Сказка для Несмеяны

В дом Настасья входила в полной уверенности, что никого там уже не застанет. Но за столом над нетронутой кашей, понуро опустив голову, сидел Светозар.

— Не захворал, сынок? — спросила Настя.

Попутно смела крошки со стола, поставила на него крынку с молоком, достала из печи теплый хлеб, отрезала ломоть.

— Здоров я, — буркнул Светозар.

— А что хмурый такой?

Открыла дверь в кладовую, нашла на полке вяленое мясо, положила его в

— Несмеяна опять отказала, — с горечью поведал сын, и Настя приостановилась на мгновение.

— Второй раз? — удивилась она и тут же прикусила себе язык.

Надо же было такое ляпнуть.

— Второй! — с силой ударил кулаком по столу Светозар.

От удара качнулась крынка, и едва не выплеснулось из нее молоко. Светозар взглянул на свой кулак и поник.

— В прошлый раз хоть пару слов сказала, в этот промолчала — и все. Что я не так делаю? Матушка, как тебя отец замуж звал?

— Да как все, — пожала плечами Настя. — Словами.

— А почему ты согласилась?

— Потому что любила.

— А почему ты его любила?

— А почему люди друг друга любят, то одним богам ведомо.

— Матушка! — вскинул голову Светозар. — А пусть отец к дядьке Трофиму сходит. Сосватает меня за Несмеяну. Он отца уважает и ему не откажет!

Настя, как раз ссыпавшая пшено в передник, чтобы идти кормить кур, резко остановилась перед дверью. Вернулась к столу.

— Любишь ее, значит?

— Люблю!

— Так любишь, что и против ее воли сделать своей готов?

Светозар открыл было рот, чтобы ответить, но слов так и не произнес, и взгляд вдруг стал испуганный. Понял, значит, успокоилась Настя. А то уж и правда едва не решила, что совсем сына не знает.

— Иди в кузню, — вздохнула она и кивнула на полотенце, — обед не забудь и крынку захвати для Трофима. В работе лучше думается.

Сын встал из-за стола, послушно взял кувшин и сверток. Потом снова взглянул на мать.

— Ей со мной хорошо будет! — воскликнул он, явно ища поддержки, но та покачала головой.

— Насильно хорошо не сделаешь.

— Я не насильник!

— Я знаю, — ответила Настя, — вот и не становись им.

Светозар ушел молча.

***

День за работой пролетел, словно и не было. Светозар вышел из кузни, подставил горящее от жара печи лицо налетевшему ветерку. Как же упоительно прохладен был воздух. Смеркалось. С его места был виден дом кузнеца, стоящий неподалеку. И в огороде рядом с этим домом Светозар разглядел Несмеяну, пропалывающую грядку. Подумал мгновение и решительно направился в ее сторону.

— Несмеяна, — позвал он. — Подай воды.

Она распрямилась, мельком взглянула на него, отерла пот со лба, выпростала подоткнутые юбки из-за пояса и пошла к колодцу. Молча наполнила из полного ведра лежащую на бревне деревянную чарку, вернулась обратно и передала ему через плетень. Вода была ледяная. Светозар половину выпил, половину на лицо вылил. Стало совсем хорошо.

— Что, совсем ничего не скажешь? — спросил он.

— А что сказать? — прошептала Несмеяна.

— Слово ласковое.

Она опустила голову ниже. Светозар недовольно поджал губы.

— А раньше ты смеялась и улыбалась мне… Что изменилось?

— Раньше ты меня замуж не звал…

Светозар вспыхнул, повесил чарку на торчащую из плетня ветку, развернулся резко и пошел прочь от кузни в деревню.

Из-за угла дома вышел Трофим, задумчиво посмотрел ему вслед.

— А что же, — спросил он дочь, — правда, что он тебя замуж звал?

Несмеяна обернулась, растерянно помяла в кулаке передник.

— Звал, батюшка.

— И отказала ему? — недоверчиво нахмурился он.

— Отказала, батюшка.

— Зачем же? Видно ж, что он в тебя влюблен. Чем он тебе не люб, чем не гож? Хороший муж выйдет, не обидит, да и Настасья баба добрая, в черном теле держать не станет. Семья опять же большая, случись что: помогут, поднимут. Мне бы спокойно было.

— Как же ты без меня, батюшка? — укорила Несмеяна.

— А что я? — усмехнулся кузнец. — Вдовицу себе найду. Вон Прасковья как на меня глядит. Да что ты краснеешь словно маков цвет? Ох, Несмеяна, душа моя… Пойдем в дом.

В доме было натоплено, тепло и уютно. Кузнец долго и обстоятельно умывался над чаном с подогретой водой, пока Несмеяна накрывала на стол.

— И все же, дочь, — серьезно сказал он, садясь на лавку и пододвигая к себе тарелку. — Что ты нос воротишь? Али кто другой люб?

— Никто мне не люб, батюшка.

— Так что же ты тогда?

— Не знаю, — честно ответила Несмеяна. — Да только сердце при виде него молчит.

— Сердце! — недовольно воскликнул Трофим. — Нашла о чем думать! Эх дочка, дочка… Замуж тебе пора, вот мое слово. Ешь, давай, и спать ложись, поздно уже…

После трапезы Несмеяна прибралась на столе, поставила кашу обратно в печь, чтобы до утра не остыла, вынесла сметану на улицу, дабы не испортилась. Вдохнула быстро остывающий воздух. В доме окончательно затушила огонь в горниле, взобралась на полати над печью. Тишину в избе нарушал лишь храп отца, доносившийся с лавки — после жара кузни он предпочитал спать в прохладе. Тогда она аккуратно отодвинула от стены тюфяк, на котором спала, и в темноте на ощупь пересчитала свои главные сокровища — соломенных куколок, завернутых в лоскутки. Все пять были на месте. Да и куда бы делись? Но Несмеяна выдохнула облегченно, погладила их по головкам.