Сказания о нартах
Шрифт:
— Да настигнет тебя черный день, Сослан! Мы давно ищем тебя, и теперь тебе уже не спрятаться от нас! — угрожая, кричали они и, замахиваясь оружием, бросались на него.
Но чудо: никто из них не может ни ударить его, ни схватить, ни коснуться его. И дивясь этому и раздумывая, что бы это могло значить, продолжал он свой путь.
Велика Страна мертвых. Долго ехал он по горам и равнинам, переезжал через озера и реки, и вот въехал он на широкую равнину. Всюду на ней стоят столбы и деревья, на которых — кто за ноги, кто за руки, кто за язык, а кто за шею — повешены люди, и под
— О Сослан, освободи нас! Избавь нас от мук, Сослан! — вдруг закричали все повешенные, увидев Сослана.
Как будто не слыша их, продолжал свой путь Сослан. Только он подивился этому диву — и вот перед ним другое: большое озеро видит Сослан, и все оно кишит змеями, лягушками и другими гадами, и среди всей этой нечисти плавают в озере люди, то выныривают на поверхность, то вновь исчезают под водой.
— Эй, Сослан, помоги нам! Будь защитником нашим! Спаси нас! — закричали, увидев его, эти несчастные.
Дивясь и сочувствуя, ничего не ответил Сослан.
И опять перед ним широкая равнина. Богатые хлеба колышутся на ней. Но никогда не видел Сослан, чтоб рядом колосились все виды злаков. И здесь же тучные стада пасутся в густой траве, и хищные звери пробегают меж стад. Но не трогают они скота, и скот не боится их.
Большая спокойная река протекала по той равнине, и на берегу той реки множество девушек, обняв друг друга, вели торжественный симд — нартскую пляску.
Множество обильных яств расставлено на зеленой траве, но никто не прикасается к ним.
Увидели девушки Сослана и обрадовались ему.
— Сослан! Сослан! Земные духи или небесные привели тебя к нам? Конечно, не игра счастья, а только мужество твое привело тебя сюда, иначе как бы вошел ты в Страну мертвых без шубы, в которую облекают умерших? — обступив Сослана, говорили девушки.
— Накормили бы вы меня. Я хочу есть, — сказал им Сослан.
— Спляши сначала с нами, и тогда мы покормим тебя, — ответили девушки.
Что же, слез с коня Сослан, выбрал самую красивую девушку. И так как был Сослан неистов во всем, загорелась кровь его, и крепко сжал он руку этой девушки, но не получил никакого ответа. Еще крепче сжал он ее руку, и тут вдруг вырвалась она, с неожиданной силой схватила Сослана за руку, швырнула его, и очутился он на самой середине этой широкой реки. Трудно плыть Сослану в тяжелых доспехах, тянут они его вниз, захлебывается Сослан, исчезает под водой.
— Простите меня, девушки! Ошибся я, вижу, что ошибся! — крикнул Сослан.
— Нужно простить его! — сказала та девушка, которую обидел Сослан.
Вошла в воду, подала ему руку, помогла выйти на берег и так сказала Сослану:
— То, что позволено людям на земле, не позволено здесь.
— Ну что ж, — сказал Сослан, — теперь накормите меня, а то голоден я.
— Оставайся здесь с нами, не стремись больше в мир живых, и так же, как мы насыщаемся одним лишь видом еды, так же и ты будешь сыт, глядя на яства, — есть тебе не захочется, — сказала ему девушка.
— Не хочу я жить в такой стране, где не обязательна еда, — сказал Сослан девушкам и погнал дальше своего коня.
Едет
Недалеко отъехал он, как поднялся перед ним весь вы кованный из серебра красивый замок. В большие открытые окна этого замка видно, что сидят там на золотых скамьях почтенные старые люди, расставлено перед ними обильное угощение, и напитки пенятся в чашах. Изобильна еда на столах, но ни к чему не прикасаются старцы.
Поскакал Сослан дальше, и видит он — тащится на высокую гору старик. За спиной у него корзина, в которой навалены тяжелые камни. Но нет дна у этой корзины, высыпаются из нее камни, снова укладывает их старик в корзину, снова высыпаются они, и нет конца этой работе.
Удивился Сослан, поскакал дальше, и вот перед ним зеленый луг. Вол пасется на этом лугу. Трава на лугу по пояс, но не ест вол эту траву, жадно жует он бороду какого-то старика, и мучается старик.
«Вот это уж диво так диво! — подумал Сослан. — Чтобы вол, когда вокруг него столько свежей травы, жевал бы сухую, жесткую бороду?»
И не успел он еще подумать над этим дивом, а перед ним уже новое.
Река перед ним, и на ней остров. С берега на остров мост перекинут, и не шире он, чем острие ножа. А на острове том сидит в яичной скорлупе голый старик.
Едет Сослан дальше своей дорогой.
На дороге лежит мерзлый труп коня, и по обе стороны безмолвно сидят женщина и мужчина.
«Что это еще такое?» — подумал Сослан, но ничего не спросил он у сидящих и поскакал дальше.
И вот видит Сослан: лежат рядом муж и жена, под ними большая воловья шкура, накрыты они такой же шкурой, но никак не могут они уместиться — тянут, отнимают шкуру друг у друга.
И только миновал Сослан это диво, как перед ним уже новое.
Тоже лежат перед ним муж и жена. Заячья шкурка подостлана под ними, заячьей шкуркой накрыты они, а видно, что им тепло и просторно.
А тут же, неподалеку, новое диво.
Снова видит Сослан женщину и мужчину. Женщина ладони горстью сложила, а мужчина ей в ладони пламя изо рта изрыгает.
Проехал Сослан дальше, и тут ахнул он от изумления.
Перед ним гора, прорезанная глубокими трещинами, и ползает по этой горе женщина. Толстой иглой зашивает она трещины на горе; устала, видно, бедняжка, потом обливается, а покоя не знает. Пожалел Сослан ее, подивился и поехал дальше.
Видит — трудится еще одна женщина, делает она сыр в большой деревянной кадке. Молоком полна эта кадка. Должен бы уже получиться большой круг сыра, но вот вынула женщина только что сделанный сыр из кадки, и еле видно его на ладони, не больше он зерна просяного.
А неподалеку другая женщина, и тоже делает она сыр: зачерпнет ложку молока, и получается у нее сыр величиной не меньше горы.
Раздумывая над тем, что видел, проехал Сослан мимо. И вот перед ним еще одна женщина. Распростерта она на земле, лицом вверх, и с бешеной силой, но вхолостую вертятся на ее груди жернова.