Сказание о Прибамбассе

Левшин Александр

походило на некую постановку захолустного театра. Ведун понял, что непонятка

затянулась. Он встал, поднял бокал и произнес тост. – За процветание и

укрепление страны прибамбасской! – Все по вскакивали, зааплодировали и шумно выпили. Ситуация разредилась. За столами опять зазвучали шутки. – А закусить?! – ну и в таком аспекте. Их, закусок этих, было такое множество, что слюни текли

и глаза нежно поглаживали все кулинарные изыски и деликатесы. Да…. Но вернемся к ситуации за главным столом. Министр то не выпил, нахмурился, потом, многозначительно сверкнув глазом, и вдруг громко произнес – Тост!– Все утихли мгновенно и обернули головы теперь в его сторону.– За модернизацию и вечное движение вперед!– победоносно воскликнул Дюшес и залпом выпил свой бокал.– Все закивали и сделали то же. Правда, никто ничего не понял, в чем суть и что такое это процветание. Хмель уже ударил в бебешки, а изобилие на столах отвлекало от всякого за мудреного, практически сразу. Гур – гур возник вновь и дворовые (бедующие дворяне) опять плотно занялись праздником. Ведун сидел и соображал. – Это о чем этот увядающий интриган намекал? Какая такая модернизация? Чего задумал? Вот сволочь. – За царицу и наш прибамбасский патриотизм! – вдруг заорал Опциол, – и что б все недруги трона нашего святого как тараканы, понимаешь! Ясно вам? Соколики! – За Бамбассу и ее Величество! Ура! – протяжно заорали все, что даже Дюшесу пришлось приподняться и крикнуть коротко для галочки – Уря-я…– Тут как всегда внезапно вошла Бамбасса и услышала, что народ кричит в ее честь. – Молодцы. – душевно подумала она. Подумала и дальше, – А может, что ни будь хорошее для них сделать? Все-таки свои, родные, а как терпят, молчат. Да, повезло мне, хорошая прислуга. Да.… Хотя, посмотрим, может и передумаю.… Надо подождать, может, кто и проколется, а тут разлилась в елее. Мда… – Ведун понял, что первый акт у министра он выиграл, но ухо надо было держать востро. А Бамбассе пришло время снова выходить в народ. Уже вечерело и пора бы вывозить перед зажиганием костров чаны с варевом из пыпырок. Царица отдала приказ готовить ее личную колесницу. Кульминация

гуляния ожидалась быть ярким и вкусным зрелищем. На кухне дворца, на огромных плитах стояли нереально большие кастрюли, из которых шлангами перекачивали в стоящие на телегах внизу кованые чаны с краниками. Процесс был длительным и весьма трудоемким. Берда в качестве дежурного повара тщательно отслеживала, нет ли какой диверсии, ведь Опция, тьфу, Опциол он нынче, короче оне, велели проследить. Как шел процесс? Да как шел, как положено, а количество сваренного можно было бы долить в высыхающее Аральское море и все были бы счастливы. Мда…. Такого количества варева Берда не видела никогда. Да и концентрация получилась гуще, чем обычно. Тепереча, вместо миски доза до оглупления в смысле чувствования и трепета телесного сократилась до одного глотка. Повариха тайно налила себе кувшинчик и припрятала на потом. Ну, вы понимаете, для чего женщина может припрятать такой допинг. Да, варево становилось все более и более заметной фигурой, я имею в виду конечно в историческом смысле.

А на площади народ кайфовал по полной. Стихийные концерты разных и всяких артистов происходили в нескончаемом режиме. Развернулись лотки из деревень со всякой вкусной снедью, товарами из представителей легкой промышленности, глиняной посудой. Она на празднике приобрела большую популярность, так как одноразовой посуды не хватало и не во что было укладывать закуски и наливать горячительное. А какие украшения продавали с лотков. Для бабылок сегодня был просто-таки рай. Да… Народу все это изобилие жутко нравилось. На площади все пели, танцевали и на удивление вели себя мирно, то есть не дрались и не кусались. Короче, редкий случай. Грудная жаба не ела и не провоцировала слабые к зависти прибамбасские душонки. Мда… Время иногда имеет свойство бежать во всю прыть, но иногда замедляться и дразнить обсасыванием деталей и обстоятельств нервную систему. Сегодня был как раз первый случай. У классика одного помню, типа – маэстро, урежьте вальс…– и все такое. Действительно, казалось, что наше время торопится доехать до какой-то точки поскорей, не взирая на законы мироздания. Но нам то это с высокой горы, мы же только наблюдаем, правда и кайфуем параллельно, конечно. Итак, время. Неотвратимо наступала вечерняя кульминация праздника. Кони в перьях, запряженные в колесницах, надсадно били оземь своими декорированными копытами. Позади них выстраивались шеренги телег с варевом из пыпырок. Рота стражников замыкала цепь вокруг этого великолепия, а народ, чувствуя приближение главного дурмана своей жизни, гудел все более протяжней и значительней. Предвкушение! Вот главное сладострастное слово, которое составляет в основном любую интригу, любое счастье, иногда даже личного свойства. В нынешних начальных школах есть занятия по математике. Там дети решают задачки про А и Б, которые стремятся попасть в точку Ц. И надо выяснить во сколько эти буквы прибудут в пункт назначения. То есть в Ц, а не в Ж. (шутка автора). Часто и в жизни бывают такие совпадения. Пришло время и в тронный зал. Царица со свитой встала с праздничных столов и направилась вниз, к нижнему крыльцу занять почетное заглавное место на золотой открытой карете- ландо в кавалькаде колесниц, телег с варевом и войском прибамбасским. Но время пришло и для принца каннибальского Липердоля. Он несся со своей свитой людоедов во всей опор уже в предместье столицы Бамбассы. Точки приближались и даже дети могли бы ответить своей грозной классручке, что их время прибытия в точку Ц весьма близко друг от друга. Итак, царица Бамбасса отдала приказ к движению своего огромного пахучего обоза. Зазвучали фанфары, загромыхали носорожие барабаны, народ повел ноздрей, что почуял и взревел. Стало очень шумно, даже хуже, чем грохот от рок концертов на красной площади. Царский обоз медленно въехал на периметр праздника по заранее очищенной стражниками тротуарной дорожки, сделав ослепительный и вкусно пахнущий почетный круг вокруг разбушевавшейся стихии гуляния. Телеги с чанами варева останавливались на равных по расстоянию, заранее отведенных местах. Вокруг них мгновенно скапливались очереди с мисками, кружками, стаканами, люди со

странно обострившимися, как бы волевыми движениями и сильно блестящими глазами. Царило зверское веселье. Да и понятно, если начинать гулять с утра, что будет в часов 5-6 вечера. Крыша то уже находится рядом с туловищем и никак они, практически уже не контактируют. А Царица Бамбасса, обогнув огромную площадь на своем золотом ландо, подъехала к крыльцу, взошла на балкон и в рупор, который опять подвезли к ее царственному голосу, произнесла, нет. Не произнесла, а прокричала – Дети мои! Подданные мои! Желаю счастья вам, процветания и размножения! Главное, это хорошо сегодня погулять и потом, хорошо работать во славу мою! – Что тут случилось. Народ охнул, взвыл, потом заорал что-то бессвязное, типа, – Богиня!!! Славься!!! Дай тебе всего!!! – И так далее, в том же аспекте, значить. Бамбасса ликовала. Это был ее триумф! Да и действительно, зрелище и момент соединились в потрясающее событие. Царица оглядывала свой народ и понимала, что только ее приказ отдаляет момент принятия дозы варева. Ведь народ, как только примет дозняк ритуального супер продукта, начнет заниматься, ну, этим самым, причем наиболее честным и беззастенчивым способом. А читающих прошу успокоиться. Это не разгул и порнография, а политика, а значит сплошной позитив. Да, да! Что нужно власти, так обязательно становится положительным и важным в эволюции и развитии, ну и так далее. Только что-то печальное и сентиментальное кольнуло душу Бамбассы. – Ведь вон оно как. У всех значить, счастье. Все балдеть щас будут. Это делать, эх мма, а я…, как же. Давненько я не помню себя в роли гулящей…. – Эх, тяжела кольчужка царская. Мда.… И кто бы знал, какие сны и слезы царевы льются порой, как иногда не сладко и одиноко сидеть на золотом унитазе и мечтать о любви… А хочется в итоге простого женского счастья. Ну ладно, пора отдавать команду о всеобщем разгуле. Пусть хоть народ побалдеет и дала отмашку своей царственной рукой. Зазвучал сигнал фанфар. Загремели залпы пушек. Стали зажигать огромные ритуальные костры. Царица набрала воздух для всеми ожидаемой команды и.…

Любовь и Людоеды

Вдруг сотня вооруженных всадников, прорезая толпу гуляющих, вскочила на площадь и понеслась, словно хирургический скальпель прямо к крыльцу дворца. Закрутилась такая суматоха, – крики, оры! – Людоеды, караул! Нас хотят сожрать! Атас! Война! Спасайся, кто может… Премьер-министр крикнул в рупор, отпихнув Бамбассу за себя, – Стража! В ружье! Опциол поднял вверх свою ритуальную большую пыпырку, оберег все-таки. Стражники сомкнулись в каре и подняли пики. Народ расступился. Всадники подъехали к ощетинившимся стражникам. Остановились и один огромный детина на большом коне, подняв белый флаг, приблизился к старшему стражнику. Они пошептались. Каннибал передал старшине большую грамоту с вензелями и отъехал к своим. Среди прибывших, выделялся в центре группы всадник в красивом сером кожаном плаще с подбоями из меховых вставок. Серая в яблоках, украшенная дорогой сбруей лошадь, также смотрелась безукоризненно. Было понятно, этот всадник главный. Старшина стражников поднялся на балкон и почтительно передал грамоту премьер-министру. Дюшес подошел к царице, раскрыл грамоту перед очи Бамбассы.– Читай – приказала царица. Площадь притихла, хотя вдребезги пьяные муржилки

недоумевали, почему музыка, куда-то делась, не порядок, мол.… В грамоте этой, декламировал с волнением Дюшес, указывалось, что прибыл с почтением и всемерным уважением наследный принц Липердоль, сын самого грозного царя каннибальского Конь Небала. Что мол, весть о славе и красоте великой Бамбассы разлетелась по всей земле южного междуозерья. И что мол, визит этот, самый уважительный на свете, и что принц, оглушенный красотой и мудростью царицы, по уши влюбился в образ распрекрасной Бамбассы. Царица, услыша все это, начала краснеть, прям с низу и до самых щек и ушей. Ее шикарная грудь во всех смыслах, начала как-то неровно вздыматься и покрылась предательскими красными пупырышками. – Вот оно…– ёкнуло в сердце изголодавшейся женщины. Сглотнув, чтобы смочить речевой аппарат, царица в рупор решительно произнесла. – Сегодня на празднике любви и счастья любой желающий может провести этот день с душой и весело. Мой народ! К нам приехал именитый гость Заозерский принц Каннибалии Липердоль, собственной персоной! Я прошу Вас, Ваше Высочество подняться ко мне на балкон. А войско Ваше пусть квартируется и гуляет, конечно, по нашим пищевым законам. Итак, народ мой верный! Праздник продолжается, и отдаю приказ палить из пушек и выпить по чарке нашего ритуального варева из пыпырок и да умножится наша держава! Ура! – Народ так заорал, что казалось, где-то взорвалось. Музыка загрохотала вновь. Пушки лягнули воздух с такой силой, что лошади, стоящие на площади, подпрыгнули от неожиданности. Принц Липердоль спешился и со старым ведуном направился на балкон. На телегах с чанами здоровенные муржилки принялись разливать большими ковшами варево в миски. И во что ни попадя, целясь в тянущиеся руки народа. А из первой телеги, повариха Берда налила в золотой кувшин напиток и торжественно с охраной понесла на царское крыльцо для именитых гостей Бамбассы. Странное дело, но сколько времени варили пыпырки в царстве, а Бамбасса ни разу не пробовала сей полезный продукт. Ну, во-первых, не надо, ведь жила одна, в смысле не замужем. Для любовников этого не нужно. Стимулов у этих самых любовников был и огромный. Близко к власти, да и тщеславие, от того, что сверлишь богиню… ну понятно. Эти и без допинга, вспоминала царица, работали не покладая. Надеялись, ха ха, да рожей не вышли, ха ха…. А так, ничего, приятно вспомнить. Всякие мадригалы писали, картины разные, ну ладно. Надо бы как-то особенно поприветствовать принца. Все-таки царская кровь. Это не шутки. Ровня, так сказать.

Надо сказать несколько слов о Дюшесе. Да, это трагический момент в его жизни. Он жаждал взглянуть в наглые очи старого товарища и пройдоху ведуна. Вот ведь гад, думал он, как же использовали мою доверительность и наивность! Короче, переживал полнейшее политическое фиаско. А меж тем, старая лиса, поднявшись с Липердолем, увидя Дюшеса, дружески подмигнул, тот опешил, но поспешил представить по этикету принца царице. А Опциол, на всякий случай как бы окаменел и превратился в слух. Премьер-министр громко, как положено при дворе, провозгласил – Ваше Величество! На торжественный праздник в честь Вашего Величества прибыл наследный принц Царства каннибальского

Липердоль! С официальным визитом, Ваше Величество! – Принц подошел и сделал глубокий и чувственный книксен – поклон то есть. – Однако – подумала Бамбасса, – Не плох, даже напротив. И кожа хороша. Что-то на людоеда не похож. – Как дорога, принц? Не беспокоил кто великого гостя? – Уверяя Вас, Ваше Величество! Нет – приятным баритоном ответил Липердоль и отвесил снова поклон. – Благодарю за беспокойство. – А вежлив и приятен, – подумала царица. – Ну, как Вам праздник наш простецкий? – лукаво по-доброму вскинула на гостя свои блестящие глаза. Липердоль немного смутился. – Вы прекрасны, Ваше Величество и соответственно и праздник в Вашу честь тоже великолепен. – А умен – проскочило в голове, – Располагайтесь рядом, Ваше Высочество, – будем смотреть, наслаждаться. И, неожиданно, тихим голосом, взглянув прямо в глаза, произнесла – Беседовать будем… – Не часто царских кровей компания. – Принц сдержанно поклонился и откинув плащ, присел рядом на креслах. Слуги тут же бросились подносить красивые золотые подносы с яствами, фруктами и напитками. Увидев, какое изобилие на столе, принц улыбнулся и взял кубок с портвейном. – Ваше Величество! Ваша красота и мудрость светит далеко за пределы Вашей страны. И эти лучи света настигли и меня. И вот я здесь! И поднимаю этот кубок с душистым вином в Вашу честь! – А хорош! – бросилось в голову, одновременно с приятным приливом крови. Честно говоря, Бамбассе не с кем было так общаться. Единственный потомственный аристократ и то Дюшес. А он зануда, глядит, не мигая и что противно, будто следит или запоминает. Ну не почешешься, лифчик не поправишь. А этот помоложе будет и деликатен весьма. Интересно, волосы свои или красит? Все это и многое другое пронеслось в голове у женщины, начинающей млеть. – Ну, спасибо тебе, принц, за слова твои мудрые и во всех смыслах приятные. Прошу откушать с дороги. Здесь у меня вкусно абсолютно все. Липердоль действительно хотел есть, ведь в дороге еда не лезла в горло. ОН ловко красивым кинжалом, украшенным каменьями и вензелями, надрезал на блюде фрукты разные и с аппетитом, подцепляя их ножом, стал вкусно и азартно поедать и запивать портвейном. Во время еды он улыбался и блестящими глазами иногда поглядывал на Бамбассу. – А ведь и кушает красиво. Не чавкает, не сопит. – Принц. – Обратите внимание на рябчиков всяких, вальдшнепов. Есть носорог копченный, – задняя часть. Считается деликатес. – Ваше Величество, я мяса не ем. Веготорианец я. – Бамбасса пришла в изумление. – Мне не изменяет память? Принц!? Ты ж из самой, что ни на есть мясного государства! Или лукавишь? – Нет. Ваше Величество. Мяса не ем. Только фрукты и овощи, ну сыр, рыбу могу. – А пьешь крепенького? – совсем изумившись, спросила царица. – За встречу нашу выпью от чистого сердца! – Ну, удивил, так удивил принц. – А скажи, вот, а страна батюшки твоего, вроде каннибальская? – Да, Ваше Величество. Но эти традиции испокон веков живут. Только мне думается, уходят все эти людоедские помыслы обратно в века. А жить надо любовью. – Сказал Липердоль и от такого длинного монолога немного покраснел. – Действительно, дела твои не виданы, – поразилась Бамбасса. Мужик как мужик, а думает про любовь. Поразительно! – Но тут все отвлеклись. На площади натянули канаты и далеко в высоте пошли канатоходцы.

Вместо шестов они использовали большие пыпырки. Народ ахал, кричал что-то ободряющее. На царском крыльце всех тоже захватило. Шутка ли сказать, на высоте метров 50-ти бегали и прыгали муржилки и кричали что в честь своей царицы. А по бокам площади через огромные ритуальные костры пьяные и веселые прибамбассы прыгали и гоготали как стая голодных и рассерженных гусей. Правда там же по краям народец, наглотавшись варева из чанов, не только прыгал, а уже вполне конкретно обнимался, обжимался, ну, в общем, начиналась основная фаза праздника. Фаза плодородия и так сказать, безотказного общения. Мда! Принц на все на это восторженно смотрел, крутил головой и радовался как дитя. Царице тоже все нравилось, и она немного свесилась с балконного парапета, чтобы получше рассмотреть. Только в азарте своем Бамбасса не заметила, что груди ее обильные, как-то незаметно для хозяйки этой красоты, освободились от платья и были таковы. Но об этом чуть попозже. Увидя что все заняты, Дюшес толкнул в бок старого ведуна и в ухо прокричал, мол, поговорить надо бы. Типа пора. Старая лиса опять подмигнул и сказал на ухо министру, что скоро все образуется и будешь доволен. Потерпи. Потом подумал и повернувшись к Опциолу приветственно поклонился. Два ведуна понимали, что война на их уровне не выгодна никому. В общем, в этот день представления были везде. За время шоу канатоходцев, прислуга пришла в движение. Кто стол обновить, кто салфетки с вензелями поставить. Старшой из роты каннибалов пришел доложить, что все в порядке. Охрана принца уже квартировала в казармах и на ужин получили бочку отличного портвейна и мясо носорога. Каннибалам носорог очень понравился. Короче, жизнь налаживалась. А Берда как раз улучила момент и внесла золотой кувшин с варевом из пыпырок на балкон и поставила на специальный столик. Пока все главные персонажи были заняты, она забазировалась неподалеку, ожидая момента угощения гостей варевом, чтобы вовремя налить пахучую жидкость в золотые кубки и вручить, так сказать в царские рученьки. А царские особы были увлечены, и ожидали, чем же закончится феерия с канатоходцами. Принц заметил в руках у артистов вместо привычных шестов длинные пыпырки и повернул голову, чтобы спросить у Бамбассы, в чем фишка, так сказать. У них в Каннибалии таких штук не росло. Голову то он повернул, да так и застыл. Бамбасса находилась в профильной проекции к принцу, глазами и всем своим темпераментом погрузилась в захватывающее действие. Артисты поражали своим виртуозным мастерством, работая на огромной высоте, и царица вся была там. Она в пылу и не заметила, что лиф ее шикарного платья опустился и. … У Липердоля от увиденного такого роскошного тела захватило весь его липердольский дух. Большие, волнующие, правильной формы царские груди висели, нет, не висели, а плыли над балконным парапетом, завораживающе мерцая от множества костров. Казалось, – вот он настоящий символ плодородия этого царства. Вместо того, что бы спросить о пыпырках – шестах канатоходцев, он замер, не сводя глаз, понимая, что это вроде, как и нехорошо, но красота вещь волшебная. Почувствовав взгляд, Бамбасса повернулась к принцу с восторженной улыбкой, вся находившаяся еще там, с

ними, наверху. В глазах молодого человека Бамбасса увидела отражение своей стати, осознала происходящее и обмерла, ощутив сильный испуг и слабость в ногах. Царица все-таки наклонилась и забылась. А платье не забыло и освободило царскую плоть на свободу. Мда… Ситуация сложилась явно не протокольная. Это даже не ситуация, а конфуз, какой-то выходил. Мгновенно поправив лиф платья, она пробормотала, что виселицы для портних заработают уже с утра и что мол, пардон, типа не обращайте внимания. Конфуз был налицо. Принц, покрывшись багровым цветом, пролепетал что-то про то, какой праздник чудный, стесняясь от неловкости, в которой он оказался, а царица просто в первый раз в жизни по-настоящему застеснялась по-женски. Сцена с взаимными бормотаниями грозила затянуться. А Берда, не слыша и не видя происходящее на первой линии, почувствовала, что это удобный момент поднести угощение царским особам. Подлетев мышкой, повариха склонилась с подносом перед их очами со словами – От всей нашей прибамбасской души значить, во славу и так далее. Царица обрадовалась вмешательству и пряча глаза, стала воодушевленно рассказывать принцу, что это ритуальный напиток, которым сильно гордится наш народ. Выращиваются плоды по названию пыпырки нашими молодцами муржилками из одного растения. И из них, соответственно, бабылки толкут порошок и употребляют в пищу для благополучного и удачного забеременения. И что это и является основой нашего нарастающего могущества. Демография – это серьезная наука и эффективная практика. Вот так. За время длинного и потому спасительного монолога, принц оправился и взглянув в глаза Бамбассе, спросил –Не эти ли пыпырки в руках у артистов? – Вот-вот, – обрадовалась Бамбасса. – Они у нас везде, практически. И вот здесь в бокалах тоже налит наш волшебный пыпырочнй эликсир. Принц взял с подноса золотой бокал с варевом и промолвил. – Ваше Величество. Предлагаю тост за все великолепие, что излучаете Вы и за Ваши деяния. Поднимаю этот кубок во славу Вас из лучших побуждений души! Словно автоматически, то есть в порыве бессознательной признательности Бамбасса взяла второй кубок в руку. Они встретились взглядами и… о Боже… они… да, да! Выпили! Выпили варево до дна! Осушили, так сказать свои кубки. Мда.… Ну думаю, началось. Глаза их пронзительно затуманились. Она задышала как-то часто и нерегулярно. Опыта у нее в употреблении данного напитка не было и не осознав, что реальность покачнулась и изменилась, Бамбасса полетела в какой-то мир ощущений, до селе неизведанный, но жутко приятный. Хотелось действий, порывов и чувств. А принц просто поплыл от нахлынувшего понимания того, что эта женщина рядом и упорно набегала смелая мысль, – надо что-то сделать и, причем немедленно. Да… Бамбасса внезапно решилась. Только непонятно на что. Уже куда то несло, и она громко и не своим голосом заявила – А не пора ли принц показать Вам мои хоромы, а то балкон, хи-хи, это еще не весь дворец. – Сопровождаю Вас с великим удовольствием – воскликнул Липердоль. Вы будете страшно смеяться, но царская кровь спешно, но с достоинством удалилась в покои дворца. А челяди приказали гулять до конца, естественно в их честь, оставаясь на балконе. Вот так. А праздник разгорался все дальше до такой силы, что уже было непонятно, есть ли институт брака в стране или уже нет.

Пыпырки знают своё дело

Гулять с раннего утра, выпить море портвейна и океан пива, а потом надраться

до синих слонов варева из пыпырок. Как говорят, бери тепленьким и делай, что душа пожелает. Так оно и ехало. В смысле в этом направлении и мчалось, сверкая пятками в полном смысле этого слова. Но когда поехала пьянка, есть один закон. Должны пить все. Что бы не было ни одного трезвого, а то летопись может стать обвинительным материалом. Все выше сказанное полностью относится к сегодняшнему празднику. Видя, что основные удалились с балкона, тут же вступили правила иерархии. Главными мгновенно стали трое. Два ведуна и премьер министр. Жизнь иногда подталкивает к действиям, к которым душа лежит, ну не очень. Так вот на глазах у всего двора надо было играть хорошую мину, а иначе, какие они царедворцы. И так, было налито, были сказаны вежливые дежурные слова. А главное было выпито много,– раз, два, три тоста.… Вскоре лед начал таять и стало легче. Ведь ясный перец когда пьянка, не надо на душе камень держать, а то он, камень этот выскочит и чего ни будь, учинит. И наша тройка, видимо это понимала.