Сказание о граде Ново-Китеже(изд.1970)
Шрифт:
Подрав ногтями нестерпимо зудящую от комариных укусов кожу, Сережа сел, громко вздохнул и сказал мечтательно:
– Ох и жарко! Газировки с сиропом хлопнуть бы стаканчик! Или эскимо пососать. Вот бы!
– А чего это такое – газировка? – спросил не терпевший неясностей Вукол.
– Газировка что такое? М-м-м! – замычал Сережа, закатив восторженно глаза. – А эскимо… м-м-м!
– Замычал, как корова! «М-м-м» да «м-м-м»! – кинул через плечо недовольно Юрятка. – Молчи уж!
– Нет, пущай про газировку скажет! – уперся на своем Вукол.
Немножко важничая и немножко зазнаваясь,
– Ох и брешешь ты, аж мухи чихают!
Но всем верящий Тишата сказал доверчиво:
– Ан и не брешет! Мирские против тебя, Завидка, вдесятеро знают. У них голова вон как разработана!
– Знаем, как разработана! – подковыристо ухмыльнулся Юрята. – Про звезды-лампады он чего нам плел?
Сережа покраснел. Случилось это в ночном, где Сережа вместе с ребятами пас посадских лошадей. Глядя на звезды, Тишата сказал благочестиво:
– Истинно чудо божье! Звезды – лампадочки божьи, их ангелы зажигают и по небу развешивают. А имена тех ангелов ведомы тебе? – повернулся он к Сереже. – Нет? И чему только вас, мирских учат? Слушай и запоминай. Зовут тех ангелов Самуил, Агасил, Рафаил и Уриил.
А Серёжа начал презрительно смеяться, затем пустился снисходительно объяснять, что звезды не лампады, а небесные тела и что никто их не зажигает, а светятся они сами, как солнце.
Ребята вдруг нахмурились и отодвинулись от Сережи.
– Ангелы звезд не зажигают? – серьезно спросил Вукол. – Ох, Серьга, всыплет тебе господь бог на орехи!
Сережа насмешливо свистнул:
– И нет! И не всыплет! Чихал я со свистом на этого бога!
Тогда и Завид вмешался, усмехнулся злорадно:
– За такие слова попы тебя на толчке сожгут. Не лай, поганец, на бога!
– Да нет никакого бога! И ангелов нет! – сердито закричал Сережа. – Это поповская брехня! А вы, чудики, верите!
Вот тогда-то ребята и задали Сереже лупцовку. И даже Митьша не вступился за него; глядел страдальчески, как мутузят друга. Только верный Женька начал было рвать на ребятах портки, но и того отхлестали прутьями. Но, проучив Сережу за богохулие, ребята дружить с ним не перестали и на другой же день жадно слушали рассказы Сережи о мирской жизни и о мирских чудесах.
А более всего интересовали ново-китежских ребят пересказы прочитанных Сережей книг. В этих захватывающих дух рассказах о приключениях и подвигах они верили каждому Сережиному слову. Они мчались на бешеных ковбойских конях по пампасам вслед за жутким всадником без головы; скакали по солнечным равнинам старой Франции рядом с тремя отважными мушкетерами; выслеживали вместе с «красными дьяволятами» махновские банды и вместе с Чапаевым рубили белогвардейцев, таких же злодеев и мучителей, что и в Детинце сидят и морят посадских на огульных работах в Ободранном Логу.
Но дикий восторг охватил ребят, когда рассказал им Сережа о Тарасе Бульбе. Ну и лихо же дрался за русскую землю могутный полковник! Но вот запылало сухое дерево, к стволу которого был
– Вот был человек! К нам бы его, в Ново-Китеж! Мы бы тогда…
И, не найдя слов, снова ударил в землю кулаком. Остальные ребята молчали задумавшись, потупив стриженные под горшок головенки.
3
Молчание прервал Завид. Он сказал задиристо:
– Соловьи до петрова дня поют, а твоим, Серьга, песням и в сочельник конца не будет. Долбишь, как ворон в кочку: у нас в миру да у нас в миру! Будто только у вас в миру чудеса бывают. И в Ново-Китеже чудес хоть в кузов огребай!
– Какие чудеса? Поповские? Э! – презрительно отмахнулся Сережа.
– Не поповские! Кузнецов наших возьми. Ведомые колдуны и чертознаи! Крестины, свадьбы, смертоубийство – все от кузнецов. Крест нательный, кольцо обручальное, венец венчальный кто ладит? Кузнец! А нож засапожный, душегубственный кто кует? Все он, кузнец! Умудрил бог слепца, а черт кузнеца. Кузнец что хошь скует!
– Староста кузнецкий Будимир Повала все, кроме глаза, скует, – деловито вставил Вукол.
– Слуш-ко, – перешел на шепот Завид. – А набольший чертознаи у нас в Детинце живет, у посадника в хоромах.
– Эко врет! – засмеялся Иванка.
– И чтоб мне почернеть, как та мать сыра земля, коли вру! – крикнул, дергая по-воробьиному головой, Завид.
– А ты его видел? Какой он? – надвинулся на Завида Юрятка.
– Эва! Захотел! Аль у него шапки-невидимки нет?
– Так это же сказка – шапка-невидимка, – сказал Сережа.
– Все ты знаешь, аль сорочьи яйца ешь? – презрительно сощурил глаза Завид. – Не сказка, а сущая быль! Он в посадничьи хоромы в окошко кукшей влетает и вылетает. Его видеть нельзя, только слышать можно.
– Чай, один ты и слышал, – плутовато усмехнулся Иванка.
– Я-то слышал, еще как слышал! – закипел от волнения и радости Завид. Теперь ему, а не Сереге все внимание ребят. – Ходили мы с тятькой молиться в детинский собор, а я после обедни возьми да и спрячься в посадничьем саду. Крыжовник у посадника обломенный! Огребаю я крыжовник и слышу в горнице у посадника играют и поют. Окно открыто было, а под окном дуб. Я полез на дуб, подтянулся до окна, гляжу – горница пустая, а играют на трубах и на скрипицах. У нас такое не слыхано! Потом мужик запел, чуть погодя баба, и многоголосьем пели. Не божественное, не церковное, а таково весело-весело! А в горнице пусто. Нечистая сила, явное дело! А потом колокола зазвонили. Вот так: дин-дон-бом! – искусно и точно передал Завид бой башенных часов.
Глаза Сережи изумленно округлились. «Это же Спасская башня! Радиоприемник в Ново-Китеже? Надо же!»
– А ты не врешь? – подошел он к Завиду.
– Ей-богу, правда, крест на мне! – закрестился Завид, вытащил из-за пазухи нательный крест и поцеловал его.
Сережа взволнованно перевел дыхание. Вот оно – настоящее приключение! Пробраться в Детинец и узнать тайну радиоприемника. Это не в книгах вычитанное, а настоящее приключение, настоящая опасность! Он взволнованно поколупал нос и сказал решительно: