Сказание о Великой битве потомков Бхараты
Шрифт:
Затем, обращаясь к уже бесчувственному телу, Ашваттхаман сказал: «О Дурьодхана, если теплится еще в тебе жизнь, внимай словам, приятным для твоего слуха. Только семеро из войска Пандавов остались в живых, из нашего войска только мы трое. Убиты все панчалы и матсьи и сыновья Драупади; месть за свершенное зло поразила их. Пятеро братьев, Кришна и Сатьяки избегли гибели, но нет теперь детей у Пандавов! Ночью я перерезал всех в лагере Пандавов во время сна!»
От этих слов, веселящих его сердце, Дурьодхана пришел в себя и сказал: «Ты свершил то, что не удалось ни Бхишме, ни Карне. Теперь я чувствую себя равным Индре, повелителю богов. Будьте счастливы вы трое! Да сопутствуют вам удача и процветание. Мы встретимся снова на небесах». И повелитель Кауравов умолк, душа его вознеслась на небо, и только тело осталось на земле.
На рассвете
Пошатнулся Юдхиштхира, пораженный страшной вестью; Сатьяки поспешил поддержать его, и Бхимасена с Арджуной, выступив вперед, подхватили его под руки. «Увы, победив врага, мы оказались побежденными! — воскликнул Юдхиштхира. — Воины наши погибли, как путники, пересекшие бескрайний океан и утонувшие по собственной беспечности в маленькой речке. Что станется с Драупади, когда услышит она о смерти своих сыновей и братьев!» Обратившись к Накуле, он повелел: «Ступай и приведи сюда несчастную царицу!» Сам же он вместе с остальными отправился к месту ночного побоища.
Вступив на это проклятое поле, ужасающее взор, Юдхиштхира увидел тела своих родичей и друзей, обезглавленные, изрубленные на куски и залитые кровью. Не в силах вынести такое страшное зрелище, царь и его спутники упали на землю, лишившись чувств от ужаса и горя.
Накула вернулся между тем из Упаплавьи с царицей Драупади. При виде мертвого лагеря содрогнулась царица, как платановое дерево под порывом бурного ветра, и рухнула в беспамятстве на землю. Бхимасена поднял ее, утешая и ободряя. Тогда сказала Драупади, заливаясь слезами: «Горе жжет меня, как огонь, с тех пор как дошла до меня весть о том, что спящие витязи убиты проклятым сыном Дроны. Если не пожнет он плоды своих позорных деяний, если не лишите вы жизни этого презренного и его соратников, о Пандавы, я останусь здесь навсегда и не буду вкушать пищи, пока не придет ко мне смерть». — «Не печалься, царица, — отвечал ей Юдхиштхира. — Твои сыновья и братья встретили смерть, как подобает воинам. Сын же Дроны скрылся в отдаленные леса, и ты не властна в его жизни, о Драупади!» Тогда Драупади обратилась к Бхимасене: «Вспомни о долге кшатрия! Убей презренного Ашваттхамана, неодолимый в битве, как убил ты когда-то моих преследователей в столице Вираты! Только это утешит меня в моем горе!»
И, поднявшись на свою золотую колесницу, взяв с собой Накулу возничим, могучий Бхимасена отправился в погоню за Ашваттхаманом по следам, оставленным колесницей сына Дроны. За ним последовали и остальные сыны Панду и Кришна, вернувшийся тем временем из Хастинапура.
ПЛАЧ ЖЕНЩИН НА ПОЛЕ КУРУ
Между тем в Хастинапуре Дхритараштра предавался скорби о своих ста сыновьях, павших в битве, подобный дереву с обрубленными ветвями. «Забудь о горе, повелитель, — утешал его Санджая. — Тысячи царей и храбрых воинов, предводимых твоим сыном, полегли в битве. Пусть же свершатся погребальные обряды над ними, как предписано священным законом!» — «На что мне жизнь теперь, — говорил между тем Дхритараштра, — когда лишился я сыновей, друзей и родичей. Нет у меня теперь ни сыновей, ни царства, ни зрения. Несомненно, в одном из прежних моих рождений я совершил великий грех, и за это карают меня ныне боги столь страшным и безмерным горем. Кто на земле несчастнее меня? Я удалюсь в леса; там кончу я жизнь одиноким отшельником». Когда же снова напомнил ему Санджая о погребальных обрядах, царь, пораженный горем, потерял сознание. С трудом привели его в себя Санджая и Видура и, утешая, убедили его не забывать о долге царя. И повелел Дхритараштра запрягать колесницу. «Приведи Гандхари и Кунти и других цариц и царевен, — сказал он Видуре. — Пришло время посетить поле битвы».
И Гандхари, и Кунти, и другие царские жены явились по зову Дхритараштры. Сойдясь вместе и приветствуя друг друга, они разразились громкими рыданиями и огласили дворец скорбными воплями.
Дхритараштра не покрыл еще и двух йоджан пути, когда повстречались ему Крипа, Критаварман и Ашваттхаман, усталые и покрытые пылью. В глубокой горести обратились они к царю, с трудом удерживаясь от слез: «Твой сын, о государь, совершив великие подвиги, ушел в царство Индры со всеми своими соратниками. Только мы трое остались в живых из всего войска». Крипа сказал, обращаясь к Гандхари: «Твои сыновья доблестно сражались и пали, истребив полчища врагов. Нет сомнения, они обрели вечное блаженство и пребывают теперь в нетленных мирах среди бессмертных богов. Ни один из них не повернул спины к врагу в битве. Не горюй же о своих сыновьях! Враги их, о царица, не более счастливы. Узнав, что сын твой Дурьодхана убит Бхимасеной бесчестно, мы трое во главе с Ашваттхаманом истребили все войско Пандавов в их лагере, напав на них, когда они спали. Убиты все панчалы, и братья, и сыновья Драупади. Теперь мы спешим скрыться от мести Пандавов, преследующих нас. Поэтому позволь нам, о царица, без промедления продолжить наш путь. Позволь и ты, о царь!» И, простившись с Дхритараштрой и Гандхари, трое витязей, погоняя коней, отправились дальше, к берегам Ганга. Там пути их разошлись. Крипа повернул в Хастинапур, Критаварман — в свое царство на севере, Ашваттхаман — на юг, в дремучие леса, в обитель святого отшельника Вьясы.
Вблизи от Курукшетры встретился царь с сыновьями Панду, Кришной и Сатьяки, сопровождаемыми Драупади и другими женами царей стана Пандавов. Юдхиштхира, склонившись к ногам Дхритараштры, приветствовал его, согласно обычаю. Неохотно отвечал на приветствие старый царь; тяжело ему было видеть тех, кто убил его сыновей. С великим трудом удалось многомудрому Кришне склонить Дхритараштру и Гандхари к примирению с Пандавами; только скорбь Драупади, также потерявшей всех своих сыновей, смягчила гнев старой царицы.
Затем Дхритараштра с царицами и царевнами, Кришна и Пандавы отправились к полю битвы.
Взорам их открылась равнина, усеянная многими тысячами мертвых тел, орошенная потоками крови и кишащая стаями шакалов, волков и собак. Среди всего этого ужаса бродили страшные ракшасы и пишачи, пожиратели трупов. Благородные жены царской свиты, достигнув Курукшетры, узрели сроих мужей, сыновей и братьев, бездыханных, распростертых на земле, пожираемых ракшасами и пишачами, волками и шакалами, коршуцами и воронами. Видя это страшное поле, подобное игрищу Шивы, царевны и царицы, испуская горестные крики, поспешно сошли со своих драгоценных колесниц. Многие из них, сраженные несказанным горем, опустились без чувств на землю, другие, оглашая страшное поле душераздирающим плачем, метались в поисках своих погибших супругов и сыновей.
«Смотри, о сын Васудевы, на этих несчастных, мечущихся с распущенными волосами, наносящих себе удары нежными руками в голову и в грудь, испускающих крики горести! — сказала Гандхари, обращаясь к Кришне, сопровождающему ее в этом печальном шествии. — Матери, лишившиеся сыновей, жены, потерявшие супругов, скитаются по страшной равнине, покрытой телами героев. Витязи и цари, свершившие великие подвиги, спят вечным сном на Курукшетре. Не на шелковых постелях, умащенные сандалом и алоэ, спят они, а на голой земле, покрытые пылью и кровью; не певцы и сказители услаждают их слух, воспевая их славные деяния, а отвратительный вой шакалов и крики ворон раздаются над ними! Одни лежат, словно усыпленные, распростершись на земле, и гнусные твари терзают их прекрасные тела; другие, словно еще живые, сжимают в руках мечи и палицы, как возлюбленных жен своих, и звери не отваживаются подступиться к ним. Женщины бродят по полю, спотыкаясь о разбросанные копья и луки и обломки колесниц, и не могут узнать своих близких в изуродованных битвой, и зверями и птицами трупах. Подбирая отрубленные головы и руки и приставляя их к обезглавленным телам, они снова и снова убеждаются в своей ошибке, восклицая вне себя от горя: «Это не он! Это не его!» — и плачут еще горше.