Сказ о Халлеке Торсоне
Шрифт:
— Убьюююу! — крикнул высокий срывающийся голос, и навстречу кинулось какое-то перемазанное сажей существо. Шагнув в сторону, Халлек перехватил его за пояс и придержал, одновременно подбив ноги. Это оказалась девчонка лет четырнадцати, в длинном домотканом платье, потерявшем цвет из-за копоти и грязи. Она сразу обмякла, только вздрагивала в беззвучном рыдании, а потом потеряла сознание.
Сейда, посмотрев на спасённую, сказала:
— Здесь её оставлять нельзя. Отойдём в лес, всё равно сегодня дальше не двинемся.
Индрик, ждавший их на окраине, сидел на пятой точке и шумно вздыхал, глядя на сожжённый посёлок. А увидев бесчувственную девчонку, уркнул и потянулся к ней хоботом, осторожно
— Наверное, он жил с ними, а недавно сбежал. Возможно, что-то почуял, — Халлек задумчиво обернулся на распадок. — Я ещё похожу, посмотрю, не всё мне понятно.
Он вернулся к оврагу, выбранному для ночёвки, уже в темноте. Густой подрост скрывал стоянку и костерок, разведённый Сейдой под склоном, от посторонних глаз. Лесная жительница уже пришла в себя, была умыта и причёсана, но говорить отказывалась, то и дело всхлипывая. Зато Халлеку было чего рассказать.
— Следы начинаются на дороге в версте от того места, где мы на неё вышли. До этого их нет. Было около полусотни всадников, кони тяжёлые, очень крупные, пудов по пятьдесят-шестьдесят, с боевыми шипастыми подковами. Ну ты сама видела. Такие кони сейчас почти нигде не используются, они непригодны для долгих переходов. Зато незаменимы в таранном ударе по строю пехоты — потому что могут нести прочные доспехи и всадника в полной броне. Здесь жили охотники-лесовики и разведчики Пограничного Приказа, у них узнаваемое снаряжение. Но против панцирной конницы они всё равно не продержались бы. Удивительно, как они сумели завалить полтора десятка, особенно кузнец отличился. Четверых положил, самое малое. Ушли так же как и пришли, следы обрываются в версте на дороге дальше.
— Как ты сказал? Панцирная конница?
— Ну да. Вряд ли для чего-то ещё нужны такие битюги.
— Халлек, тяжёлая панцирная конница не используется в армии Весталии уже лет так сто, даже больше. Остался только парадный полк, который проходит на ежегодном смотре. Полагаю, твой соотечественник именно там его и видел.
— Само собой, он мне и рассказывал об этом.
— Но не понял, что это так, пыль в глаза пустить? — ехидно усмехнулась Сейда.
Халлек пробурчал что-то невнятное, но смутить его было трудно.
— Тогда как ты объяснишь то, что здесь произошло? Я нашёл на околице следы, оставленные телом в тяжёлом доспехе, трупы своих они забрали с собой. А телег у них не было, тащили верёвками.
— Не знаю, — пожала плечами эльфиня. — Может она расскажет, когда проснётся. Пока я ни одного слова из неё не вытянула. Пусть отдохнёт.
Она обернулась. Девчонка спала, устроившись у передних ног индрика.
Наутро зарядил настоящий осенний дождь. Лес какое-то время задерживал его, но потом промок и водяная взвесь, стекая с крон, насквозь пропитала одежду путников. Шерсть индрика потемнела и исходила паром. Девчонка, назвавшаяся Дариной, подтвердила догадки Халлека. На посёлок среди ночи напал отряд всадников в старинных доспехах, на огромных лошадях, с факелами и зажигательными баклагами. Потеряв более десятка в схватке с далеко не беззащитными жителями, налётчики отступили, забрав убитых. Дарина спаслась только потому, что мать отправила её расставить на полках свежезаправленные горшки с грибами. Выбравшись после того, как всё закончилось, наверх, она перепугалась и вновь спряталась. Больше Дарина ничего не смогла прояснить, просто не знала. Индрик и вправду приблудился к посёлку года три назад, совсем детёнышем, обжился у людей и помогал им по хозяйству, а пропал за два дня до нападения.
Но, по её словам, в пятидесяти верстах, на восточном склоне Седых Гор, уже стояла застава и небольшой, пока что безымянный посёлок. Империя неторопливо продвигалась на восток, занимая оставленные павшим когда-то Хенлитом земли.
Сдав Дарину на попечение жриц из храма Налиссы, Халлек и Сейда в компании индрика перешли на западные склоны. Теперь они точно знали где находятся: в ста двадцати верстах севернее правого истока Мирной. Отсюда до крепости было от силы семь дней конного пути, и то не торопясь. На заставе они разжились новой одеждой, оружием, взяли под расписку двух лошадок, отходивших своё в войсках, с условием сдать их коменданту на месте. Единственное, что задерживало, так это размокающие дороги, но у крепости они сходились к мощёному тракту. За шесть дней пройдя путь от заставы к месту, где Седые Горы смыкаются с Северным Кряжем, они наконец выехали на тракт. Здесь уже ощутимо чувствовалось дыхание надвигающейся зимы. Под тяжёлым небом громоздились неприступные скалистые склоны, ближе к вершинам затянутые изморозью. Скоро там ляжет снег.
Перевал Нордхагаль и сама крепость были затянуты облаками. Смеркалось, и путники остановились в небольшом городке Зимогоре, где уже побывали некоторое время назад. Только на этот раз они не стали показываться местной знати, а заночевали в скромной пригородной гостинице.
Халлек растолкал эльфиню ещё до рассвета. Сумрачно ругаясь вполголоса, невыспавшаяся Сейда сползла с кровати, налетела по дороге к умывальнику на пару предметов мебели, но собралась быстро. Только по пути к конюшне она поинтересовалась, чего ради Халлек поднял её в такую рань — на востоке только-только начинало светлеть.
— Сама поймёшь, — загадочно, одними уголками губ, улыбнулся он.
Земля была подморожена, в насквозь застывших лужицах хрупал лёд. Окраина ещё спала, только в окне здешнего лекаря светился огонёк. Близкие горы нависали тёмными громадами, в седловине перевала прорисовывалось тёмное, густо-синее с прозрачной чернотой небо. Дорога сразу за околицей забирала вправо и поднималась по облетевшему лесу на отрог хребта, чтобы потом повернуть к перевалу. Мощёный тракт виднелся по другую сторону долины, почему-то Халлек на него не свернул у окраины. Кони разошлись и бодро бежали лёгкой рысью, стуча по затвердевшей земле, с ноздрей срывался пар. Халлек оглянулся пару раз, как будто что-то проверял, но ничего не сказал, и Сейда решила не спрашивать.
Пройдя затяжной подъём и поворот, они оказались на открытом склоне, с которого был виден весь городок и далёкие серебристые бляшки озёр. На высоте почти рассвело. Дорога обогнула косогор, в это время солнце показалось из-за горизонта… и Сейда осадила лошадь, задохнувшись от восторга — она увидела цитадель, господствующую над перевалом и обеими долинами. Золотисто-розовые ранние лучи высветили громаду стен, башен и укреплений, по утреннему морозцу покрытых блистающей изморозью. Казалось, под одной из вершин переливается глыба невиданного драгоценного камня. Подступиться к стенам можно было только в двух местах; настолько широко сидела крепость на перевале, что две из пяти граней внешней стены обрывались смертельными пропастями по обе стороны седловины, а тыл смыкался со скалами.