Сказка для злой мачехи или в чертогах Снежной королевы
Шрифт:
— Дедушка, это правда? — поджала губы жертва фобии.
— Да, девочка. Разве ты не помнишь, как плакалась мне, что Марта не любит тебя?! Что она кричит на тебя и не пускает тебя играть с друзьями.
— Помню, — нахмурилась Улла, — но смутно.
— Ты была совсем маленькой. Тео говорил, что со временем ты забудешь об этом, и я тоже надеялся на это.
— Почему вы просто не уволили ее?! — подал голос притихший Нырок, — Зачем оставили эту злобную тетку?
— А, чтобы от этого изменилось? — вздохнул Йохан.
— Возможно,
— Я тоже так думаю. Но уже поздно сожалеть о том, что я сделал, — Йохан подошел к Улле и положил руку ей на плечо, — Все, что я хотел, это, чтобы тебе, моя девочка, было хорошо.
— Я не вернусь в приют, — вздернула та подбородок.
— И не нужно, — хранитель посмотрел на свою внучку с нежностью, — Ты достаточно подросла, чтобы сама позаботиться о себе. Марта тебе больше не указ.
— А я думал, только у меня родители с причудами, — громким шепотом поделился Нырок.
— Чему ты удивляешься? — фыркнула я, — На себя посмотри. Родители, скорей всего, приличные люди, а ты?
— А мне скучно, — пожал плечами Нырок.
— Так займись чем-нибудь полезным.
— Чем? — скривился Нырок, — Мои родители мне все запрещают. Они считают, что сейчас я должен посвятить всего себя учебе, чтобы в будущем стать мэром.
— Кем? — удивились мы с Йоханом.
— Мэром, — повторил мальчик и скривился, — Они так хотят.
— Странное желание, — приподняла я брови.
— Я тоже так считаю, — согласился Нырок, — но о другом они и слышать не хотят.
— А сам-то ты чего хочешь?
— Я? — удивился Нырок, будто его впервые об этом спросили.
— Да, ты. Ты сам чего хочешь?
— Я…, — замялся парень, — Я хочу стать путешественником, как мой дядя.
Бросив взгляд на хранителя, я удивленно приподняла брови. Йохан кивнул.
— Кай Берг ушел из дома в восемнадцать. Он восемь лет не появлялся в Лиене, но каждый год отправляет семье письма и дневники. Берки их не читают и их приносят мне. Он путешествует в основном по Изумрудному морю, изучает ближние острова.
— Папа с мамой злятся на дядю Кая, — тоскливо вздохнул Нырок, — Он должен был стать главой общины, но он не захотел, сказал, что верить в Светлого можно и не сидя на одном месте.
— Я правильно тебя поняла, ты хочешь, как и твой дядя, уйти из дома и начать путешествовать? — уточнила я.
— Да, — кивнул Нырок и бросил на хранителя умоляющий взгляд, — А можно мне будет взять его дневники? Мне удалось перехватить часть его писем, но дневников там не было. Я думал, их сожгли.
— Нет, их не сожгли, — усмехнулся хранитель, — И я подумаю. Зависит от того, как ты себя будешь вести. Вынести их из библиотеки я тебе не дам. Сам понимаешь, ценность их велика, хотя и для определенного круга людей.
— Я понимаю, — понурился Нырок.
— Но ты можешь приходить сюда после уроков.
Глаза мальчика засияли, а Йохан продолжил:
— У твоего дяди ужасный почерк. Будешь помогать мне, расшифровывать его каракули. Ты согласен?
— Да! Да! Согласен! — обрадовался Нырок, хотя, в этот момент, скорее уж Ян Берг, — Спасибо! Спасибо, большое!
Я подошла к комоду, где аккуратно разложила сокровища Марты, показавшееся мальчику не стоящим его внимания старьем. Хранитель подошел со спины и заглянул мне через плечо.
— О чем думаете?
— Йохан, откуда у Марты все эти украшения?
— Она привезла с собой из дома. Как-то я пытался уговорить ее сходить в лавку и купить что-нибудь по ее вкусу, но она отказалась, сказала, что прислуге дорогие украшения ни к чему. Может, я тогда не так выразился, но эти ее украшения…
— Согласна, — кивнула я, — они страшненькие.
— Ни за что бы такое не одела, — скривилась Улла.
— Говорю же, здесь нет ничего ценного, — заныл юный взломщик, которому надоело сидеть на застеленной кровати и ничего не делать, — Давайте я открою тайник.
— Подожди, — шикнула я на Нырка и поправила съехавшую перчатку.
Взяв гребень, я покрутила его в руках. Крупный, сантиметров пятнадцать в длину. Выглядит тяжелым, но внутри, по — моему, полый. Странные у него какие-то зубья — толстые и корявые.
— Нужно больше света, — проворчала я, но вспомнила о подарке Ирона. Сняла с шеи медальон и несильно потерла. Камень засветился.
— Потряс! — выдохнула Улла.
— Ух — ты! — эхом отозвался Нырок.
— Интересное у вас украшение, — заинтересовался хранитель, — Где приобрели?
— Это подарок, — буркнула я и положила медальон на комод рядом с украшения.
За спиной раздался дружный разочарованный вздох. Я улыбнулась и посмотрела на гребень в своих руках.
— Твою ж! — вскрикнула я, и отшвырнула от себя этот жуткий предмет.
— Что случилось? — сжал мои плечи Йохан, так как я непроизвольно попятилась назад.
— Это зубы.
— Что?
— Это не зубья — это зубы. Чьи-то зубы. Скорей всего клыки какого-то животного.
— Помилуй Светлый! — ахнул Йохан, — Как же я раньше не замечал?!
— И — и! — на одной ноте взвыла Улла и шарахнулась от украшений, как от ядовитых змей.
— Вау! — тут же оживился Нырок, и, соскочив с постели, подбежал к комоду, — Вот это да! И, правда, зубы! Ух — ты!
— Брысь отсюда! — нахмурила я брови.
Нырок ойкнул и послушно вернулся к тайнику, который так и манил юного взломщика.
Преодолев неприятие, я напомнила себе, что ищу улики, и что совсем недавно видела вещи и пострашнее гребня из чьих-то зубов. Ну, в самом деле, что страшного в украшении, сделанном из костей животных? Ничего. У самой в подростковом возрасте была симпатичная подвеска, вырезанная из рога оленя, но, то была красивая поделка, а этот гребень так и кричит о своем ритуальном предназначении.