Сказительница
Шрифт:
Ребенок был такой маленький, что Эйдрис подумала: титул для него слишком громкий. Он мал даже для имени, которым наградили его родители.
— Тревор, — прошептала Элис со своей постели в углу повозки, глядя на мужа, который гордо поднимал этот кричащий красный комочек.
— Надежда, — сказал Алон. — На Древнем языке Тревор означает «надежда».
— Знаю, — ответила Эйдрис, обняла его за пояс и устало прислонилась к нему. — Надежда нам очень понадобится в ближайшие годы, если предсказание Хианы верно и в Арвоне назревает большой конфликт — война, какая бушевала несколько лет назад в Эскоре.
Посвященный серьезно кивнул, но в его серых глазах загорелся огонек.
— И, очевидно, нам с тобой предстоит сыграть важную роль в этом конфликте, — прошептал он. — Надежда. Она нам понадобится. — Он внимательно посмотрел на Тревора. — Он нам понадобится.
Несколько часов спустя группа покинула поляну, оставив позади свежую могилу Яхне. Алон, сидящий на Монсо, неожиданно показал:
— Смотри!
Эйдрис рядом с ним на Вьяр ахнула:
— Трава! Она стала зеленой!
Прозвучал полный удивления голос Хианы:
— Смотрите! Смотрите на лес!
Гнилые деревья менялись па глазах. Дуб, рябина, береза, клен, лиственница появились на месте черно-белых призраков деревьев.
— Лес! — воскликнула Эйдрис — Он излечился! Алон рядом с ней улыбнулся и взял ее за руку.
Они поехали рядом, и перед ними катилась волна свежей зелени, накатывалась, как прибой на берег.
Эпилог
Пальцы Эйдрис вызвали последний аккорд. Звуки побежали по Большому залу Кар Гарудина, как ребенок в день праздника Середины Зимы.
— Так вернулись они в Кар Гарудин, очистив Место Силы, — негромко произнесла сказительница. — И велика была их радость.
Она поклонилась, а собравшиеся гости и члены семьи захлопали. Даже Тревор, сидящий на коленях матери, беззубо улыбнулся.
— Прекрасная песня, Эйдрис! — сказал Джервон. — «Баллада о сказительнице»— это лучшее, что ты сочинила!
Она ласково улыбнулась отцу.
— Всегда лучше пишется, когда ты хорошо знаешь, о чем пишешь, — ответила она.
Сказительница почувствовала, что кто-то перегнулся через спинку ее стула. Повернув голову, она увидела (хотя чувствовала это сердцем, и не повернувшись) Алона. Он улыбнулся, глядя на собравшихся.
— Большой успех, миледи. Мне очень понравилось. Особенно реквием по Стальному Когтю.
И, понизив голос, добавил:
— Но, может, наши гости устали. Пир идет целый день, и сейчас уже вечер.
Обред, вождь кайогов, гулко рассмеялся.
— Я тебя слышу, лорд Алон!
Эйдрис и Алон покраснели, а вождь кайогов рассмеялся еще громче.
— Мы понимаем намеки, лорд Алон. Ты прав: действительно пора расходиться. — Обред улыбнулся. — Но если женишься на сказительнице, будь готов к неудобствам. Особенно если сказительница так хороша, как госпожа Эйдрис. Когда слышишь ее игру и пение, не хочется уходить.
Алон улыбнулся коренастому вождю.
— Я хорошо это понимаю, Обред. Именно ее голос прежде всего покорил меня.
Эйдрис встала, отложила арфу и расправила свое новое свадебное платье.
— Ты забыл, милорд, — негромко сказала она, положив руку на руку мужа и уводя его из зала. — Первым попал под мои чары Монсо! Ты просто последовал его примеру!
— А пример был хороший, — ответил Алон и пошел вместе с женой в противоположном от расходящихся гостей направлении, к лестнице. Они остановились, улыбнулись и помахали руками, слушая последние поздравления и пожелания.
На верхней площадке Эйдрис остановилась и оглянулась. В галерее Керован, Джойсана, Сильвия, Фирдун, Хиана, Элис и Джервон прощались с гостями свадьбы. Ее сердце снова заполнилось счастьем оттого, что она видит их всех вместе.
— Я хочу написать песню о сегодняшнем дне, — прошептала она.
Алон обнял ее и ласково отвел назад волосы.
— А до завтра нельзя подождать? — умоляюще и насмешливо спросил он. — Или ты все забудешь, если не запишешь немедленно?
Эйдрис прижалась головой к плечу мужа.
— Песня подождет, — ответила она с улыбкой и поцеловала его. — Самые хорошие песни никогда не забываются.