Сказания о земле Московской
Шрифт:
Волей-неволей заключил договор с великим князем и Дмитрий Шемяка и остался в своих вотчинах Угличе да Галиче с Чухломой.
Но разве мог он, вкусивший полноту власти, быть удовлетворенным столь малыми городами?
Рушились все его честолюбивые помыслы, но не таков он был, чтобы отступиться. Знал он своего двоюродного брата еще с детских лет. И зрячим был Василий Васильевич безвольным и простодушным, неужто слепой, хоть и находясь под началом властной старухи матери, останется он победителем? И решился Дмитрий Шемяка вновь силой добывать московский стол.
Но не взял он в расчет, что многие стояли против него. Бояре, примкнувшие было к нему, один за другим
Послал он верных своих людей в Новгород, упреждали они, говорили: берегитесь, бояре новгородские, пожелал Василий Васильевич ваш славный город под свою тяжелую руку положить. Не верьте его посулам лукавым.
Посылал Шемяка грамоты к Ивану можайскому, писал: давай прежнюю дружбу водить. Коли вместе добудем для меня великокняжеский стол, пожалую я тебе столько городов и вотчин, сколько пожелаешь. И польстился Иван можайский, обещал свою дружбу и подмогу. По Шемякину поручению направил он посла к королю Казимиру польскому, просил у него помощи, обещал уступить полякам города Ржеву, Медынь и Козельск.
Позвал Шемяка к себе казанского посла. И татарам сулил он дружбу, убеждал их вместе на Москву ударить. По его наговору посла Василия Васильевича в Казани бросили в темницу.
Молва о крамолах Шемяки по всей Руси ходила. В Москве о том догадывались и подозревали, а верных доказательств не могли сыскать.
Был у Дмитрия Шемяки в Москве двор, доставшийся ему от отца, и в том дворе сидел его верный тиун (управитель) Ватазин. Послал Шемяка к нему тайную грамоту, чтобы тот смущал московский народ и подговаривал посадских против великого князя.
А та грамота была перехвачена, и Василий Васильевич по совету своих бояр отдал ее на суд владык духовных.
Собралось пять епископов, прочли вслух грамоту, и все, как один, встали на сторону великого князя. Они написали Шемяке пространное послание, подробно перечисляя все те смуты, все то зло, какое более двадцати лет учиняли Москве и Руси его отец, его старший брат и он сам, называли его изменником, татем ночным. Они пригрозили ему, коли будет он продолжать рассылать подметные грамоты, коли будет смущать народ, да не поклонится великому князю, да не поклянется служить ему «честно и грозно», то будет отлучен от церкви православной и предан проклятию.
Ничего не ответил Дмитрий Шемяка. В Москве понимали, что остался он врагом.
В следующем, 1448 году Василий Васильевич решил выступить против него с войском.
Шемяка запросил мира. Но в скором времени сумел опять подговорить Ивана можайского. Набрали они людей с Галича, с берегов Вятки, подошли к Костроме и попытались взять город приступом.
Но там сидел воевода великого князя — «боярин вернейший паче всех» — Федор Басенок; приступ был отбит, и Дмитрий Шемяка бежал в Галич.
Василий Васильевич не смог преследовать его, пришла весть — опять казанцы напали на Русь, пришлось возвращаться, их набег отбивать.
Только через два года, в 1450 году, вновь повел Василий Васильевич свои полки на Галич. На берегу озера произошла короткая схватка, город сдался, Дмитрий Шемяка был разбит и, лишенный последнего своего удела, бежал в Новгород. Набрал он там молодцов и отправился с ними в Великий Устюг. Там он повелел схватить сторонников великого князя и утопить их в Сухоне.
8
В 1451 году скончалась его мать Софья Витовтовна. И в тот же год некоему царевичу Мазовше удалось добраться до самой Москвы. Василий Васильевич с семьей бежал за Волгу. Ордынцы подожгли посады, пошли на приступ Кремля, но были отбиты. Мазовша с богатой добычей отступил.
Только теперь московские ратники смогли, наконец, выступить против сидевшего в Устюге Шемяки.
Узнав об их приближении, он бежал в Новгород, и новгородцы приняли его «с честью».
Иона, ставший к тому времени митрополитом московским [45] , направил новгородскому архиепископу Евфимию грозное послание, повелевал изгнать Шемяку. Евфимий отвечал, что издревле повелось в их вольном городе давать приют беглым и опальным князьям и боярам.
В Москве понимали, что, пока жив их давний враг, придется быть настороже. Поехал в 1453 году в Новгород посол Василия Васильевича договариваться о многих спорных делах, а в кожаной суме вез с собой яд. Ему удалось подкупить повара Шемяки. Шемяка поел отравленную курицу и умер. Подьячий, который привез в Москву весть о его смерти, был пожалован в дьяки.
45
Иона был первым митрополитом Северо-Восточной Руси, выбранным собором русских епископов помимо патриарха константинопольского.
Теперь Басенку и другим боярам нетрудно было убедить Василия Васильевича начать расправу с теми, кто изменял ему.
Сторонники Шемяки поплатились ссылкой, бежали в Литву и лишились всех своих вотчин.
Настал черед Ивана можайского. За его «неисправление» Василий Васильевич пошел на него «ратью». Тот, вовремя предупрежденный, бежал с женой и детьми в Литву.
Оставался лишь один самостоятельный удел — Верейский. Но сидевший там двоюродный брат Василия Васильевича, Михаил Андреевич, все годы усобицы был смирен, послушен, всегда старался отмахнуться от всякой крамолы. Его не тронули, а много лет спустя, когда он умер, Верея отошла к Москве.
9
Большой урон принесла Руси та многолетняя борьба за власть!
Усобица нанесла прямой ущерб ремеслам, торговле, просвещению. Число ремесленников московских поубавилось, мастера иных хитроумных ремесел и переписчики книг сидели сложа руки, торговля изделиями московскими пошла на убыль. Купцы московские реже возили свои товары в другие города, иные разорялись. И на московский торг теперь меньше приезжало купцов иноземных. Новые белокаменные храмы не строились.