Сказание о наших готских предках

Акунов Вольфганг Викторович

«Древляне»-тервинги проживали западнее других готов. Но, в конце концов, еще до начала гуннского нашествия, покинули насиженные места и мигрировали еще дальше на запад. Тем не менее, они получили свой новый этноним, видимо, все-таки не от «запада» («вест») – страны света, в направлении которой переселялись. А от готского префикса (приставки) «весу» (wesu). Означающей «мудрый» (варианты:

«добрый», «хороший»). Возможно, призванной выгодно отличить это готское племя от «злых», «недобрых», «нехороших» и «безумных» готских морских разбойников, успевших к тому времени снискать себе недобрую славу во всем культурном Средиземноморье. Чего стоило одно только осквернение готскими «протовикингами» такой прославленной на всю Экумену святыни как эфесский Артемисий! Разрушение из «семи чудес света» ! Это злодеяние воспринималось не просто как кощунство, не только как тягчайшее оскорбление одного отдельно взятого народа – скажем, греческого или римского. Но и как нарушение всеобщей, хотя и негласной договоренности всех культурных наций Экумены. Щадивших эту величайшую святыню на протяжении многих столетий. Не зря сожжение Артемисия Геростратом стало символом неслыханного «варварства» и «вандализма» (задолго до вторжения вандалов в римские пределы в пору «лихолетья Экумены»).

Однако, как часто бывает в истории, «злые», «нехорошие», «недобрые» «безумные» готы со временем возвысились, превратились в «блестящих», «сияющих», «светлых» австро- или остроготов. Именно из их среды вышли величайшие готские цари, разнесшие по всему свету славу готского имени. В то время как «добрые», «хорошие», «мудрые» готы – вестготы – остались в дураках. И были вынуждены питаться скудными подачками римских провиантских чиновников, прозябая на подступах к великой «мировой» державе.

Правда, на первых порах и остготы понесли от римлян ряд тяжелых поражений, вынудивших гревтунгов умерить свою прыть и сидеть до поры-до времени смирно. Ибо после долгого периода кровавой чехарды т.н. «солдатских императоров» на римский престол взошел Константин I из рода Флавиев (312–337). Храбрый воин, искусный полководец и хладнокровный, коварный политик типа, названного впоследствии «византийским». Не случайно именно Константин I перенес столицу Римской империи в древний греческий город Византий, названный сначала «(Новым, Вторым) Римом», а позднее – его собственным именем. Хотя первоначально намеревался перенести имперскую столицу в Илион, т.е. Трою – город, равно дорогой как грекам (из-за связанного с ним национального греческого эпоса – поэм Гомера «Илиада» и «Одиссея»), так и римлянам (ведшим свое происхождение от троянского героя Энея и его спутников, воспетых в римском национальном эпосе – поэме Вергилия «Энеида»). Мудрый август Константин «переиграл» всех своих внутриполитических соперников. И оказался, сверх того, «не по зубам» даже самым свирепым, энергичным и жадным до добычи «варварским» племенам, давившим на империю извне. С воцарением Константина I разом прекратились готские сухопутные и морские «походы за зипунами». Прошли для готов времена, когда можно было овладеть даже таким сильно укрепленным городом, как Трапезунд, чей гарнизон не охранял его мощные стены и башни, а предавался пьянству и разгулу в лупанарах. Когда готам удалось шутя взять римскую крепость Питиунт (современный абхазский город Пицунда) в Колхиде (чему весьма способствовало смещение с поста тамошнего выдающегося во всех отношениях наместника Сукцессиана по проискам придворных интриганов). Когда готы могли без помех, нагрузив корабли богатой добычей, включая пленных девушек и женщин, возвращаться по теплому морю в ставшую им родной Тавриду. Поскольку Понтийский флот римлян, видимо, приказал долго жить в вихре гражданских войн. Хотя ему полагалось стоять на якоре в Кизике, бдительно охраняя морские границы «мировой» державы… И готам больше не везло, как при префекте претория Флориане. Сводном брате императора Тацита и опытном полководце, сумевшем в 276 г. окружить готское войско в Киликии. Но выпустившем обреченных, как казалось всем, на неминуемую гибель «варваров» из своих смертельных объятий. Чтобы, провозгласив себя императором, использовать готов против своего соперника в борьбе за императорскую диадему.

Конец ознакомительного фрагмента.