Сказание о Великой битве потомков Бхараты
Шрифт:
УДАЛЕНИЕ ОТ МИРА
Прошли многие годы после великой битвы на Курукшетре и торжественного жертвоприношения коня, совершенного Юдхиштхирой. Пандавы мирно жили в Хастинапуре, и с ними старый Дхритараштра, окруженный подобающим почетом, и мудрый Видура, и Санджая, старый колесничий и советник Дхритараштры, и престарелые царицы Гандхари и Кунти. Чреда минувших лет смягчила горе Дхритараштры и Гандхари о погибших сыновьях. Но однажды непримиримый Бхимасена в присутствии старого царя стал вспоминать обиды, нанесенные Пандавам их двоюродными братьями, и дурно говорил о Дурьодхане. Удрученный Дхритараштра обратился тогда к Юдхиштхире и сказал: «Отпусти меня в леса, о справедливый царь, я хочу кончить жизнь мою отшельником вдали от этого суетного мира. Из-за моего попустительства
Тогда Дхритараштра стал собираться в дальний путь. И на прощание он дал Юдхиштхире пространные наставления о науке правления царством. А когда собрался он уходить вместе с Гандхари, жители Хастинапура сошлись во множестве, чтобы проводить старого своего царя и царицу. Получившие от Дхритараштры щедрые дары, жители всех четырех сословий — брахманы, кшатрии, вайшьи и шудры — громко выражали свою скорбь по поводу его ухода. Пандавы со своими приближенными и толпы горожан проводили Дхритараштру за городские ворота — многие в это время вспомнили, как так же провожали некогда в изгнание доблестных сынов Панду.
А когда настало время прощаться, Видура и Санджая изъявили желание последовать в леса за своим старым повелителем. И когда повернули уже обратно горожане и Пандавы готовы были расстаться с уходящими в леса, Юдхиштхира вдруг увидел, что мать его Кунти присоединилась к спутникам Дхритараштры и не собирается возвращаться в город.
Он стал отговаривать ее, но она сказала, крепко обняв Гандхари: «Не оставляй своей заботой младших братьев, о Юдхиштхира! Заботься и о жене своей Драупади». И она продолжала, меж тем как слезы потоком струились из ее глаз: «Не забывай никогда и твоего храброго старшего брата Карну! На мне лежит вина в его гибели. Я виновна в том, что покинула в младенчестве сына, рожденного от бога Сурьи, я виновна в том, что скрыла от вас его родство с вами. Теперь мне предстоит искупить мой грех суровым подвижничеством в лесах, куда я ухожу вслед за старшим братом моего супруга и его женой».
И на все мольбы сыновей о возвращении она отвечала отказом. «В дни ваших испытаний и невзгод, — сказала она им, — я сделала все, чтобы вы не пали духом, я вдохновила вас на борьбу за царство, которое вам принадлежит по праву. Но не для себя я делала это, а для вашего блага и ради славы и величия рода Панду. Ныне я не хочу пользоваться плодами обретенного вами владычества. В лесной обители я буду служить Дхритараштре и Гандхари, я буду изнурять себя суровыми обетами. Вы же не уговаривайте меня больше, но возвращайтесь в Хастинапур, где ожидают вас дела царства».
И Пандавы простились с матерью и старшими родичами своими, уходящими в леса, почтительно обойдя их кругом, и, опечаленные, вернулись в Хастинапур.
Прошло еще несколько лет, и однажды Пандавы, не имея долго вестей об ушедших и тревожась за них, собрались навестить их в лесах. Долгий путь проделали они, пока не достигли уединенной лесной обители, где царь Дхритараштра со своими старыми советниками и обе царицы предавались подвижничеству, изнуряя себя постом и лишениями. Премудрый Вьяса надзирал за ними одно время, но потом покинул их. Самые суровые обеты исполнял Видура, живший в лесу под открытым небом, без одежды, питаясь одним лишь воздухом. Пандавы прибыли туда в то самое время, когда, истощив себя теми обетами, старый Видура прощался с жизнью. Он испустил дух на глазах у Юдхиштхиры, и доблестные Пандавы, воздав мудрому Видуре последние почести, простились с отшельниками и вернулись в свое царство.
А еще через два года посетил Пандавов в Хастинапуре божественный мудрец Нарада, вечно странствующий по земле и небесам, и от него узнали они о том, что Дхритараштра и обе царицы погибли в лесном пожаре. Санджае одному удалось спастись; Нарада встретил его после этого на берегах Ганга, когда он направлялся в отдаленные области Хималая; и с тех пор о Санджае не было вестей.
Великим горем было это для Пандавов; Юдхиштхира плакал как дитя, и с ним его братья и Драупади. И все
И еще прошли годы, и весть о новом несчастье достигла слуха Пандавов. Прибыл гонец из Двараки и поведал о страшной междоусобной распре, погубившей род Ядавов. И Пандавы узнали о гибели их друга Кришны и о смерти Баладевы. Это произошло через тридцать шесть лет после великой битвы на Курукшетре. Тогда отчаяние охватило Пандавов, и поняли они, что пришел срок и для их земной жизни». — «Как же погиб великий род Яду и почему премудрый и могучий сын Васудевы не мог помешать этому?» — спросил царь Джанамеджая у сказителя, и Вайшампаяна повел рассказ о губительном бое на палицах.
БОЙ НА ПАЛИЦАХ И ВЕЛИКИЙ ИСХОД ПАНДАВОВ
«Ведай, о царь, — сказал Вайшампаяна, — что гибель рода Яду была предопределена заранее и отвратить ее было невозможно. Пришли некогда в Двараку трое великих мудрецов — Нарада, Вишвамитра и Канва — и приняты были с должным почетом. Но юноши из рода Вришни задумали подшутить над ними. Они нарядили красавца Самбу, сына Кришны, в женское платье, подложили под платье сверток ему на живот и привели его к мудрецам и сказали: «Это супруга отважного Самбы, мечтающего о сыне. Вам все ведомо, о провидцы, откройте же нам будущее — кто родится у этой женщины?» Глаза мудрецов засверкали от гнева; переглянувшись, они так отвечали юным Ядавам: «Этот сын Кришны, именуемый Самба, родит железную палицу, которая по вашей вине, о дерзкие, погубит ваше племя!»
И по слову мудрецов злосчастный Самба забеременел, как женщина, и на другой же день он разрешился от бремени, произведя на свет огромную железную палицу устрашающего вида. Когда узнал об этом царь Уграсена, в великой тревоге он повелел растереть немедленно ту палицу в порошок и порошок высыпать в море. И под страхом смерти он запретил производить и продавать в своем городе хмельные напитки любого рода.
Но вскоре недобрые знамения возвестили о тщетности его предосторожностей. На улицах Двараки стали видеть неведомого человека, лысого, с черным лицом, свирепого и мрачного видом. Он появлялся у домов в поздний час и заглядывал нередко в окна к жителям Двараки. И многие отважные лучники пытались пронзить его стрелою, но тщетно, ибо то была воплощенная Смерть, грозящая обреченному племени. Настали тяжкие времена для Двараки. Полчища крыс кишели на улицах города, дули изо дня в день бурные ветры, крики зловещих птиц оглашали окрестность. И страшные сны посещали по ночам жителей Двараки.
Небывалое падение нравов обнаружилось в эти дни в племени Ядавов. Люди перестали почитать брахманов, прекратили жертвоприношения предкам и богам. Младшие не повиновались старшим, ученики оскорбляли учителей, жены стали обманывать мужей, а мужья — жен. Солнце померкло в небе. И понял Кришна, что близится срок исполнения проклятия Гандхари.
Тогда он обратился к сородичам своим и призвал их покинуть Двараку и совершить паломничество к священным водам. Все жители города повиновались слову Кришны. Они собрались в дорогу, запасшись в обилии всякого рода едою и вином, и вместе с семьями своими на колесницах, на верховых и вьючных лошадях и на слонах отправились к берегу океана во главе с Кришной и Баладевой. В городе остались только старый Васудева и женщины царского гарема. Ядавы, покинувшие Двараку, достигли Прабхасы и здесь, у самого моря, стали лагерем. Но вместо омовения в священных водах океана, уничтожающего грехи, потерявшие разум потомки Яду предались буйному веселью, пируя на морском берегу под рев труб и грохот барабанов, развлекаясь плясками и пением. И на глазах у Кришны Баладева отведал запретного вина, а вслед за ним стали пить и Критаварман, и Сатьяки, и Самба, и другие Ядавы. А некие юнцы из рода Вришни, уже пьяные, развлекались в это время тем, что кормили в прибрежной роще обезьян пищей, предназначенной для брахманов.