Сказка для волка
Шрифт:
Я услышала, как входная дверь распахнулась и через некоторое время появился Дмитрий с тазом в руках. Он подошел ко мне, поставил таз, в котором плескалась вода, рядом с моими босыми ногами и сам встал на одно колено передо мной.
— Не надо, — испуганно проблеяла я, когда он схватил мою ногу.
— Детка, — он посмотрел на меня взглядом, омытым болью, и уткнулся горячим лбом в мои голые коленки, опустив мою стопу в теплую воду. — Позволь мне заботиться о тебе. Я был лишен этого так долго. Если бы я знал о твоем существовании, нашел бы тебя гораздо раньше.
Если бы я знала о существовании подобных монстров раньше, фиг бы ты меня нашел. Но свои мысли я озвучивать не
— Мы похожи. — Его горячее дыхание обжигало кожу на ноге, заставляя ее покрываться мурашками. — Они убили самое дорогое для нас. Мы ведь с тобой теперь одни во всем мире. Она больше не будет заботиться о нас, а ты никогда не назовешь ее мамой. И пусть ты не понимаешь, но мне больно сознавать, что тебе не дали даже шанса узнать ее.
Я не знаю, что на меня нашло в тот момент. Абсолютно не понимаю, какая вожжа толкнула меня под руку, но прежде чем осознала, я уже гладила его по голове. Светлые волосы были на удивление мягкими. Дима поднял лицо и взглянул на меня с улыбкой. И не было сейчас в ней ни насмешки, ни злобы, ни издевки, лишь бесконечное одиночество. Безмятежное мгновение разрушил стук в дверь.
Дмитрий помрачнел лицом, мгновенно поднявшись на ноги, и отправился на выход. Отсутствовал он недолго, вернулся буквально через минуту, неся в руках несколько старых на вид папок в кожаных обложках. Небрежным жестом он свалил их на круглый стол, укрытый белой скатертью, который стоял посреди комнаты. Похоже, оборотня папки не занимали, он с большим энтузиазмом вернулся к прерванному процессу омовения моих ног, действуя на удивление аккуратно и нежно.
Пока Дима деловито намыливал мои конечности, я лихорадочно рассуждала. Внезапная смена его настроения как минимум настораживала. С другой стороны, кто из нас без тараканов в голове? Действительно, вот только у нормальных людей тараканы не приветствуют убийство. Но, даже понимая всю безысходность ситуации, я вдруг попыталась посмотреть на ситуацию с его точки зрения. У него отняли то, что он очень любил. Я знаю определенно точно, что убийцу дяди Бори я порву собственными руками. Кстати, о кровожадных животных.
— Где расположились твои сопровождающие? — очнулась я, почувствовав, как сухое полотенце укутало сначала одну стопу, а потом вторую.
— Ушли в лес, — ответил Дмитрий. — Они давно не оборачивались.
Согласно кивнув, сделала себе мысленную зарубку узнать, есть ли среди тех волков тот, который пытал дядю.
Дмитрий встал с колен, поднял тазик и удалился, я же с чистыми ногами повалилась на постель.
Если подумать, то не так уж он и не прав. У меня нет близких родственников, которые могли бы меня защитить. Дядя всего лишь человек, который и понятия не имеет о том, с кем его связала судьба.
Но есть еще Саша. При мысли о Назарове по спине прошелся легкий холодок, заставляя поежиться. Саша другой. Он всегда рядом, когда это нужно. Он не убивает людей просто так, ради развлечения с диким названием «охота». Я не утверждаю, что он ангел во плоти, совсем нет. На нем тоже крови хватает, но он, по крайней мере, не похищал моего дядю.
Вернулся Дмитрий и сразу же сел за стол, разложив перед собой принесенные ранее документы. Конечно же я догадывалась о сути бумаг, но прикасаться к ним не было никакого желания. Некоторое время слышался лишь шелест старой пожелтевшей бумаги. Я старалась даже не смотреть в ту сторону. И все это время я упорно твердила себе, что не хочу ничего знать. Ничего уже не изменишь, так зачем бередить старые душевные раны? Это даже смешно: родиться в лаборатории и через одиннадцать лет вновь попасть в руки ученых. Магнитом их ко мне тянет, что ли? Впрочем, сейчас моей проблемой был Дмитрий. Он не убьет меня — поняла я. А если буду вести себя хорошо, то даже не покалечит. Он слишком сильно любил мою мать, чтобы навредить ее ребенку. В этом-то вся проблема. Именно по этой причине меня отпускать не собираются.
Повернув голову в сторону Дмитрия, наблюдала за его сосредоточенным лицом. Красивый мужик был бы, не будь он таким психом. Я размышляла, то погружаясь в дрему, то выныривая из нее. Открыв глаза в очередной раз, увидела холодную ярость на лице Дмитрия. Подобное зрелище способно испугать до дрожи неподготовленные личности, но я, похоже, уже привыкла.
— Что случилось? — сонно потерла глаза, приподнимаясь на кровати.
— Я знаю, что они с тобой сделали, — спокойно ответил он.
Наблюдая его реакцию, я и сама заинтересовалась.
— И что же?
— Они пичкали тебя человеческой кровью в утробе матери, — процедил Дмитрий.
— Это плохо? — моргнула я непонимающе.
— Ты ведь не знаешь о свойствах нашей крови? — усмехнулся он. — Людская кровь для нас как наркотик. Наша кровь для людей как панацея. Кровь оборотня способна вызвать в человеке те или иные мутации, поскольку их иммунитет на несколько порядков ниже нашего. Мы не просто сильнее, быстрее и живучее, мы намного умнее от рождения. Человек не станет оборотнем, но, вполне возможно, разовьет в себе необычные способности. В основном за счет гормонов, вырабатываемых исключительно нашим организмом. Слишком большая доза нашей крови либо убивает, либо сводит с ума.
— Но ведь и человеческая кровь сводит с ума оборотней, — вспомнила я.
— И это основная причина, почему мы до сих пор не истребили людей. Если переборщить, можно легко стать бешеным. По крайней мере, так говорят Ведущие из Совета.
— Ты не веришь в это? — Я смотрела на него во все глаза.
— Почему же? Я знаю наверняка, бешенство есть. Вот только суть его не все осознают. Знаешь, что здесь? — Он постучал пальцем по документам.
— Записи об экспериментах надо мной.
— Здесь подробное описание твоей уникальности, — вновь усмехнулся он. — Когда к ним в руки попала твоя мать, ее долго изучали. В одном из экспериментов она потеряла слишком много крови, слишком много для человека. Но люди посчитали, что ее жизни грозит опасность, и сделали ей переливание. До них дошло, что ее организм отторгает человеческую кровь. Лейкоциты нашего организма вели активную борьбу с лейкоцитами крови людей. Тогда они начали колоть ей различные препараты. В это же время было решено запустить очередной эксперимент, в ходе которого она забеременела. Один из наших, совсем еще юный оборотень, абсолютно здоровый. Она уже была больна бешенством. Но даже тогда она не позволяла себе обернуться так же, как не позволяла сделать это твоему отцу. Вот только бешенство все-таки взяло верх, и она убила твоего отца.
Он говорил пустым, ничего не выражающим голосом, а я боролась с подступившей тошнотой.
— Препараты начали действовать, ослабляя ее иммунитет, а заодно и твой. Знаешь, у оборотней в голове есть защитный механизм, мы никогда не подпустим к себе больного бешенством сородича. Ведь нам нужно здоровое потомство, а от бешеного вероятность выносить здоровых щенков пятьдесят на пятьдесят. Но ты была заражена в утробе. Они всего лишь заблокировали один-единственный гормон, и все пошло не так! Ты знаешь, что сейчас ты не стабильна? Это уже не бешенство, это нечто новое. После рождения ты спокойно относилась к переливанию людской крови. Потрясающе, оборотень, имеющий врожденный иммунитет к бичу нашего вида.