрезвляюще. Даже пощечина не возымела бы такого эффекта.
Ее подозрения подтвердились. Майлс знал, как отчаянно она желает его. Он знал, чего она хочет, даже если она сама не до конца понимала себя.
И он оставил ее желать большего. Гадать о большем. Прекрасно зная, что у нее нет ни малейшего шанса удовлетворить свое любопытство и желание.
С отрезвлением пришел стыд.
Прикрыв руками обнаженную грудь, Синтия неловко нащупала лиф платья и подтянула его вверх, глядя на мужчину, который явно боролся с собственным смятением и срывал на ней свою досаду.
И она не могла сердиться на него, хотя очень хотелось. В его действиях не было умысла, и она чувствовала его переживания так же верно, как свои собственные.
Увидев его очки на столике перед камином, Синтия взяла их и надела ему на нос — жестом настолько инстинктивным и естественным, что это удивило их обоих.
Он издал короткий звук, похожий на смешок.
Они сидели в молчании — рядом и вместе с тем раздельно.
Внезапно он вытащил из коробки сигару и подался вперед, протянув ее к огню. Кончик вспыхнул.
Он протянул сигару Синтии:
— Я подумал, что вам, возможно, захочется расслабиться.
Синтия тупо уставилась на сигару. Затем взяла ее трясущейся рукой и уставилась на нее так, словно забыла, что это такое.
— Кстати, эффект будет гораздо более расслабляющим, если вдыхать дым.
Синтия резко повернулась к нему. Выходит, этот тип знал с самого начала, что она притворялась.
Майлс слабо улыбнулся, пытаясь разрядить ситуацию шуткой.
Но неужели он действительно все знал заранее? Внезапно ей показалось чудовищной несправедливостью, что у него имелось такое преимущество перед ней. Черт бы его побрал с его проницательностью и дотошностью!
Ей вдруг тоже захотелось уронить голову на руки, уступив минутной слабости. Но нет, Синтия с вызовом взглянула на него.
Вскинув подбородок, устремив на него твердый взгляд.
Несколько секунд они молча смотрели друг на друга. Затем Майлс встал, заправил рубашку в брюки, проворно застегнул все пуговицы и при гладил ладонями волосы, пребывавшие в живописном беспорядке.
«Прекрасные волосы, такие мягкие и густые», — подумала Синтия, непроизвольно сложив большой и указательный пальцы, словно хотела пощупать их.
Майлс привел себя в порядок и помедлил в нерешительности. Наконец открыл рот, собираясь что-то сказать, но передумал, молча покачав головой.
После чего поклонился — как после светской беседы — и вышел из комнаты.
Глава 13
На следующий день четверо из них отправились в цыганский табор.
Гудкайнд содрогнулся при одной только мысли о предсказании судьбы, леди Уиндермир и леди Мидлбо отбыли с визитом к соседям, а лорд Милторп поехал к другому соседу, чтобы поговорить о лошади, которую собирался купить.
Майлс Редмонд и леди Джорджина остались дома.
— Сдается мне, что скоро Майлс будет греметь брачными оковами, — заметил Джонатан.
Никто не ответил на это замечание. Вайолет, страдавшая от вчерашних возлияний, издала неопределенный звук, а Аргоси одарил Синтию взглядом, полным многозначительной таинственности.
Синтия забралась в карету, погруженная в свои мысли, но прилагала все усилия, чтобы скрыть этот факт, поскольку Аргоси был рад ее обществу и полон энтузиазма.
При свете дня Пенниройял-Грин выглядел очаровательно. Трактир и каменная церквушка располагались напротив друг друга, явно смирившись с тем фактом, что их посещала одна и та же публика. В самом центре городка росли два огромных дерева, а вдали, на холме, высилось здание «Академии мисс Эндикотт для юных леди», которую горожане между собой называли «Школой для своенравных девиц». Перед школой раскинулось широкое пространство, усыпанное ярко-красными маками, трепетавшими на ветру.