Сказание о верном друге
Шрифт:
Лан почувствовал, как снова вздрогнул Зурр.
Да, они вернулись в пещеру предков: вот глубокая каменная ниша, где Лан нашел Муну и волчонка, в рассеянном свете смутно белеет костяк лося.
Мальчик вспомнил о кусочках вяленого мяса, которые он видел на мощных костях лесного великана лося, и в животе у него засосало.
Но что там, впереди? Лан прислушался. Ни звука. Осторожно выглянул из-за угла и невольно вскрикнул: на холодных камнях посреди лужи крови в беспомощной позе лежал Мудрый Аун.
ПОСЛЕДНЯЯ ТАЙНА МУДРОГО АУНА
Забыв осторожность, мальчик громко позвал старика.
– Мудрый Аун умер! – в отчаянии крикнул он в темноту, где ждали его Зурр и Муна.
Но нет, Аун не умер. Со стоном он открыл глаза, мутные, подслеповатые, и не удивился, увидев рядом троих ребят.
– Что случилось с тобой? – наклонился Лан к старцу.
Тот молчал, собираясь с силами, взгляд его был жестким и суровым.
– Черный Ворон нарушил древний завет племени – пролил кровь соплеменника, ударил сзади, как трус. – Бесцветный тихий голос Ауна шелестел, словно листва на ветру. – Сордо! Он должен быть прогнан от людей, чтобы жить ему одному… Пойдите приведите сюда охотников.
«Так вот чего боялся Зурр! Он видел, как его отец ударил Мудрого Ауна», – подумал Лан.
Сейчас лицо Зурра было каменно-непроницаемым.
Муна с яростным криком бросилась к лазу, но вдруг крик ее оборвался.
– Тут… тут нет хода… – шепотом сказала она. И закричала тонко, отчаянно: – Тут камни!
Лан в несколько прыжков подскочил к отверстию, которое недавно было ходом, и с ужасом убедился, что узкий лаз наглухо завален каменными глыбами. Он остервенело царапал камни ногтями, кричал и призывал на помощь добрых дивов, но ни единого ответного звука не доносилось из завала.
В отчаянии вернулся он к Ауну. Ужас цепко схватил его за горло, будто злобный зверь, будто свирепая рысь.
– Там камни, там только камни. Мы не можем пройти в жилище, – тряс он старика за плечо и звал его, звал.
С трудом открыл глаза Аун и долго глядел на мальчика, как бы не понимая слов.
Только Зурр не проронил ни звука. Он по-прежнему стоял перед Ауном каменной глыбой.
Долго отчаянные вопли Муны доносились со стороны завала, наконец и она затихла. Голова ее бессильно поникла.
– Лан, Зурр, Муна, – позвал старец. – Укройте меня шкурой и немного согрейте ноги огнем… Вот, глядите, – указал он глазами на спокойное пламя факела, – див ветра Сийю перестал дуть на огонь. Перестал дуть потому, что закрыт ход в жилище. Но Сийю приходит оттуда, из глубокой пещеры: там есть дыра. Найдите ее… Зурр, Муна, вы должны знать – Лану, маленькому Орлу, доверил я тайны племени… Никто не знает того, что случилось тут, только вы. В жертвенной пещере возьмите вяленого мяса – это говорит вам Аун, сын великого жреца Ухо Дива, – мертвые не рассердятся на вас. Никто не знает, далек ли будет ваш путь… Так нужно для племени. Там же найдете вы довольно факелов…
Долго собирался Аун с силами, прежде чем заговорил вновь. Губы старика кривились, веки подрагивали, по щеке скатилась слеза слабости, единственная слеза.
– Младший брат мой, мальчик мой! Ухожу к предкам раньше, чем собирался… ты знаешь великие мудрости. Крепко помни, что говорил тебе я. Сохрани для людей Слово, и заповеди, и многие мудрости. Повторяй их без устали Зурру и Муне: если пропадет один – донесет другой. Да покарает племя Черного Ворона не для Ауна – для людей! Пусть останется тут только Лан…
Зурр и Муна поспешно отошли в темноту пещеры.
– …Теперь скажу тебе большую тайну, последнюю… Пойди в пустую пещеру, где журчит вода. Там внизу, за камнем, найдешь ты Вещь. Принеси ее сюда…
Лан видел, с каким трудом говорит Аун, сколько сил тратит он на каждое слово. Лицо его осунулось, и нос заострился. Это был прежний Аун и в то же время другой, не похожий на него старик.
Лан быстро нашел Вещь, о которой говорил Мудрый Аун, – какое-то непонятное переплетение палок и жил. Одна гибкая палочка, концы которой стягивала тонкая жила, напоминала Лану лук, с детства знакомую, любимую игрушку. Тетива этого маленького лучка петлей охватывала прямую палочку. Один конец палочки входил в углубление длинной палки, второй – утопал в отверстии трухлявой колоды.
– Рукой прижми длинную палку, двигай лучок вперед и назад… Ну!.. Не прижимай сильно. Быстрее… Еще…
Прямая палочка волчком закрутилась, зажужжала.
Это казалось забавой, неуместной сейчас, в гнетущей обстановке тяжкой беды. Но как только Лан замедлял движение правой руки, старик сердито подгонял его.
Неожиданно мальчик заметил тонкую струйку дыма, потянувшуюся от дырки в трухлявой колоде, а затем и крохотную слабую искорку огня. Он наклонился и подул на искру, она росла на глазах, становилась ярче. Лан поднес к ней крохотный кусочек сухого мха, оказавшийся на колоде, и вдруг вспыхнул маленький настоящий огонек.
Как безумный, Лан метнулся в угол, схватил несколько тонких веточек с сухими листьями…
Огонек рос – это уже был маленький костер.
О чудо! Великое чудо!
– Помни главную заповедь Слова: «…ищите дорогу в страну предков…» – тихо промолвил Аун.
Лан кивнул и снова метнулся, поднял огарок старого факела и торопливо сунул его в только что родившееся пламя.
Восторгу его не было предела. Значит, владея этой Вещью, он становится властелином огня, младшего брата самого Солнца. Он сможет возжечь огонь по своему желанию, когда и где понадобится.
Потрясенный, Лан обернулся к Мудрому Ауну с сияющим, удивленным лицом.
Старик был мертв. Детская наивная улыбка застыла в его глазах.
Откуда-то из глубины живота у мальчика исторглось тяжкое, болезненное рыдание, непривычное и непонятное. Он помнил свои детские слезы – они лились легко и свободно. Но теперь…
Он не знал еще, что так плачут мужчины-охотники.
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
СТРАНА ПРЕДКОВ