Скауты в лесах
Шрифт:
Найдя жемчужину, мальчики сочли, что финансовая сторона их похода полностью отработана. Жемчужина явно стоила гораздо больше, чем что бы то ни было ещё, что они могли бы добыть в лесах. Они сделали хорошие запасы продовольствия, они были весьма неплохо одеты и вооружены и, если не случится ничего чрезвычайного, без проблем и даже с приятностью проведут оставшиеся дни испытания. Поэтому они приняли решение остаток времени посвятить исследованию территории за логовом росомахи и по другую сторону скальной стены, с которой срывался Бобровый ручей. Уилл при этом всё время помнил ос странных звуках, которые его товарищ слышал у горы. Он не раз пытался заговорить об этих звуках, однако Джо лишь молча тряс головой и всё, что сумел выдавить из него Уилл, было «Плохие чары».
В чудесный день позднего августа, ясный и звонкий, мальчики отправились на поиски истока Бобрового ручья. Каждый нёс своё оружие, припасы на два дня и меховое одеяло; одеяла они собирались оставить в логове росомахи, чтобы лезть на скалы и исследовать местность за ними налегке. Когда после долгого марша они достигли подножия скальной стены, уже смеркалось. Логово каркажу осталось таким, каким было — пустое, устланное чистой сухой листвой. Ещё державшийся здесь запах прежнего хозяина удержал других животных от посягательств на уютную пещерку. Поужинав, мальчики развели перед входом костёр и разлеглись на одеялах из медвежьей шкуры — грели у огня усталые ноги и болтали, пока не пришло время для сна.
Перед рассветом, в сероватых сумерках, Уилл неожиданно проснулся. Джо крепко спал. Поначалу Уилл не слышал и не видел ничего странного. Однако у него было сильное чувство присутствия какой-то опасности; наконец он бесшумно выбрался из пещеры. В небе горели зимние созвездия,
189
Сириус, Большого Пса — ярчайшая звезда ночного неба. Сириус можно наблюдать из любого региона Земли, за исключением самых северных её областей. Сириус удалён на 8,6 световых лет от Солнечной системы, и является одной из ближайших к нам звёзд. Он является двойной звездой — вращающимися вокруг общего центра масс звёздами Сириус А и Сириус Б. Многие древние культуры придавали особое значение Сириусу. По наблюдениям восхода Сириуса египетские жрецы точно предсказывали начало разлива Нила. Календарным годом в Древнем Египте считался период между двумя гелиакическими восходами Сириуса. Согласно греческой мифологии, звездой Сириус стала собака Ориона (или Икария). Гомер называет её «Псом Ориона». Греки также ассоциировали Сириус с летней жарой: название звезды происходит от слова, означающего «жаркий день». Латинское название Сириуса — «Каникула» — означает «маленькая собачка»; в Древнем Риме период летней жары, совпадавший с началом утренней видимости Сириуса, называли «dies caniculares» — «собачьи дни», отсюда и происходит слово «каникулы». Современное название Сириуса происходит от написания Sirius — латинской транскрипции греческого («яркий», «блестящий»).
Бетельгейзе — красный сверхгиант ( Ориона), одна из крупнейших среди известных астрономам звёзд. Ригель — яркая околоэкваториальная звезда, Ориона. Бело-голубой сверхгигант. Название по-арабски значит «нога» (имеется в виду нога Ориона).
После завтрака мальчики исследовали скалу, с которой срывался Бобровый ручей. На целую милю вправо и влево от ручья скальная стена была практически вертикальной, верных двести футов [190] без какой-либо опоры для ног и рук. Ясно было, что придётся или обходить гору кругом, или пытаться подняться по узкой расщелине, прорезанной ручьём. Сперва второй вариант казался практически нереальным. Расщелина извивалась на манер латинской буквы «S» — ручей прорезал эти изгибы в скользком мыльном камне [191] . Тут и там поток превращался в небольшие водопады, а скала была настолько скользкой, что мальчикам долго не удавалось сколько-нибудь продвинутся вверх. Но в конце концов, изгибаясь и пробираясь от выступа к выступу, цепляясь пальцами рук и ног, они поднялись почти до середины расщелины. Здесь изгибался абсолютно гладкий склон. Лишь сбоку, на стене, было два-три небольших углубления, до которых Уилл смог дотянуться после немалых усилий. С трудом ему удалось как-то перенести свой вес на край скалы. Теперь малейшая ошибка — и он как по льду соскользнул бы в каменную чашу с водой внизу (стоявший возле неё Джо уже ухмылялся в предвкушении). Пару раз Уилл уже начинал скользить, но ему удавалось как-то удержаться. Наконец ему удалось добраться до выступа и ухватиться за более грубый камень, выступавший из гладкой скалы. На этой каменной полке Джо и растянулся, наблюдая за усилиями Джо — тот, балансируя и изгибаясь, перебирался от одного скользкого выступа к другому, пока не оказался в самом критическом месте, на скруглённом склоне чуть ниже Уилла. В миг, когда Джо пытался закрепиться на скользком склоне, Уилл опустил ногу и легонько толкнул Джо в макушку. Этого более чем хватило. Джо с воплем заскользил к воде. Однако при этом он успел вцепиться в лодыжку товарища. Уилл попытался выдернуть ногу — напрасно! Под весом Джо и Уилл соскользнул с ненадёжного выступа, и оба с криками полетели по гладкому, как стекло, склону вниз, напрасно пытаясь зацепиться за какой-нибудь выступ. Мальчики плюхнулись в каменный бассейн, и некоторое время то топили друг друга, то боролись на берегу, пока не устали и не легли отдохнуть. Затем они возобновили трудный подъём (предварительно пообещав друг другу обойтись на сей раз без грязных штучек). Полчаса спустя они достигли вершины склона; здесь расщелина сворачивала почти под прямым углом и, кажется, упиралось в отвесную стену в сотню футов [192] высотой. Вдоль этой стены в облаке мелких брызг падала пенная вода — прямо в зелёного цвета водоём у подножия преградившей путь стены. Не имея крыльев, никто не смог бы подняться на скальную стену. Некоторое время мальчики молча любовались водопадом. Трудный подъём утомил и разгорячил их, и зеленоватая глубина манила и звала освежиться. Чаша под водопадом была футов в двадцать [193] в поперечнике, под струями у стены вода кипела белым, а под водой, футах, в шести [194] от поверхности, темнели гладкие валуны. Уилл нырнул первым. Он опустил ноги вертикально вниз, чтобы встать на камень — тот вроде бы был точно под подошвами, – но к удивлению мальчика, до камня он не достал. Тогда, вытянув руки над головой, Уилл позволил весу своего тел увлечь его в глубину — но даже когда пальцы вытянутых рук оказались под водой, он не достиг камня. Тогда мальчик перевернулся и поплыл в глубину, пока сжавшее лёгкие давление не заставило его вынырнуть. Казалось, он парит в воздухе. Всплывая, Джо видел над собой небо, деревья, и даже ухмыляющегося. Сделав мощный рывок, он всплыл на поверхность — и было самое время, если верить горящим лёгким.
190
Около шестидесяти метров.
191
Мыльный камень — минерал, разновидность талька. Другие названия: стеатит, жировик, восковой камень, ледяной камень, печной камень. Цвет белый, серый, коричневатый, с зеленоватым или желтоватым оттенком. Реже встречается красный или темно-вишнёвый стеатит. Блеск — матовый, шелковистый. Название обусловлено тем, что камень настолько гладкий, что кажется мыльным или жирным на ощупь. Отличительная особенность камня — его теплостойкость, он быстро нагревается и медленно остывает. Именно поэтому применяется в каминах и печах. Также используется в качестве материала для резьбы, из-за своей мягкости. Легко окрашивается. Подкрашенный мыльный камень часто выдают за нефрит.
192
Около 30 м
193
6 м
194
Примерно 2 м
— В этой луже футов сто глубины! — задыхаясь, сообщил Уилл товарищу, когда оказался на берегу. — Спорить готов, тут до дна не донырнуть. Вода — как зелёный воздух. Но глубоко!
— Поэтому вода зелёная, – объяснил Джо. — Глубокая вода всегда зелёная.
Когда Уилл наконец отдышался, оба мальчика старательно сделали несколько глубоких вдохов. Набрав столько воздуха, сколько смогли вместить лёгкие, мальчики разом нырнули почти вертикально вниз. Уилл прилагал все силы, чтобы опуститься как можно глубже. И только когда его голова готова была лопнуть, он смог коснуться камня — тот оказался на глубине пятнадцати футов [195] . Но возле камня открывался почти квадратный провал, и зелёная глубина тянулась глубоко вниз. Джо достиг камня почти одновременно с Уиллом, и оба бок о бок устремились вверх, к воздуху; выбрались на берег и повалились на камни, тяжело дыша, как вытащенные на сушу рыбы.
195
4,5–5 м
— Джо, – выговорил наконец Уилл, – а спорим, что ты не рискнёшь нырнуть в ту квадратную дыру под камнем?
— Я могу плыть туда, куда можешь ты, и ещё дальше.
В этот раз товарищи отдыхали не меньше четверти часа, и постарались набрать даже больше воздуха, чем в предыдущий раз. Они нырнули так глубоко, как смогли, а потом, напрягая все силы, поплыли вниз — в таинственный подводный проход. Сделав несколько гребков, мальчики смогли различить далеко внизу ещё валуны, и поняли, что не в их силах достичь дна. Разворачиваясь, чтобы подняться к поверхности, они заметили в стене провала отверстие, похожее на вход в пещеру. Уилл иногда был настоящим сорвиголовой, и, даже не прикинув возможный риск, он устремился в наклонный ход, почему-то уверенный, что тот приведёт в сердце горы выше уровня пруда под водопадом. Джо хотел было остановить друга. Но было поздно — и Джо неохотно последовал за Уиллом. Это было чистой воды безрассудство. Если ход действительно вёл к поверхности, мальчикам хватило бы воздуха только на то, чтобы вынырнуть. Если нет, если проход заканчивался где-то поблизости, никто из двоих не выплыл бы. Однако недалеко от входа пещера расширилась, а где-то вдали показался слабый свет. Уилл отчаянно поплыл на этот свет, и Джо следовал за ним. В самый последний момент их головы пробили поверхность воды; мальчики оказались в полумраке длинного тоннеля, в конце которого пробивался отсвет дня. Хватая воздух, ребята некоторое время держались за выступ стены, пока Джо не заговорил.
— Ты идиот, – сказал он со всей убеждённостью. — А если бы этот ход кончился? Тогда Уилл и Джо тоже кончились бы!
— Но ход-то не кончился, – напомнил очевидное Уилл. — А твой мудрый дядюшка Уильям нашёл способ подняться по скале не снаружи, а изнутри.
От колодца, в котором мальчики вынырнули, ход, сужаясь, шёл вверх; это был изогнутый тоннель, пробитый в незапамятные времена подземным потоком. Подъём к свету был крутым, но по крайней мере гладкое ложе сухого ручья позволяло держаться дороги. Чаша водопада, в которую нырнули ребята, была всего в сотне футов от вершины, но эта пещера тянулась на четверть мили; было ясно, что она открывается довольно далеко от обрыва. После долгого крутого подъёма, от которого заболели даже их закалённые подошвы, мальчики наконец добрались до выхода. Здесь пещера сужалась, изгибалась вбок, а сам выход под скальным козырьком был не шире лисьей норы. Пришлось раскапывать руками песок, прежде чем отверстие расширилось достаточно для того, чтобы протиснутся. Оба мальчика были в чём мать родила. Одежда, оружие, снаряд для добывания огня — всё осталось лежать на краю зелёного колодца. Правда, Уилл оставил на шее мешочек с жемчужиной.
Из-под скалы вынырнула сперва одна взлохмаченная голова, потом другая — точно как пара лисиц. Повинуясь какому-то необъяснимому импульсу, Джо снова засыпал вход в тоннель, совершенно замаскировав его. Ребята огляделись в поисках обрыва, но к своему удивлению увидали берег тёмного озерца, лежавшего во впадине у самой вершины горы. Озерцо окружал пологий узкий берег, а дальше поднималась пятидесятифутовая скала, а по ней поднималась грубая тропа, – и по всем признакам, кто-то недавно по ней проходил, и не раз. Прямо перед мальчиками возвышался огромный, с дом, валун. Джо, разглядывая тропу, с подозрением потянул носом воздух, меж тем Уилл глядел на озеро — и ему вспоминались обрывки старых историй.
— Знаешь, где мы, Джо? — спросил он наконец.
— Мне не нравится это место, – отвечал индеец. — Плохое место. Плохое колдовство.
Не было никого не видно, не слышно, однако мальчики невольно понизили голос.
— Пруд Колдуна, – прошептал Уилл. — Один траппер давным-давно нашёл его, но с тех пор почти никого тут не было за полвека, – ну, может, пару раз только.
Мальчики осторожно двинулись вперёд; в воздухе висело какое-то напряжённое ожидание. Как будто кто-то только что замолчал. Мальчики пересекли открытое пространство перед гигантским валуном и, прежде чем обогнуть его, чуть ли не прижались друг к другу. Только они повернули за угол, как раздался тот самый жуткий вой, который Уилл слышал перед рассветом. Перед мальчиками оказалась убогая, грубо сработанная хижина, прислоненная стеной к валуну. Рядом рвались с цепи три чёрных пса, привязанных к дереву. Их длинные вислые уши выказывали родство с ищейками, а размер и свирепость выдавали кровь мастиффа. Поблизости стоял диковинный аппарат, от которого тянулся витой змеевик. Уилл опознал неуклюжий самогонный аппарат, и в его голове промелькнули многочисленные слухи о банде бандитов и самогонщиков, которые вроде бы орудовали где-то в этих краях, на границе, – и за которыми охотились и канадские, и американские власти [196] . Не успели мальчики отпрянуть назад, как из хижины выскочили трое мужчин — и схватили ребят. Один выглядел чистокровным индейцем. Второй был смуглым и крючконосым, а в ушах носил кольца, типичные для полукровки. Но третий, тот, что схватил Уилла, заставил мальчиков побледнеть от страха; у них буквально подкосились ноги. Это был настоящий гигант семи футов ростом [197] , а по правой щеке, от внутреннего уголка глаза к краю губ, тянулся длинный шрам. Затягиваясь, этот шрам навечно исказил лицо бандита в злобной насмешке. Густые и косматые, как звериная шерсть, брови срослись в широкую полосу. Жестокие глаза сверкали тем же нечеловеческим блеском, какой Уилл видал однажды в глазах тигра в Бостонском зоопарке. Мальчикам хватило одного взгляда в это лицо, чтобы поверить во все истории, которые рассказывали про бандита Доусона по кличке Шрам. Он был предводителем шайки конокрадов, воровавших лошадей в Штатах и сбывавших их в Канаде; ещё они гнали виски и продавали его по обе стороны границы. Именно банда Шрама замучила почти до смерти Мозеса Батлера и его жену на Кричащем Холме — бандиты хотели выведать, где Мозес прячет деньги; они почему-то считали, что деньги в одинокой хижине водятся. Сам Шрам в прошлом году в перестрелке с сотрудниками Службы внутренних сборов [198] одного убил, а другого тяжело ранил, а потом скрылся в лесах — и, как считали, там и умер от ран. Говорили, что Доусон свято верит в то, что только мертвецы молчат, почему, наверное. Его до сих пор и не поймали, как и не смогли отыскать ни одно из его укрытий.
196
В это время «Сухой закон» ещё не действовал во всей стране, 18-я поправка к Конституции США была принята только в 1917 г. (год выхода повести), а закон Волстеда (обеспечивавший насильственное проведение Поправки в жизнь) — лишь в 1919 г.; но производство спиртных напитков было практически полностью прекращено (кроме пива, производство которого остановили окончательно к 1919 г.). Это создало широкое поле деятельности для нелегальных производителей и торговцев, и именно на этой почве процвела американская мафия. В Канаде «Сухой закон» действовал в 1907–1948 гг. в отдельных частях страны.
197
Выше 2 м 10 см (хотя у страха глаза велики…)
198
Служба внутренних доходов или Служба внутренних сборов (англ. Internal Revenue Service) — организация Федерального правительства США, которая собирает налоги и внедряет законы внутренних доходов
Доусон сжал горло Уилла, и у мальчика потемнело в глазах — только горящие глаза бандита видел он во мгле. Потом Доусон выхватил Джо у державшего его полукровки и швырнул мальчиков в открытую дверь хижины, словно мешки с овсом. Уилл очнулся минуту спустя и увидел, что Джо встревоженно склонился над ним. Маленький мешочек с жемчужиной исчез. Доусон сорвал шнурок с этим мешочком с шеи Уилла и спрятал его в карман прежде, чем кто-то из его подельников заметил это. Бандиты поспешили проверить, нет ли поблизости кого-то ещё, и на короткое время мальчики остались одни. Джо успел прошептать только — «Молчи, молчи, не говори, а то потеряем хижину!» — как бандиты вернулись.