Сказание об Оками 2
Шрифт:
Намикадзе вздохнул. И как-то помрачнел, пропали пляшущие бесенята из взгляда. Видно по красавчику, что тема ему неприятна.
– По главной версии, имеющейся у АНБУ, Умино Каноно-сан отправилась на поиски своего сына. В Страну Водопадов. Которая объявила временный, но категорический запрет на посещение всеми шиноби Конохи после того, как появилась некая девочка, обвиняемая в уничтожении деревни и похищении детей. Это тот случай, который можно было бы раскрыть по горячим следам, но увы, сигнал о том, что Каноно-сан не живет у себя дома и с ней что-то не так, запоздал, появился уже через неделю после того,
А вот для шиноби Водоворота никаких запретов от Такигакуре не имеется, ага-ага? Очень прозрачный намек на “давай соглашайся, мы сделали тебе идеальное предложение”.
– Есть еще не главная версия, да?
– спросила я у еще сильнее помрачневшего Намикадзе. И Кушина тоже веселиться перестала.
– Да. Умино Каноно не единственная без вести пропавшая. Всего за последние полтора года Коноха не досчиталась двенадцати человек, главным образом женщин, включая Учиха Кикоко, которая расследовала ситуацию по линии военной полиции. Под подозрением Кумогакуре, которые уже однажды были отмечены в почти успешном похищении человека из Конохи.
– Меня. Это меня тогда похитили, - вставила Кушина.
– Если бы Минато меня тогда не спас, не знаю, что было бы.
– У горцев Страны Молний есть традиция похищения невест, - припомнила я.
– Меня они тоже хотели украсть руками нукенинов. Ну, не конкретно меня, а вообще всех девочек академии Ивы моего поколения. Если так, то мама братишки Фумито скорее всего жива, здорова и скоро родит ему новых братиков и сестричек?
– Вероятнее всего, да. И я запрещаю тебе, Оками-тян, хоть как-то пытаться влезать в это дело. Весь клан Учиха, то есть вся военная полиция вовлечены в следствие. Ты им ничем не сможешь помочь, только отвлечь. Ты и Фумито-кун. Ему вообще лучше не знать о содержимом нашего разговора. Мне не нужен еще один дезертир, независимо от его благородных мотивов. И не нужен новый повод для войны. Ты рассуждаешь очень взросло для своего возраста, поэтому тебе я решил рассказать. Ты ведь не скажешь что-то в духе того, что не приносила клятвы верности и потому я не имею права тебе ничего запрещать?
– Я не дура. Не круглая дура так точно. Что мне сказать Фумито? Бро очень переживает.
– Скажи ему, что поговорила со мной. И что я сам с ним поговорю, когда буду делать следующую фуин. Можешь обрадовать что шансы на то, что Каноно-сан жива и ее жизни ничего не угрожает велики.
– Если только она не попала к джашинитам.
– А в Стране Водопадов еще оставались живые сектанты?
– влезла Кушина.
– Я думала, что там не было выживших после взрыва деревни.
– Кто знает, сколько там тех деревень?
– проворчала я.
– Но, наверное да, ублюдки должны были свернуть темные делишки после огласки. В другую страну сбежать могли.
– Теперь мы обсудили все вопросы?
– спросил йондайме.
– У меня кончается время, отведенное на обед.- А что, кушать также быстро, как и делать все остальное, ты не умеешь?
– едва удержалась от того, чтобы подколоть не такой ли он быстрый в постели. Но нет, перебор уже будет. Я и так сегодня все красные, или какие там еще бывают, линии
– Не пробовал. И сейчас быстрее надо быть тебе, Оками-тян. Какие еще остались вопросы?
– Татуировки. Я хочу фуин-татуировки для хранения чакры. И просто фуин-хранения.
– Кушина, она твоя. Пока, Оками-сан.
И снова “вжух”. Нет, как он так быстро перемещается? Это телепортация или следующий этап эволюции шуншина? Тоже так хочу.
– Не совсем сейчас врубилась. Мне с татухами ты поможешь? Или Минато меня сейчас так послал?
– Помогу, конечно. Если мы сегодня не зря поговорили, знаешь ли.
– Мне надо подумать. Совать свою задницу в Скрытый Камень мне не охота, знае… да блин! С тобой поговоришь и всё, пристало! Рассказать и показать, что я хочу?
Когда джинчуурики кивнула, я молча распахнула тренировочное кимоно, а затем стянула с себя футболку. Тут, конечно, Миура, но мне одиннадцать, у меня там, кроме наколок, смотреть пока не на что.
– Это Умино-кун сделал? Я знаю, что он рисует, но…
– Не угадала. Это я сама сделала. Смотри внимательно, вот сюда, на предплечье, - и я начала так быстро, как могла модифицировать наколку, превращая кость в нечто похожее по форме. В танто.
– Она шевелится!
– воскликнула Кушина.
– Очень интересная техника. Я такую пока не встречала. Но почти бесполезная, знаешь ли.
– Ага! Тупо для красоты. Но я хочу научиться делать из нее печати хранения. И взрывные печати. Вот чтобы тут, где я сейчас клинок изобразила, хранился реальный танто и я могла в любой момент распечатать его себе в руку. А на второй руке что-то еще хранить. Кунай, к примеру. Или я крутейший нож придумала, закажу его себе, когда разбогатею.
– Необычно, но понятно для чего. А взрывные печати для чего? Это же самоубийство.
– Чтобы их не взрывать, зна… как избавиться от этой твоей присказки?
– Никак. Страдай теперь. Объясни про печати.
– Я умею забирать чакру из взрывных печатей. Будет, как ваша бьякуго, но без потери нескольких лет жизни на создание. И слабее, наверное. Сестренка, а у тебя ведь много чакры? Ты можешь вложить ее в печать и передать мне тем самым энергию биджу?
– и посмотрела на нее такими большими наивными глазками, как у котика. Не в смысле как у кошачьего АНБУ, у него глаз вообще за маской не видно, а как у настоящего котенка, у которого четыре ноги и длинный хвост. Блин! Хочу котенка! В смысле погладить. Или щеночка. Надо будет сходить в клан Инузука, попроситься поиграть с их шерстяными волчарами. Не зря ведь молва меня к ним в родню записала.
У Кушины тут имелась и бумага, нарезанная на полоски, и тушь. На то, чтобы нарисовать печать, у нее ушло секунд двадцать. Быстро. Сразу видна выучка. Я бы возилась двадцать не секунд, а минут. Вообще чудо, что научилась.
– Покажи. Эта печать не завершена, не взорвется, но чакра в ней есть.
Я притронулась к бумажке, потянула в себя энергию и меня тут же скрутил сильнейший спазм энергосистемы. Как два пальца в розетку! Аж в глазах заискрило и зубы машинально стиснула так сильно, что эмаль затрещала. Выплеснула все, что забрала, кинетическим импульсом, невольно увеличив трещину на стене и осела на пол изломанным манекеном.