Сказания о нартах
Шрифт:
Заворочался он в колыбели, разорвал свивальник и уперся в боковины. Сломалась колыбель, и во все стороны разлетелись части ее. Одна ее боковина отскочила и ударилась о снеговой хребет, — с того-то времени горы отделились друг от друга. Другая упала в дальнюю степь, — с той-то поры холмами и оврагами покрылись степи. Третья боковина упала в лесу, — с той-то поры в лесу и появились поляны. Четвертая боковина упала в море — и острова поднялись из глубины его.
С такой силой вскочил мальчик, что ударился головой о потолок.
— Еще когда был в утробе, слышал я, что мой отец Алымбег всю жизнь в походах провел. Был он, говорят, именитым мужем — так неужели не осталось коня от него?
— Как же могло статься, чтобы не было у него коня? — ответила ему мать. — Но перед смертью спустил он коня в подземелье и завалил вход скалой. И корма там есть запас, и родник, откуда он пьет воду. Но нет за ним ухода, и увяз конь по уши в навозе. Только спереди к нему подходить нельзя.
Тотрадз снял со стены плеть отца своего Алымбега и пошел к подземелью.
— Погоди, мое солнце, — сказала ему мать. — Тяжелой плитой завален вход в подземелье. Двенадцать пар быков ее привезли. Не сможешь ты сам сдвинуть эту плиту. Я позову людей тебе на помощь.
Ничего не ответил ей мальчик, подошел к двери в подземную конюшню, оттолкнул он плиту рукоятью плети в сторону. За уши схватил коня, вытащил его из навоза и повел к реке. Там почистил и выкупал он коня, и стал после этого конь сверкать, словно его почистили яичным белком.
Привел мальчик коня домой и серебряным седлом отца оседлал его.
— Не может быть, чтобы после отца не осталось оружия, — сказал он матери.
— Пойди во внутреннюю комнату, там на стене увидишь ты оружие отца своего. В жажде боя оно синим пламенем пылает. Там же, в черном железном сундуке, что замкнут пружинами, найдешь ты его кольчугу и шлем.
Быстрым шагом прошел Тотрада во внутреннюю комнату дома.
Семь дверей он миновал, а когда открыл восьмую, попал во внутреннюю комнату и увидел: оружие отца его Алымбега сверкает на стене.
Отомкнул мальчик черный железный сундук с пружиной, достал оттуда кольчугу и шлем отца своего и надел их на себя. И, подвязав отцовское оружие, вышел он к матери.
— Так вот и будет. От нашей семьи еду я на Площадь игр состязаться с нартской молодежью, — сказал он и быстро подошел к коню.
Взволновалась мать, боялась она, что убьет Сослан Тотрадза. Но мальчик в полном снаряжении легко взлетел на коня, и конь заплясал под ним.
— Взгляни-ка, нана, хорош ли я на коне? — спросил Тотрадз. — Если я не хорош на коне, не поеду я со двора.
— Ты да не хорош, солнце мое маленькое! — ответила мать.
И захотелось ей испытать, крепко ли сидит на коне ее сын, и сказала она ему:
— Бывало, когда отец твой отправлялся в поход, то раньше чем выехать со двора, взбодрит он плетью коня своего, даст ему поводья и перескочит
Хлестнул тут коня Тотрадз, одним махом перескочил конь через забор. Повернул Тотрадз коня, еще раз ударил плетью, и перелетел конь обратно во двор. Тут еще раз ударил Тотрадз коня плетью и дал ему поводья, чтобы выехать со двора.
— Подожди, дитя мое, не торопись, — сказала ему мать. — Я хочу, чтобы ты узнал того, кто пожрал твоих братьев и отца твоего. Когда ты приедешь на Площадь игр, внимательно разгляди всех людей и приметь того, кто при ходьбе вкось ставит ступни, у кого глаза не меньше обода сита, у кого в одном глазу два зрачка, у кого борода торчит во все стороны, как иглы ежа. Берегись этого человека, — это он пожрал отца твоего и братьев твоих.
Поджигитовал мальчик на коне и выехал со двора. Была пятница — день, на который назначены были игры нартов. Вся нартская молодежь собралась на Площади игр, и только из дома Алымбега Алагата не было мужчины на состязаниях.
Вот начала игры нартская молодежь. Чудеса одно удивительнее другого показывали молодые нарты, но черный всадник Сослан всех превзошел. Вдруг со стороны селения показалось черное облако, и черные вороны взлетают над ним. Удивились нарты, никак не поймут, что бы это могло быть.
Поглядел Сырдон зорким своим глазом и сказал:
— То, что кажется вам черным облаком, — совсем не черное облако: это скачет к нам серый конь Алымбега Алагата, пар из его ноздрей приняли вы за облако. То, что кажется вам черными воронами, — это не черные вороны, а комья земли, которые из-под его четырех копыт взлетают выше головы его.
— Конь-то скачет, мы видим, но всадника не видать, вот чему мы удивляемся, — ответили некоторые юноши.
И тогда сказал им Сырдон:
— Всадник на нем есть, а какой это всадник, вы сейчас увидите своими глазами.
Тут еще возросло удивление нартской молодежи: какой же всадник осмелился сесть на прославленного коня Алымбега? Да ведь этого всадника даже из-за луки седла не видать.
А всадник уже прискакал.
— Пусть счастье сопутствует вашим играм, гордая нартская молодежь! — громко воскликнул маленький всадник.
— Во здравии прибывай к нам, Тотрадз, сын Алымбега Алагата, — ответил ему Сырдон, тот, кто дал ему имя.
Поехал по площади Тотрадз, оглядывая нартскую молодежь, разыскивая того, с кем ему надо сразиться. Как только увидел он Сослана, сразу узнал его по приметам, о которых говорила ему мать.
— Ну, Сослан, давай посостязаемся с тобой, — сказал Тотрадз. — Я вижу, нет пары ни у тебя, ни у меня.
— Ишь ты, щенок! — ответил Сослан. — Как же мне с тобой состязаться, когда у тебя с углов губ еще молоко матери капает! Что мне скажут те, кто увидит, что я состязаюсь с тобой?