Сказания Меекханского пограничья. Восток – Запад
Шрифт:
Врассыпную! Быстро! Быстро! Быстро!
Они припали к шеям коней и погнали тех в дикий, безумный галоп.
Как бы не в последний, поняла она, увидев, как один из коней спотыкается, восстанавливает равновесие и спотыкается снова. Шерсть животного блестела, словно кто-то натер ее маслом. Всадник, Йанне Неварив, был молчаливым, ласковым великаном флегматичного нрава, умевшим махать топором, словно тростинкой, и ей приходилось видеть, как он раскалывает шлемы и разрубает щиты. Йанне, однако, обладал фигурой профессионального борца, а потому конь его нес на спине вес в два раза тяжелее, нежели Торин. А ведь даже от настолько хорошего коня невозможно требовать
Они встретились взглядами, и на миг она почувствовала, как сжалось сердце. Во взгляде мужчины не было ничего, кроме смирения. Он сам выбрал свою судьбу, поскольку отправился с Генно Ласкольником, и не жалел ни о чем. Послал ей печальную улыбку, кивнул и приложил левый кулак к губам и сердцу.
До последнего дыхания и удара сердца.
Она знала уже, кто первым повернет коня, чтобы дать остальным несколько лишних минут.
Позади них воцарился хаос. Они поймали кочевников врасплох, проскользнули меж крыльями полумесяца и сбежали из ловушки. Часть преследователей даже не поняли, куда подевалась добыча. Когда они выехали из-за холма, увидели только пустую долину и разметанное правое крыло. Командиру а’кееров, кем бы он ни был, понадобилось несколько долгих минут, чтобы понять, что случилось, – и броситься в погоню. А каждая секунда отдаляла чаардан от преследователей.
Казалось, они впервые получили шанс.
Грохот копыт, раздавшийся за спиною, приказал ей оглянуться. Миг она таращилась назад, не в силах понять, что видит.
Гонящие их а’кееры в идеальном строю выскочили из-за холма и шли карьером след в след. Да как шли! Словно кони их только-только рванули вперед после долгого отдыха и соответствующего разогрева. Не заметно было, что за спиной у них много миль бешеной скачки. Она подумала было, что охотящаяся за ними группа осталась за холмом, а это какие-то сменные отряды, в последний момент посланные командиром Молний. Это была абсурдная, но некоторым образом утешающая мысль, поскольку из нее следовало, что они имеют дело с живыми людьми и настоящими животными, а не с тварями, рожденными в глубинах Мрака. Но вот если это тот же отряд, который начинал облаву… Тогда они могли с тем же успехом уже сейчас развернуться всем чаарданом и дать кочевникам последний бой. Пока у коней и людей осталась хотя бы часть сил.
Конь Йанне Неварива коротко заржал и снова споткнулся. Мужчина выпрямился в седле, огляделся, словно желал в последний раз насытиться видом степей, и ласковым жестом огладил коня по шее. Потянулся к привязанным к луке седла вожжам.
Ласкольник внезапно появился сбоку от него. Наклонился, дотронулся до затылка пятнистого жеребца Йанне и кивнул. Поднял свисток.
Галоп! Россыпью!
Они сломали строй и замедлили конский бег, хотя это и казалось безрассудным.
Рысь.
На миг ей показалось, что она ослышалась. Наверняка так подумали и остальные, потому что чаардан все еще шел галопом.
Рысь!
Она сдержала коня, чувствуя, как ползущий по ее спине ледяной червяк тает в огне внезапного понимания. Значит, уже пора. Сейчас они повернут коней и пойдут карьером назад, чтобы столкнуться с Молниями лицом к лицу, вместе того чтобы отрываться поодиночке, по мере того как их кони будут терять силы. Им не удалось, но, по крайней мере, они не уйдут без схватки.
Но внезапно, в тот миг, когда расстояние между двумя отрядами сделалось не больше каких-то двухсот ярдов, погоня тоже замедлила лошадей и перешла на галоп, а потом на рысь и шаг.
Ласкольник свистнул. Стоять!
Остановились. Наездники Бури – тоже.
– Пока еще нет, дочка. – Командир выплюнул свисток и широко улыбнулся ей. – Пока что они не загнали нас туда, куда хотели.
Они развернули коней в сторону Молний, некоторое время оба отряда мерились взглядами, а тишину наполняло лишь хриплое конское дыхание.
– Сколько осталось?
Сперва она не поняла – наверняка как и остальные. И только чуть позже, когда оглядела се-кохландийцев, до нее дошло, что их как будто поменьше. Маловато, даже если иметь в виду тех, что пали от стрел. Неполных три сотни, а должно быть почти пять.
Кошкодур огляделся по сторонам:
– А где остальные, кха-дар? Заходят с флангов?
– Нет. Остальные или идут пешком, или добивают своих лошадей. – Ласкольник уже не улыбался. – Это Гвент’ресс, или Серая Сеть. Я слыхал только о трех жереберах, умевших сплетать эти чары для такого большого отряда.
– А я – о двух, кха-дар. И не думал, что когда-либо увижу это собственными глазами. Да что там, я даже сейчас едва в это верю.
Во что, проклятие? Какие чары позволяют коням бежать столько миль без малейшей усталости? Ей хотелось выкрикнуть этот вопрос, но она лишь стиснула зубы.
– Серая Сеть, – повторил Кошкодур. – Якобы так видят ее наши чародеи: словно спутанные серые ленты, связывающие всех лошадей отряда. Будь у нас здесь маг, он наверняка сумел бы сказать, кто именно из них является Узлом. Какой именно жеребер.
– Но мага у нас нет, Сарден. Сейчас мы только знаем, что там есть один жеребер. – Ласкольник указал на группу Молний, от которой как раз оторвался одинокий всадник. – Действует это так, дети. У тебя есть сто лошадей, которые идут карьером. В момент, когда они начинают слабеть, чары снимают с девяноста пяти усталость и сбрасывают ее на хребет последней пятерки. Эти кони обычно сразу же гибнут, у них рвутся сердца и ломаются хребты, они падают на всем скаку, но остальные бегут так, словно только вышли из конюшен. При пяти сотнях коней наверняка приходится убивать штук двадцать за раз, оттого такую сеть они вынуждены использовать умеренно: за час-другой можно проредить отряд слишком сильно. Поэтому они тоже пользуются случаем, чтобы дать животным передохнуть.
Кочевник между тем приблизился на расстояние голоса.
– Эй! – крикнул он и замахал руками.
– Ну, хоть так – для начала-то разговора, – проворчал Ласкольник и приподнялся в седле. – Чего хочешь?!
– Поговорить!
У се-кохландийца был хриплый голос и неприятный акцент.
– Подъезжай ближе.
Посланник осторожно двинулся в их сторону. Руки он держал на виду, подальше от оружия. Кайлеан кашлянула и выдавила негромко:
– Зачем они шлют гонца, кха-дар?
– Потому что пока не отказались от плана, дочка. Наверняка не загнали нас туда, куда им нужно. Хочешь поспорить, что гонят нас на двух оставшихся жереберов?
– А хочешь поспорить, кха-дар, что завтра взойдет солнце? – Она сменила тон. – Как конь Йанне?
– Справится. Еще немного. Да и твой пусть передохнет. И улыбайся радостно, потому что наш гость уже близко.
Кочевник медленно подъехал на десяток шагов. Сидел в седле нагло, в шлеме, что было серьезным нарушением степных обычаев. Прежде чем отозваться, смерил чаардан внимательным взглядом, особенно присматриваясь к лошадям.
– Севет Кону Канор, говорящий свободных племен, – представился он коротко. – Хороший бег, Серый Волк. Твой и твоих людей. Не одну песню о нем споем. Но все имеет свое начало и свой конец. Сдавайся.