Скажи, что любишь
Шрифт:
— Слушаю, — отвечаю не глядя, и когда в трубке раздается ласковое:
— Здравствуй Светочка, — роняю на пол кисточку.
— Да чтоб тебя…
— Света?
— Простите, не вам. Неполадка небольшая.
— Ааа, — понимающе тянет она, — а мне вот птичка на хвосте принесла, что скоро внук у нас родится? Или внучка?
Ага. Большая такая птичка. Снежный павлин называется.
— Не знаю, — честно признаюсь, — по УЗИ не видно.
— Точно пацан будет, — убежденно отвечает она, — я когда с Кириллом ходила, никто ничего увидеть не мог. Такой верткий был,
Зато сейчас как ледяная скульптура.
Я все еще негодовала от того, что он в мое отсутствие хозяйничал у меня дома. Вроде и приятно, что позаботился и в то же время бесит, что не воспринимает мои слова всерьез и раз за разом вторгается на мою территорию.
— Вы уже решили, как назовете? Придумали имена?
Вопрос вгоняет меня в ступор, потому что он звучит не «ты решила», а «вы решили», словно это в порядке вещей после не слишком счастливой семейной жизни и развода, сидеть рядом с бывшим муженьком и самозабвенно придумывать имена.
— Пока нет, — сдавшись, закручиваю крышечку на флаконе с лаком – все равно ничего не выйдет, проще к мастеру записаться.
— Как насчет Александра или Романа? Александр Кириллович, по-моему, звучит солидно.
— Не плохо, — уклончиво отвечаю я.
— А для девочки подойдет имя София или Ксения. Как тебе? Ксения Кирилловна?
— Чудесно.
— Время еще есть, надо будет обсудить варианты.
— Непременно.
Вот просто сплю и вижу, как бы пообсуждать имена будущего ребенка с бывшей свекровью. Нет, отношения у нас с ней были неплохие. Я ни единого дурного слова не могу сказать в адрес этой суетливой, обо всем переживающей женщины. Но мы общались не потом что прониклись друг другу и превратились в лучших подружек, а потому что были семьей. Единственное, что нас объединяло – это Смолин. И как только эта связь исчезла, наше общение ожидаемо сошло на нет. И теперь, я была не уверена, что хочу его форсировать. Нина Ивановна будет чудесной бабушкой, и запросто смогу доверить ей свое чадо, но в первую очередь она мать Кирилла.
— Вы когда к нам в гости приедете?
— Сначала надо родить, — отшучиваюсь я, включая дурочку, — потом и приедем.
— Я имела в виду вас с Кирюшей, — терпеливо поясняет Нина.
— Ах это…
— Вы только предупредите заранее. Я хочу приготовить утку по-пекински и испечь мой фирменный пирог со сливами. Тебе же он нравился?
Пирог у нее по истине божественный, да и утка выше всяких похвал, но…
Прокашливаюсь, прежде чем начать:
— Нина Ивановна… — прерываю поток планов, относительно нашего приезда в резиденцию Смолиных.
— Да, дорогая, я тебя внимательно слушаю.
— Мы с Кириллом не вместе.
На том конце провода тишина, но я не намерена останавливаться, поэтому говорю, как есть:
— Наш брак остался в прошлом, и дальнейшее общение не предусматривает возвращение к прежнему формату отношений. Он сам по себе, я сама по себе. Между нами только ребенок. Больше ничего.
— Светочка, — растерянно произносит она, — но малышу нужны оба родителя.
— Они у него будут. Я не собираюсь препятствовать их общению.
— Ну…но…как же так? Я думала, вы нас скоро осчастливите, скажете, что решили снова сойтись…
— Не скажем.
Она пыхтит в трубку, потом сокрушенно спрашивает:
— Кирилл опять чудит? Я ему сейчас позвоню и мигом мозги вправлю. Совсем от рук отбился. Что в прошлый раз своим упрямством все испоганил, что в этот, — осекается, осознав, что сболтнула лишнего, но я не заостряю на этом внимания и ровно произношу:
— Нет, Нина Ивановна, Кирилл не при чем. Не надо ему звонить. В этот раз я не хочу продолжения. Простите.
— Но…
— Вы сейчас извините меня, но поговорим позже, хорошо? У меня тут срочное беременное дело назрело.
— Хорошо, милая, — растерянно соглашается экс-свекровь, и мы с ней прощаемся.
Я сокрушенно вздыхаю, потом нахожу в справочной книге нужный контакт, и звоню:
— Машенька, добрый день. На этой неделе найдется местечко на педикюр? Да? Прекрасно. Запиши меня, пожалуйста.
Ну вот, одной заботой меньше.
Про звонок мадам Смолиной я пока предпочитаю не думать.
***
— Кирилл, я не понимаю, зачем ты меня позвал.
Еще больше я не понимаю, почему я согласилась. Не иначе как беременное затмение случилось, когда все разумные мысли разом вылетают из головы, и там остаётся только розовый пони, которому все ни по чем.
Других причин, по которым я сижу у него в машине и еду вместе с ним на какую-то встречу, у меня нет.
И не сбежишь. Смолин предусмотрительно заблокировал двери в машине.
— Просто небольшие посиделки с друзьями с друзьями. Расслабься, — его голос звучит лениво, но у меня в голове превращается в колокольный звон.
Я силюсь понять, какое отношение я имею к его друзьям, и не могу.
Мы посторонние люди, даже не женатые. Просто бывшие, вырвавшиеся из клетки неудачных отношений. И тем не менее, за окном поздний вечер, мимо пролетают дома, все еще украшенные новогодними огнями несмотря на то, что январь уже подходит к концу, а я таращусь на все это в праздничном бегемотском платье. И маникюр с педикюром, которые я сделала накануне, приходятся как нельзя кстати.
Мы едем в какой-то загородный отель-ресторан. Мне там ни разу не доводилось бывать, а Кирилл напротив уверенно заявляет о том, что это отличное место. Не хочу думать, когда и с кем он там был, но думаю. Немного злюсь на него, но еще больше на себя. За то, что согласилась. За то, что вопреки здравому смыслу куда-то еду с ним. Это лишнее. Не нужное ни ему, ни мне.
Это все любопытство.
Дурацкое, женское, неисправимое любопытство. Он ведь раньше никогда меня с собой ни брал ни на деловые встречи, ни тем более на посиделки с друзьями. Я вообще его друзей не знаю, не представляю, что за компания, и к чему все это может привести. Но еду.
— Кир, зачем я тебе? — этот вопрос мучает меня больше всего.
— Я просто хочу познакомить тебя с людьми.
— Зачем?
— Они не чужие мне.
— Причем тут я?
— Ты тоже не чужая.