Скажи ветру прощай
Шрифт:
После того, ка к она ушла, я занялся платьями, висевшими неровными рядами. Мне пришлось снять с плечиков наиболее пострадавшие. Что касается остальных, то я сначала постарался осторожно отделить их друг от друга, потом принялся ласково поглаживать ткань, пока платья не расслабились и не успокоились.
Я уже перешел к шкафам в соседней комнате, когда мне удалось совершить небольшое, но любопытное открытие. Множество платьев было нагромождено в стенном шкафу за двумя раздвигающимися створками. Это были выцветшие модели прошлых лет, оставленные здесь умирать на плечиках. Некоторые из них еще подавали признаки жизни. Они висели инертно, слабо реагируя
Больше всего меня поразило, что все они приняли очень странные формы. Кроме того, их краски кровоточили, словно ткань была изранена. Это отражение нанесенной в недавнем прошлом травмы свидетельствовало о бурной сцене, произошедшей между Рэйн Чэннинг и кем-то еще, — неважно, кем именно, — кто прожил рядом с ней не хотя бы несколько лет. Я вспомнил одежду на одной женщине, погибшей в автомобильной аварии — ткань выбивалась из-под обломков, словно некий адский цветок. Довелось мне повидать и обезумевший гардероб, который вернула мне семья богатой наследницы, покончившей с собой. Я помнил и апокрифическую историю с убийцей, пытавшимся скрыться в пальто, снятом с жертвы; пальто, глубоко потрясенное смертью своего владельца, задушило преступника.
Бросив последний взгляд на печальные останки, я покинул их в ожидании неизбежного конца и вернулся в первую комнату. Когда я развешивал на плечики последние все еще трепетавшие платья, за моей спиной открылась дверь, ведущая на террасу.
Из залитого солнцем пространства появилась Рэйн Чэннинг. Вместо облегающих фигуру мехов на этот раз на ней было бикини из биоткани. Желтые чаши бюстгальтера плотно охватывали ее хорошо развитые груди, подобно двум сонным ладоням. Несмотря на явные следы бурного конфликта, состоявшегося сегодня утром, она выглядела спокойной и раскованной. Когда она осматривала уже успокоившихся обитателей своих платяных шкафов, ее бледное лицо подростка более чем когда-либо походило на хирургическую маску или на покрытое толстым слоем пудры лицо маньчжурской императрицы — ребенка.
— Мистер Самсон! Да они же совершенно успокоились! Вы просто …
— Святой Франсуа, зачаровывающий пташек? — высказал я язвительное предположение, все еще раздраженный крайне неделикатным требованием прибыть в эту виллу Западной Лагуны. Чтобы сгладить свою резкость, я указал жестом в направлении закрытых платяных шкафов в соседней комнате.
— Извините меня, но там у вас хранятся странные воспоминания…
Она завладела моим пиджаком и накинула его на свои обнаженные плечи, изображая приступ стыдливости. Должен признать, что этот жест, несмотря ни на что, выглядел очаровательно. Ткань тут же прильнула к ее телу, словно громадный розовый цветок, ласкающий ее плечи и грудь.
— Прошлое для меня — это нечто вроде территории, на которой когда-то разразилась катастрофа. И я до сих пор переживаю ужас случившегося, мистер Самсон. Я знаю, что вас вызвали сюда под надуманным предлогом. Сегодня утром все шло не так, как нужно, а вы все-таки мой единственный сосед.
Она подошла к окну и взглянула на цветное озеро.
— Я вернулась в Пурпурные Пески, руководствуясь мотивами, которые покажутся вам безумными.
Сначала я слушал ее с недоверием, но затем что-то в ее поведении заставило меня поверить в ее искренность и забыть об осторожности. Мне было ясно, что полночный любовник, мужчина с песчаной яхты, оставил героиню в состоянии, соответствующем эмоциональному холокосту.
Мы перешли на террасу, где устроились на складных стульях возле бара. После этого
— Я лишилась приличной части своей шкуры во всех этих клиниках и госпиталях. Мне хотелось надеяться, что я восстановлю ее здесь.
— Каким образом умер Кайзер?
Мне сказали, что от сердечного приступа. Его охватили жуткие конвульсии, и выглядел он так, словно его искусала стая бешеных псов. Он все время пытался разодрать себе лицо ногтями… — Она спрятала свое мучнисто — белое лицо в ладонях.
— Не было ли каких-нибудь подозрений… — нерешительно начал я.
Она судорожно вцепилась в мою руку.
— Гэвин сошел сума. Он мечтал, чтобы в наших отношениях ничего не менялось. Эти операции… Он добивался, чтобы я сохранила навсегда облик пятнадцатилетней девчонки совсем не из-за прихотей моды — ему самому было необходимо, чтобы я всегда оставалась такой же, как в те дни, когда влюбилась в него.
Впрочем, впоследствии меня мал о интересовал и мотивы, за ста вившие Рэйн Чэйнинг искать убежище в Западной Лагуне. Каждый день после полудня я приходил в ее виллу. Мы лежали под маркизой на песке возле бара и любовались меняющимися красками цветного озера… Там, в этой вилле без зеркал, она рассказывала мне свои странные сны, постоянно связанные с ее опасениями помолодеть. Вечерами, в то время, когда в заброшенном ночном клубе начинала звучать музыка, мы пересекали полосу дюн, чтобы потанцевать среди столиков, полузасыпанных песком.
Кто принес сюда проигрыватель? И эту единственную пластинку без этикетки? Однажды, случайно обернувшись, я увидел парня с могучими плечами и перебитым носом, державшегося поодаль, возле застывшей в темноте песчаной яхты. Он пристально следил за тем, как мы с Рэйн медленно проходили мимо, нежно обнявшись, и ее голова лежала на моем плече. Она прислушивалась к мелодии звучащего украшения, и ее взор безразлично скользнул по лицу наблюдавшего за нами красавца.
Я нередко встречал его в середине дня, когда он проносился на своей яхте по озеру, держась в нескольких десятках метров от берега. Я полагал, что это один из многочисленных любовников Рэйн, теперь с любопытством и даже, как мне показалось, с симпатией наблюдавший за своим более удачливым последователем. Вероятно, какое-то странное понимание юмора заставляло его крутить для нас одну и ту же пластинку.
Тем не менее, когда однажды вечером я заговорил с Рэйн о нем, то она заявила, что не только не знакома с этим человеком, но даже не помнит, встречала ли его когда-нибудь. Опустив подбородок на скрещенные руки, она смотрела на яхту, причалившую к пляжу в трех сотнях метров от нас. Юноша бродил вдоль линии наибольшего прилива, пытаясь отыскать что-то среди разбитых шприцев и прочего мусора.
— Я могу попросить его убраться отсюда, — обратился я к Рэйн.
Она отрицательно покачала головой, но я продолжал: