Сказка - ложь...
Шрифт:
Но самым большим грехом, водившимся за патлатым злыднем, было совращение дочери старосты – Маняши, дородной девки с шестым размером… глаз! – и отказ жениться на ней. Впрочем, мужчина и не думал отпираться и даже отвалил золота ей на приданое, поэтому его с удовольствием привечали в Великих Козленках, украдкой подсылая симпатичных девушек на выдание поближе…
Бабка Параська была грозой и обличителем местных… всех! Она умудрялась знать всё про любого, мало-мальски грешного жителя деревеньки, зачастую даже такие подробности, что соседи только диву давались, за глаза называя бабку ведьмой.
– Доброго утречка тебе, Прасковья Никитишна! – гаркнул Кощей, пинком открывая сарай.
Бабка недовольно крякнула и поймала едва не опрокинутый подойник.
– От злыдень и есть, чтоб тебя, – недовольно прокомментировала она появление незваного гостя. – Тебе чего?
– Мне б хозяйку в дом, – с обезоруживающей улыбкой признался мужик.
– Так женись, – недовольно буркнула Параська. – Аль хочешь, чтоб я свахой к тебе пошла?
– Да женился я! – отмахнулся Кощей.
– Что, дура бесталанная? – поцокала языком. – Это все твои принцесски. Брал бы девицу справную, да и жил бы себе припеваючи.
– Так я и взял, – блондин махнул рукой, указывая куда-то в сторону.
Бабка с любопытством уставилась на темноволосую красавицу с серыми, будто отливающими серебром, очами. Та оказалась неожиданно хороша, да глядела на бабку без обычного для девиц высокого сословия презрения. Вот только было в ней что-то… странное. Молоденькая вроде совсем, ан глаза старые, знанием наполненные. И любопытно стало Параське, аж жуть!
– Ла-а-а-адно, – затянула она, – так и быть. Коль десять серебрушек за год положишь, пойду к тебе хозяйкой.
Поворчав для приличия, Кощей согласился. Кто ж еще по доброй воле на хозяйство к нему пойдет? Хотя, за десять серебрушек… На том и порешили.
– Да погоди ж ты! Не насаживай так!
Соорудив из длинного прута да бечевки из конского волоса уду, Кощей усиленно учил молодую жену премудростям рыбной ловли. Морана училась плохо, все время норовя покрутиться на месте, присесть поближе или дотронуться до мужика. Злыдень честно терпел, но радости такая рыбалка не доставляла. Хотя…
Мора перегнулась через его руку, задев мужчину полной грудью. Её тонкий стан и гибкие движения, наполненные какой-то особенной негой, увлекали чародея, как кота – сметана. Хотя он и немного побаивался эту странную девушку – было в ней что-то… эдакое. Притягательное. Да и, в конце концов, жена она ему, или не жена?!
– Послушай, Морана, – отложив уду в сторонку, Кощей повернулся к своей супруге, – а давай в загадки поиграем.
– На что играть будем? – бойко улыбнулась девица.
– А на желание! – нашелся блондин.
– Смерти не боишься, Кощей? – сверкнула она серебряными очами.
– Вот и поглядим, – сердце у мужика, конечно, дрогнуло, но что не сделаешь за поцелуй красной девицы?
– Без рук, без ног – на бабу скок?
Морана порозовела. Когда она согласилась на мужнину игру, то совсем не думала о том, что Велс – известный охальник. Чем мужик бессовестно пользовался.
– Коромысло.
– В небе одна, в земле нету, у бабы – целых две?!
Кощей задумался на целую минуту, так, что она даже загодя зарадовалась, но…
– Литера «буки», – наконец выдавил он. – Коль встанет, так до неба достанет?
– Радуга, – с облегчением выдохнула девица. – Зерно, что прошло сквозь огонь, воду да трубы медные?
– Самогон! – расплылся в улыбке Кощей. – Что такое: два брюшка, да четыре ушка?
– Не знаю… – растерялась Морана.
– Тогда мое желание! – оживился мужик.
– И чего ж ты хочешь, муженек? – подбоченилась Мора, с вызовом глядя на удачливого загадывальщика.
– Поцелуй из уст твоих, – он выжидательно глянул на собственную жену.
– Итить тебя через корыто, Кощей, отгадку-то скажи! – расстроено прокричал водяной, до этого прятавшийся в камышах. – Меня ж русалки потом замучают – ответ им вынь, да положь!
Раздосадовано плюнув наземь, злыдень пнул ставшую ненужной уду.
– Кошачья свадьба!
Назад ехали почти молча, только Кощей обиженно костерил хозяина водной заводи, поминая того злым тихим словом. И уже потом, когда Морана снова испугавшись высоты, вцепилась в мужика, крепко прижавшись к нему всем телом, слышался только зубовный скрежет.
– А хозяюшка чужих пускать не велела!
Домовенок, чистый и ясноглазый, высунул ладонь в окошко и ловко скрутил шиш незваным гостям. Кот Боян поперхнулся, а Змей Горыныч ошалело поглядел на ловко переплетенные пальчики.
– Съем окаянного! – Рявкнул он, но ломиться в дом к Кощею не решился.
– Треснешь, разлюбезный, – домовой помахал шишем и скрылся в избе.
Друзья переглянулись и уныло поплелись к лавочке у входа.
Кот – большой, черный, с яркими зелено-желтыми очами на пол-морды, был знатным сказителем и мог заморочить любого. Роду-племени он был неясного, характера балагуристого да хитрого. К несчастью, хозяйка его, Яга, отказывалась варить оборотное зелье, так что чары свои Боюну приходилось испытывать только на окрестных кошках, коих нашлось немало. Змей Горыныч же по-простому звался Горыней и был неприметным парнем довольно высокого роста с темными волосами и медового цвета глазами. Худой и поджарый, он мог оборачиваться змеем – огромной черной рептилией с размахом крыльев в две с половиной сажени[3], а в жизни был неразговорчив и хмур.
Пришли они к Кощею исключительно по делу – Царь Берендей прислал письмо с горлицей, где слезно умолял украсть его дочь-царевну, уже отчаявшись выдать ту замуж. Вправду сказать, принцесса была на редкость некрасива, отличаясь только умом, который не у всякого мужика встретишь. Баяли в народе, что заколдовали царевну во младенчестве, и если полюбит ее прекрасный принц, обернется она раскрасавицей. Время шло, а желающих больше не становилось. Не спасло положение даже пол-царства, обещанное вместе с рукой Василисы Премудрой.