Сказано — сделано
Шрифт:
— О чём?
— Понимаешь, у меня нехорошее предчувствие. Сегодня диктовка, ты ведь помнишь. Годовая. А тут мне ещё сон какой-то странный приснился. Будто у меня одно ухо выросло. Здоровое такое ухо. С капустный лист.
— Всё ясно. Дальше можешь не продолжать, — сказал Коля, производя последние лёгкие взмахи над сверкающими башмаками. — Только непонятно, почему у тебя ухо выросло, а не хвост. У наших предков, как известно, были хвосты.
— Будешь издеваться — я уйду, — угрюмо сказал Саша.
— Это я издеваюсь?! — взвился Коля. — А мне кажется, это ты издеваешься. Мы с тобой занимались?
— Ну, занимались.
— К диктовке готовились?
— Ну, готовились.
— «Ну!» «Ну!» А теперь, видишь, у него уши вырастают! И потом, не ты ли твердил, что тройка объективно отражает твои знания?! Вот и получишь свою тройку. Всё равно в этом году четыре тебе не светит, это уже ясно.
— Ха, если б тройку! Я б тогда и не дёргался. У меня предчувствие, что я схвачу два балла. Понимаешь, нервы, стрессы… Одна лишняя ошибка — и два очка в кармане!
— Хорошо. Что ты хочешь? — спокойно спросил Коля, надевая школьную форму. — Списать я тебе не могу дать: я сижу впереди. Проверить твою работу тоже не могу. Так что же?
— У меня план, — сказал Саша, оживившись. — Я полночи думал. Ты ведь знаешь, что Надежда нам всегда много времени на проверку даёт. Минут десять, а то и больше. Так?
— Так.
— Ну вот. Ты пишешь диктовку под копирку.
— Как это? — не понял Коля.
— Ну, очень просто. Возьмёшь у своей мамы лист копировальной бумаги, подложишь его вместе с чистым листком под свою работу — и вперёд! Потом, когда нам время на проверку дадут, ты, не оборачиваясь, понизу передаёшь мне копию. Гениально! Такого ещё нигде не было. Остаётся только сверить твою диктовку с моей — и дело в шляпе!
— Нет, — сказал Коля. — Не согласен. В конце концов, это просто нечестно. Для чего, спрашивается, мы тогда занимались?
— Да пойми ты, чудак человек, — заволновался Саша. — У меня предчувствие! А то, что мы занимались, — это хорошо. Это от меня никуда не денется. Тут же особый случай.
— Ты мне надоел со своими предчувствиями, — сказал Коля. — Просто тебе лень хоть немного пошевелить мозгами. Конечно, сдуть легче.
— Так, — набычившись, произнёс Саша. — Тогда последний вопрос: друг ты мне или не друг?
Коля опустился на тумбочку возле зеркала, помолчал и, вздохнув, сказал:
— Ладно. Чёрт с тобой. Но учти: во-первых, это последний раз в жизни. А во-вторых, я теперь с тебя не слезу. Будем каждый день по часу диктовки писать!
— Ну конечно будем! Что за вопрос! — радостно согласился Саша. — А теперь бери скорей копирку. И прошу тебя: пиши с нажимом.
— «Урчат и квакают лягушки… Квакают лягушки». Точка, — продиктовала Надежда Васильевна последнее предложение и оглядела притихший класс. — Теперь внимательно, не торопясь, проверяем. Времени у вас достаточно.
Учительница села за стол и открыла классный журнал. Она хотела предварительно, карандашиком проставить годовые отметки.
Как только Надежда Васильевна опустила голову, Коля дрожащей рукой выхватил листок с копией своего диктанта и, не оборачиваясь, протянул назад. Саша, с волнением ожидавший этого момента, быстро выхватил листок и жадно впился в него глазами. Но что это?! Нет, отпечаток получился хороший, всё чётко, ярко, прекрасно видны точки и запятые. Но в самом тексте невозможно прочитать ни единого слова! Буквы вроде бы и были, и в то же время их невозможно распознать. Они словно превратились в какую-то загадочную вязь! Саша ошалело смотрел на листок и решительно ничего не понимал. Он уже хотел было толкнуть своего друга в спину и покрутить пальцем у виска, когда наконец до него дошло. Ну конечно! Коля неправильно положил копирку и листок. Вместо того чтобы положить копирку между страницами, он сунул её под самый низ, и отпечаток получился зеркальным! Все буквы в словах как бы перевернулись. Ах как обидно! Вот перед ним лежит отличная диктовка, а он не может прочесть ни одного слова. Что же делать? И тут Сашу осенило. Раз текст получился зеркальным…
Он толкнул в бок свою соседку и прошипел:
— Гусева, дай зеркало!
Вика повернула голову и недоуменно посмотрела на беспокойного соседа. Она привыкла, что Саша вечно спрашивает у неё, как пишется то или иное слово, а тут вдруг — зеркало?
— Дай зеркало, говорю, — снова зашипел Саша.
Вика испуганно полезла в карман своего передника и подала зеркальце. Саша схватил желанный предмет и принялся торопливо пристраивать к листку. «Ищем нужный ракурс», — говорил он сам себе.
В это время Надежда Васильевна дошла в журнале до фамилии Оляпкин и внимательно просмотрела оценки, полученные им за четверть. «Три, два, четыре, четыре, три, — читала она. — Нет, на четвёрку он не тянет. Придётся ставить три. Хотя в последнее время и наметились сдвиги». И тут что-то яркое ударило по глазам учительницы. Она недоуменно подняла голову и оглядела класс. То, что она увидела, потрясло её. Ученик Оляпкин, о котором она только что думала и взвешивала его шансы на четвёрку, сидел за своей партой и пускал ей в лицо солнечные зайчики! Да, случалось, что он иногда выкидывал разные фокусы. Но такое!..
— Оляпкин! — ахнула Надежда Васильевна. — Ты что, с ума сошёл?! Подойди сюда и положи зеркало мне на стол!
Напуганный и расстроенный, Саша уныло поплёлся к учительскому столу. «А может, он и вправду заболел? Переутомился? — думала добрая учительница. — Не может же нормальный ребёнок, пусть даже немного разболтанный, пускать во время годовой контрольной зайчики?»
— Саша, как ты себя чувствуешь? — спросила она. — Ты… У тебя голова не болит? Ты, наверное, вчера долго занимался?
— Я, это, да… Чувствую себя, — забубнил растерявшийся Саша.
— Ты вот что, дружок, иди проверяй потихонечку свою работу. А на последний урок, на физкультуру, не ходи. Ступай домой. Я Игорю Михайловичу скажу, что тебя отпустила.
Саша сел на своё место и, сунув бесполезную копию в парту, принялся за проверку диктовки. Теперь приходилось рассчитывать только на себя.
Когда урок кончился и учительница унесла контрольные, Саша тряс перед носом друга злополучной копией: