Скажи изюм
Шрифт:
Она вдруг резко, как гимнаст, встала с кровати, скакнула и застыла в йоговской позиции: левая рука держит оттянутую назад левую ногу за щиколотку, правая рука, как у вождя революции, устремлена в светлое будущее.
Володя Сканщин даже обиделся на свою «дорогую». Не умею жить, так научите, хотел вскричать он. Смеяться над ударениями легко, вы лучше научите, как правильно. Если я не умею жить, так научите, пожалуйста! Готов всему научиться, если только не во вред Родине.
Однако не успел он этой тирадой разразиться, как прозвенел телефон, Вова так с кровати и скатился. Из фирмы звонят, не иначе как генерал.
Голос у Планщина был – врагу не пожелаешь, хоть проволоку из него тяни, вот большевички железные; на «вы» и полным именем.
– Ну, что, Владимир Сканщин, по обыкновению гребетесь?
Володя сразу весь взмок, а тут еще дорогая Виктория Гурьевна с шумом выпустила из ноздрей воздух, то есть подтвердила чуткому уху генерала свое присутствие.
– Немедленно ко мне! – Планщин бросил трубку.
Затрепетав всем внешним обличьем, капитан Сканщин ринулся в ванную. Так и есть – на шее засос, жадные большие губы опытной женщины. Запах выделений. Подбородок негладок. Бриться некогда, мыться некогда, отлить хотя бы! Вот тебе и уик-энд, настоящий «подвиг разведчика»!
– Да что вы суетитесь? – пренебрежительно сказала Виктория Гурьевна. – Нет, Вовик, если по большому счету, вы живете вне стиля.
– Да уж какой там стиль, дорогая, – бормотал Сканщин, влетая в штаны. – Ведь государственная же служба же, дорогая…
– Хо-хо, – не потревожив лицевых мышц, хохотнула московская дама. – Хороша эта ваша государственная служба!
– А вы думаете, лучше театральными билетами спекулировать? – вдруг обозлился Сканщин и, сказав сие, даже осекся – впервые так резко парировал свою «дорогую», влиятельную сотрудницу театральных касс столицы.
– Лучше, – коротко ответила она.
– Осторожно, осторожно, дорогая, – бормотал Володя. – Все ш таки о «железах» говорим. Все ш таки, видать, повлиял на вас бывший супруг.
– Не трогать! – скомандовала Виктория Гурьевна. – Гения не трогать!
Диалог происходил на фоне суматошных сборов офицера тайной службы и по-солдатски четкого одевания его подруги.
Несясь в «Жигулях» на тайные квартиры своего ордена, молодой советский масон обиженно бормотал:
– Не трогать гения, понимаете ли, не трогать, а кого ж тогда трогать-то, если именно к гению этому сраному приставлен?… Стою перед тобой, как лист перед травой. Узнать нельзя отца-командира, не человек, а стальной кишечник. Короткий вопрос…
– Где он?
… сковывает все члены, включая язык.
– Вы что, не слышите, капитан?
– Вот он, – показал на самого себя капитан Сканщин.
В углу просторного кабинета кто-то грубо хохотнул. Так и есть, Слязгин Колька в полной форме, ремнями перетянут, тоже мне лейб-гвардеец.
– Отставить смех! – рявкнул в угол генерал и, привставая, развернул перед Сканщиным нечто подобное многоступенчатому грому. – Капитан Сканщин, хотелось бы знать, чем вы занимаетесь вместо служебных обязанностей, яйца чешете, блядуете, пьете?
– Да ведь уик-энд жа, товарищ генерал, – словно нашкодивший школьник пробормотал Володя. Колька Слязгин захохотал еще грубее, с нескрываемым хамством.
– Уикэнд… во англичанин… во дает… во дает… уик-энд…
Планщин как опытный психолог решил прежде всего прекратить ужесточение внутрислужебных
еле-еле, но все-таки ободрил проштрафившегося любимчика Сканщина.
– Приведите себя в порядок, капитан.
Владимир бросился к зеркалу. Что же не в порядке?… Ну, вот, правда, кончик трусов чуть-чуть свисает, зацепившись за «молнию» штанов. Легко устранимый непорядок, об чем речь…
– О том речь, Владимир Гаврилович, что подопечный ваш, фотограф Огородников ЭМ ПЭ… – по старой следовательской привычке генерал прервал фразу и показал подчиненному стул напротив, -… в настоящий момент разгуливает по Берлину… – трудно удержаться и не растянуть зловещую паузу, -…по Западному Берлину, многоуважаемый Владимир Гаврилович.
В общем, если бы не хорошая физическая подготовка, а за это как раз комсомолу спасибо, пришлось бы капитану Сканщину сыграть со стула. Вспомнив, однако, в критический этот момент все, чему учили, а также примеры из патриотической литературы, Володя хорошо удержался на стуле и даже челюсти сжал и глаза сузил, зная, что таким вот больше всего нравится генералу.
– В буквальном смысле понимать или в переносном, Валерьян Кузьмич? – спросил он.
Планщин перебросил ему через стол несколько листков так называемого «радиоперехвата». Там значилось: корреспондент радио «Свобода» сообщает из Западного Берлина, что два дня назад сюда прибыл известный советский фотограф Максим Огородников. Выступая на дискуссии в «Обществе баптистских чтений», он вызвал возмущение германских «левых» своими на удивление немарксистскими высказываниями. Приводим, с некоторыми сокращениями, выступление Огородникова, опубликованное в газете «Ди цайт». Текст в обратном переводе с немецкого…
Володя сделал глубокий вдох, как будто после глубокого нырка, и покрутил хорошо тренированной головою.
– Пока еще полностью охватить не могу, товарищ генерал. Во-первых, как это он прибыл? Как это может человек прибыть, если мы не пускаем? Во-вторых, ведь Сорока с ним и пила, и спала, можно было не волноваться…
Соперник Колька Слязгин больше не смеялся, но зато прогуливался вдоль западной стены кабинета, жестко поскрипывая дореволюционным паркетом.
– Позови ребят, Николай, – сказал генерал.
Володя Сканщин опять «нырнул». В кабинет входили и рассаживались вокруг конференц-стола все сотрудники сектора – Бешбашин, Люшаев, Крость, Чирдяев, Плюбышев, Гемберджи. Вот какая пошла пьянка-режь-последний-огурец, подумал Володя. Не иначе как горю синим пламенем. Прощай, столичная жизнь! Отправят на БАМ, к остобалдевшим комсомольцам.
– Товарищи, – обратился генерал к своим людям, – вы уже в курсе ЧП. Руководство Союза обществ дружбы заверило меня, что по отношению к сотрудникам, проявившим преступную халатность, которой воспользовался Огородников, будут применены строжайшие дисциплинарные меры. Наш товарищ Володя Сканщин, будем смотреть правде в глаза, тоже оказался не на высоте. Это урок для всех. Нужно всем сделать соответствующие выводы и нужно помнить, что «железы» основаны не только на дисциплине, но и на нерушимой товарищеской спайке. Теперь перед нами стоят важные оперативные задачи. Прошу всех высказываться. Прежде всего хотелось бы услышать Володю, как он оценивает действия Огородникова?…