Сказительница
Шрифт:
Алон нерешительно помолчал.
– Не совсем. Хиларион и его госпожа усыновили меня, когда я ребенком, лишенный в Карстене родителей и семьи, оказался в Эскоре. Хиларион многому научил меня… читать и писать, разгадывать древние записи, рассказал мне старинные предания.
Дуратан пристально посмотрел на него, но прежде чем летописец снова заговорил, Алон обратился к Нолар:
– Прошу тебя, госпожа… можно мне осмотреть свиток?
Целительница испытующе на него посмотрела,
– Конечно, – ответила она. – Однако будь осторожен. Как ты, несомненно, знаешь, свитки бывают очень хрупкими.
– Я буду осторожен, – пообещал Алон, беря в руки металлический цилиндр. Медленными осторожными движениями юноша извлек старинный свиток и начал его разворачивать.
Эйдрис через его плечо смотрела на текст. Буквы вылиняли так, что стали почти неразличимы, а рунические символы древнего языка казались необыкновенно архаичными. Сказительница разбирала лишь отдельные слова.
– Ага… – сказал Алон, рассматривая старинную рукопись. – Да, это действительно копия знакомого мне свитка. А вот здесь… – Он указал на абзац в самом конце, – вот здесь место, о котором я говорил.
Палец молодого человека коснулся выцветших строк, и они неожиданно стали четкими, ярко-фиолетовыми в пыльных лучах солнца.
Дуратан и Нолар ахнули, потом вскочили и недоверчиво смотрели на свиток.
– Что ты сделал? – спросила Нолар, первой обретя дар речи. – Это фиолетовый цвет, цвет великой Силы!
– Великая Сила? – Эйдрис широко раскрытыми глазами смотрела на Алона. – Ты…
Он, покачав головой, заставил ее замолчать.
– Я ничего не сделал, – сказал Алон. – На этой странице лежало заклятие. – Лицо его неожиданно осунулось от усталости, как будто прикосновение к рукописи отняло у него все силы. – Я слышал, как Хиларион об этом рассказывал. Старинное заклинание очищения. Если у ищущего очень большая необходимость, слова станут видны, даже когда чернила выцветут. Если бы ты коснулась рун, они тоже стали бы видны. Вот…
Стремительным движением он схватил руку Эйдрис и прижал ее пальцы к свитку. И снова руны ярко вспыхнули.
Эйдрис почувствовала, как при этом прикосновении что-то почти ощутимое пробежало по ее телу. Алон выпустил ее пальцы и смотрел удивленно, хотя сам же предсказал, что свиток будет реагировать на прикосновение любого, кто испытывает сильную необходимость знать его содержание.
– Значит, в нем говорится об излечении! – воскликнула Эйдрис, возвращаясь к тому, что для нее важнее всего. – Но что в нем говорится? Мы сможем перевести?
– Это очень архаичная форма Древнего языка, – медленно заговорила целительница, разглядывая рукопись. – Я такой старинной речи не встречала.
– Я могу прочесть, – заметил Алон. – Хиларион родился еще до Первой Великой Перемены, которая отгородила Эсткарп от Эскора. Свиток относится к тому времени.
Дуратан удивленно покачал головой.
– Так давно? Не могу поверить!
– У моего приемного отца были еще более древние свитки, – с отсутствующим видом говорил молодой человек, разглядывая страницу. После довольно долгого времени он заявил: – Я был прав. В свитке упоминается целебное место на краю Долины Зеленого Безмолвия.
Дуратан кивнул.
– Долина Морканты! Мне говорил о ней Кемок. Его брат Киллан женат на госпоже Долины Зеленого Безмолвия.
– В Эскоре ее называют Дахон, – сказал Алон.
– У нее много имен, – согласился Дуратан. – Говорят, в ее распоряжении есть методы лечения, даже более сильные, чем у Камня Коннард. Если раненый добирается до нее, смерть утрачивает власть над его плотью и костью.
– Но могут ли ее методы излечивать не только тела, но и души? – воскликнула Эйдрис, не смея надеяться. – И можно ли использовать ее методы без нее?
Алон покачал головой.
– В свитке об этом ничего не говорится. Но стоит спросить.
– Если бы я могла отыскать какую-нибудь целебную настойку или мазь и отнести к отцу! – воскликнула девушка, впервые за долгое время почувствовав, что ее поиск может увенчаться успехом.
Нолар выглядела задумчивой.
– Может, госпожа Долины Зеленого Безмолвия знает такие средства.
– Может, и знает, – согласился Алон. – Я слышал, что мало существует такого, чего она не знает.
– Но как мне к ней добраться? – вслух спросила Эйдрис, вспомнив темные горы на восточном горизонте. – Только чтобы подняться на горы, отделяющие Эскор от Эсткарпа, потребуется много дней. – Она ненадолго задумалась, потом спросила: – Алон, а ты знаешь дороги через эти горы?
Он не ответил на ее вопрос, и она, удивленная его молчанием, подняла голову и увидела, что Алон без всякого выражения смотрит на Дуратана. А главный летописец, в свою очередь, пристально смотрел на молодого человека. Эйдрис уже видела этот его взгляд.
– Я хотел бы поговорить с тобой о Хиларионе, – наконец медленно сказал Дуратан. – И о тебе самом, Алон. Не часто приходится встречать…
– Тех, кто жил в Эскоре, – прервал его молодой человек. – Да, знаю. Но боюсь, сейчас нет времени для таких разговоров, сэр. Я должен проводить леди Эйдрис в Долину Зеленого Безмолвия… – Сердце Эйдрис при этих его словах дрогнуло, – и мы должны выехать немедленно.
– Почему так быстро? – спросил Дуратан с мрачной улыбкой, как будто заранее знал ответ.