Сказано – сделано
Шрифт:
— Татьяна, вы очень догадливы и знаете, как разговорить человека.
Мне неожиданное замечание Виктора Петровича нисколько не польстило. Я это и без его сомнительного комплимента прекрасно знаю.
— И вы продолжаете настаивать на том, что именно Сомов убил Инну?
— Ну, конечно. Из-за ревности. Он ревновал ее к Игорьку, не верил, что она не любит этого головастого мальчишку.
— Как это ревновал? Вы же только сейчас сказали, что Инна просто-напросто надоела Сомову.
— Ах, знаете, дела любовные… Кто же в них разберется! — театрально воскликнул
— Понятно. Скажите, все ваши сотрудники склонны обвинять Сомова в убийстве Инны?
— Все, как один. Мы сначала даже не знали, что ее нашли в его квартире, но сразу подумали именно на него.
— Да что вы говорите? Поразительно! — так же напыщенно произнесла я.
Мы помолчали.
— Скажите, Виктор Петрович, а когда ваш шеф прибудет в Тарасов?
— О, думаю — завтра, не позднее.
— И последний вопрос. Не могли ли Инну Гольстер убить потому, что она дочь вашего шефа? Может быть, Вячеслава Павловича шантажировали и ему угрожали? Может быть, у него были враги, которые хотели этим злодеянием отомстить вашему директору?
— Да что вы, Танечка! Вы нам льстите. У нас же маленькая конторка, и ничего больше. Огромными суммами мы не ворочаем, поэтому о такой жестокой мести говорить, я думаю, просто неуместно.
— Ну а конкуренты все-таки имеются?
— Ох, а как же без них, родимых. Вот буквально на днях видел одного из них. Будете сейчас проезжать мимо только-только отреставрированного здания, обратите внимание на их рекламный щит. Фирма «Связист». Не правда ли, дурацкое название? И рожи у всех там бандитские. Да и здание позорное — розовенькое какое-то. Но на такое преступление они вряд ли способны.
— Так-так, бандитские рожи не способны на убийство, а безобидный Сомов с наивными добрыми глазами способен? Странно как-то все это. Может быть, уточните?
— Да чего уточнять-то? Татьяна, почему вы мне не верите? Я говорю, что думаю, — Виктор Петрович картинно замолчал и после паузы довольно нелюбезно заявил: — Извините, у меня нет больше свободного времени. Дела, знаете ли.
После чего он демонстративно уткнулся в лежащие перед ним бумажки, выказывая этим свой «барский гнев». Пришла, мол, тут какая-то фифа и всякие глупые вопросы задает.
— Виктор Петрович, — вкрадчивым тоном заговорила я, — поймите, мне действительно очень нужна ваша помощь. Я же ведь частный детектив, у меня нет таких возможностей, как у целого отряда милиционеров.
Мой тихий голос и изменившийся тон произвели на замдиректора очень хорошее впечатление. Он отбросил свои бумажки, показывая, что между нами нет никаких обид.
— Ну что вы, Танечка. Вы замечательный сыщик! Думаете, я ничего о вас не слышал? Когда вы представились, у меня даже дух захватило. Надо же, с какой личностью мне предстоит общаться. Но мне немного непонятно, почему вы больше верите Сомову, это подхалиму и лицемеру, а не мне?
— Что вы! Я верю вам! — воскликнула я, как плохая актриса, — с придыханием и слезой в голосе. — Но это моя работа все узнавать, взвешивать и делать выводы. Спасибо за такое живое участие! Другой бы на вашем месте вообще мог выставить меня за дверь.
Так мы и расстались: расшаркиваясь, как на придворном балу. Виктор Петрович был само очарование. Однако на прощание, глядя куда-то поверх меня, он неожиданно бросил:
— Таня, вы мне нравитесь… Но, если вы поможете Сомову выйти на свободу, я буду считать вас личным врагом. Смерти Инны я ему не прощу. Все, Танечка, сказано — сделано, до встречи.
Фразу «сказано — сделано» Виктор Петрович повторил несколько раз на протяжении нашего разговора. Сразу было видно, что он — очень скрупулезный сотрудник, безукоризненно выполняющий все поручения шефа. Я не удивлюсь, если Гольстер считает его самым ценным кадром в своей скромной организации.
На глазах замдиректора, в очередной раз вспомнившего о смерти Инны, заблестели слезы. Кажется, он действительно очень страдал. Его румяные щеки стали еще краснее, отчего казалось, что его лицо пылало от ненависти к страшному человеку, который лишил жизни такое красивое и юное создание, как Инночка.
Выйдя от Виктора Петровича, я снова встретилась с очаровательной секретаршей. Она явно подслушивала, потому что я застала ее хоть и за столом, но запыхавшейся. Наверное, она со скоростью пули отлетела от двери шефа в то время, когда я открыла ее, прощаясь с Виктором Петровичем.
— Светочка, а какая фамилия у вашего замдиректора?
— Заревич, — любезно сообщила мне секретарша.
— Хорошо, а то я не знаю даже, с кем говорила, — по инерции жеманно поблагодарила я. Ну вот, докатилась до того, что «кошу под дурочку». — И еще, Светочка… Вы не знаете, где училась Инна Гольстер?
— Инночка училась в экономическом институте, на первом курсе. Она была умницей…
Светочка была близка к тому, чтобы дать волю своим чувствам, разрыдаться и уткнуться мне в плечо. Видимо, она подслушивала наш с Виктором Петровичем разговор и видела во мне человека, который справедливо накажет злодея. Экая романтичная девица!
— Спасибо, Света, я еще к вам зайду в ближайшее время. Вы знаете, я частный детектив и ищу убийцу Инны. Представляю, какое горе сейчас переживает мать бедной девочки… — почти простонала я, надеясь получить какую-нибудь информацию о матери Инны и жене Гольстера. Мало ли для чего могут пригодиться эти сведения.
Девушке очень понравилась моя откровенность. Я не сомневалась, что она ответит мне тем же, если я еще раз к ней обращусь. Но ждать долго мне не пришлось, поскольку Светочка прямо сейчас готова была поведать всю подноготную семейства Вячеслава Гольстера.
— Бедная Инна воспитывалась только отцом. Вячеслав Павлович уже много лет назад развелся со своей супругой. Он никогда о ней не рассказывал, но Анна говорила, что шеф выгнал ее из своего дома и запретил взять с собой дочь. Инна так и не видела свою мать.