Сказка для короля
Шрифт:
— Это у вас там милейший была идиллия, а у нас черте что твориться начало, — раздраженно подхватил Бургомистр, ему видимо эти воспоминания не доставляли никакой радости, — сразу нашлись идиоты, говорившие, что уход палача — это очень хорошо. Теперь без палача мы будем самым свободным и гуманным королевством. Ну, а другие дураки этим речам поверили. Аж праздник свободы устроили. И перед соседями все хвастали, вот дескать, у вас еще средневековье, а у нас новое гуманное время. Тьфу! — Бургомистр в сердцах плюет на пол и замолкает.
— А между тем, — спокойно продолжает рассказ Шут, — приговоры оставались невыполненными. Заключенных подержат в тюрьме, да и выпустят, не век же им сидеть
— Ну мы тогда городское собрание устроили, посовещались, покричали, поспорили, — снова бодро подхватил Бургомистр, — и решили к палачу посыльных отправить, просить обратно вернуться. Жители доверили эту ответственную задачу мне, позапрошлому королю, и вот ему, — показывает на Шута.
— И как, уговорили, как я вижу?! — не выдержал Король.
— Долго уговаривали, но…, - Бургомистр поворачивается и смотрин на Палача, тот смущенно опускает голову. И начинает глухо говорить:
— Да я отходчивый, они чуть ли не на колени вставали, обещали новый топор за счет города купить, рассказывали какое беззаконие твориться, вот я и решил вернуться.
— Кстати, — иронично заметил Шут, — топор так и не купили. Старым пользоваться пришлось.
— А зачем новый покупать если у нас сейчас и старый без работы стоит? — упрямо возражает Бургомистр, и быстро, не давая никому вставить ни слова, с оптимизмом заканчивает рассказ, — вернулся значит палач, приговоры что накопились выполнил, народ и присмирел. Разбойники в леса сбежали или за границу подались, в те королевства, где по примеру нашего от услуг палача отказались. А у нас жизнь с тех пор нормальная пошла, купцы снова зачастили и люди по ночам не бояться домой возвращаться. А палач с тех пор в городе — уважаемый человек. Вот такая история.
— Ну я пойду, — сразу заторопился Палач, — вы Ваше Величество обо мне теперь все знаете. А мне пора, инвентарь, знаете ли в порядке содержать надо, смазывать, пыль стирать.
Палач скрывается за дверью, но в дверях сталкивается с новым посетителем и они некоторое время никак не могут разойтись, пытаясь каждый уступить другому дорогу. Наконец в зал вразвалочку заходит моложавый человек с гитарой, одетый пестро и ярко. Проходит к самому трону и отвешивает Королю небрежный поклон.
— А вы кто? — с интересом спрашивает Король, так как посетитель не представился, хотя догадывается о его профессии.
— Я — Менестрель, Ваше Величество, — горделиво, как будто он герой, вернувшийся с дальних и славных сражений, отвечает пришедший. У Бургомистра на лице кислая мина, видно, что Менестреля он недолюбливает. Зато Шут сразу оживляется.
— Ага, значит песни поете? — заинтересованно спрашивает Король.
— И сочиняю, и пою, Ваше Величество, — весело отвечает Менестрель.
— По большей части по кабакам
— А где еще накормят и напоят бедного поэта?! — парирует Менестрель.
— Да, особенно напоят, — бурчит Бургомистр, качая головой.
— А что поделаешь, если мои песни нравятся народу, — невинно пожимает плечами Менестрель, — например «Выпьем еще кружку эля», вот и благодарят как могут.
— Погодите, — вмешивается Король, — а разве это не народная песня? Ее во всех королевствах поют.
— Наверно уже народная, — задумчиво замечает Менестрель, — имя мое теперь мало кто вспоминает. Все в основном просят спеть. Ну а там, где веселая песня и веселая компания, выпитые кружки эля считать не принято.
— Пишите всякую ерунду, — громко замечает Бургомистр, — да и похабщину часто, вот простолюдинам и нравиться горланить по вечерам. Писал бы лучше оды высоким персонам, глядишь — прославился бы.
— Нет, — отрицательно качает головой Менестрель, — только не оды правителям!
— Что неужели так трудно, при ваших-то способностях? — удивляется Король.
— Не трудно — противно, — Менестрель бесцеремонно сплевывает на пол, — не поверите, но до тошноты противно. Писать еще ничего, но ведь их и читать надо! И читать непосредственно тому, кому эти оды посвящены. А меня наизнанку от всей этой лести и славословия выворачивает.
— И что были случаи…? — осторожно спрашивает Король.
— Были, что там говорить, — махнул рукой Менестрель, — пару раз читал вот так… Когда бумага перед глазами — все нормально было, а как на эту рожу взглянул…, - Менестрель подавленно замолкает вспоминать былое происшествие ему неприятно.
— Ваше Величество, — вмешивается Шут, — у него много хороших песен есть, новых, умных, талантливых.
— Да кому они нужны?! — в сердцах восклицает Менестрель, — как в кабаке или на ярмарке не появлюсь, и начинаю их петь, кричат «не надо, старые давай». А запоешь старые, все подпевать начинают.
— Неужели люди не любят новые песни? Мне в это что-то не вериться, — рассуждает Король.
— Молодежь еще немного интересуется, но поймите Ваше Величество, не могу я уже как в молодости сочинять. Тогда юным был, бесшабашным, вот и песни подстать были, а сейчас мои песни кажутся слишком сложными и заумными. Вот сами послушайте, — Менестрель достает из-за спины гитару и начинает петь:
— Король и шут уже не пьют: они всё думают о том,Что по лицу — не в титул! — бьют, хоть королем будь, хоть шутом.И ни корона, ни колпак, увы, не могут подаритьТого уютного тепла, в котором можно всё забыть…Король задумчиво вздохнёт, пыхтя затлевшим табаком:«Эх, биться головой об лёд, со дна поднявшись — нелегко!Бороться или уступить — вот в чём вопрос. Но где ответ?Как хочется себя пропить за медные полушки лет…»Шут ухмыльнётся груде дел, звеня печальным бубенцом:«С собою — как бы ни хотел — не поменяешься венцом!Я подряжался веселить, ты соглашался управлять…Шутом — и то, несладко быть, что ж говорить о королях!»Края у истины всегда остры, как битое стекло.Кровь? Пот? Солёная вода? Вино в бокалы потекло?Пусть люди спорят и кричат, я лишь задуматься прошу,Когда — в обнимку — замолчат король и шут. Король и шут…