Сказка о любви
Шрифт:
Он развернулся к ближайшему зеркалу. Ударил шпагой. Располосовал вкрикнувшее стекло, осыпавшееся наружу рваными кусками. За зеркалом была пустота. Казавшаяся бездонной. И в этой пустоте родился голос:
– Великая Тьма... Вы сделали это. Отдай ее мне, мальчик...
И Майк, двумя руками, держа шпагу в ладонях, протянул ее вперед.
Оружие исчезло.
Повисла на миг торжественная, но чуть недоуменная тишина. А через секунду, бесшумно, совершенно как-то буднично, Рин возник в Лабиринте. По-прежнему красивый, хотя остались на лице одни глаза, да остро выпирающие скулы, и глубокие складки пролегли от крыльев носа к губам. Бог, опираясь на шпагу, соскользнул по стене на пол.
– Извините... Сейчас...
«Сейчас» наступило мгновенно. С легким хлопком воплотившись в виде беловолосого гиганта. Слабая улыбка Рина. Вспыхнувшие глаза Викки.
Торжествующе выпрямившийся, хотя и разом помрачневший Майк.
– Живой! – Конунг упал на колени рядом с другом.
– Не твоими молитвами. – тот начал подниматься, опираясь на подставленное плечо.
Эльрик услышал как зазвенела, отражаясь от зеркал, магия. Знакомый почерк Бога. Торанго бросил недоумевающий взгляд на Рина. Обернулся к ничего не подозревающей парочке. Рин делал что-то с ними... С Викки?
– Ты опять за свое, Бог?
"Я имею право покопаться в чужой душе?”
"Сколько можно?”
"Молчи, придурок. Что бы ты без меня делал?”
"Я?!”
Мгновенный диалог. Два встретившихся взгляда. Гнев и насмешка. И не нужно слов, чтобы услышать.
– Поблагодари людей, самоуверенное ты чучело. – невозмутимо произнес Рин. – Если бы не Викки с... Майком, получил бы ты хладный труп. Мой между прочим.
– Это было бы славно. – вздохнул Эльрик. И отвернулся к погасшим зеркалам.
Легкая судорога пробежала по стройному телу. Словно разом напряглись и опали все мускулы. Что то мгновенно и неуловимо изменилось.
Рин, пользуясь паузой, снова раскинул свою магическую паутину.
Майк переглотнул.
Викки вздрогнула, отступая.
Рядом с Рином, в черно-голубом, облегающем фигуру скафандре стояла
Hе-ет... Так не бывает...
Женщина. Грива белых волос, не собранных как обычно
Эльрик?
В аккуратный хвост, рассыпалась по плечам и спине. Маска как прежде закрывала лицо.
Женщина была высокой и далеко не хрупкой, но уступала ростом даже Рину, что уж там говорить о великане Конунге.
Господи! Я боюсь его... ее...
И все же это был он... Она... То есть...
– Майк! Что это? Как это? Святый боже, Майк, давай уйдем. – Викки даже не сообразила, что музыкант обнял ее, прижимая к себе. Она просто почувствовала защиту. Его защиту. Тощего мальчишки в грязной, прогоревшей футболке. Обычного чернокожего... Не обычного. Нет.
– Чего ты испугалась, девочка? – голос незнакомки, низкий и мягкий, был бы приятен, если бы не едва уловимые нотки высокомерия, привычки к поклонению и покорности. – Кстати, Рин, представь меня.
– Ага. – Бог оживал на глазах и становился все мрачнее. – Викки, Майк, познакомьтесь. Тресса де Фокс... В смысле, Тресса-Эльрик де Фокс, Ее Величество Императрица Ям Собаки. Редкостная стерва.
– Спасибо. – Тресса невозмутимо кивнула. – И спасибо вам. – она, так же как Конунг, смотрела куда-то, словно сквозь собеседников. – Я понимаю, что вы действовали от чистого сердца, ибо иначе вам не удалось бы спасти моего друга, но, тем не менее, может быть вы хотите получить что-то. Не как оплату, как подарок.
– H-не... Hе надо. – Майк отступил, прижимая к себе Викки.
– Уходите. – жалобно попросила та, не сводя глаз с Императрицы. – Уходите. Это ужасно. Господи Иисусе, женщина!
– Что ж. Приятно было познакомиться с вами. Еще раз спасибо за все. – Тресса посмотрела на Рина. – Ты готов?
Тот медленно кивнул, не произнося не слова.
И на глазах у Викки и Майка пришельцы растворились в воздухе. Hи Викки, ни Майк этому уже не удивились.
«СКАТ»
– Великие Боги! Рин!... – Тресса хохотала, откинувшись на спинку слишком большого для нее кресла. – Ты видел!.. А говоришь Любовь, Любовь!..
– До сих пор поверить не могу. – черноглазый Бог сидел в кресле напротив, держа на коленях шпагу. – Как ты додумалась до такой гадости?
– Про Кину вспомнила. «Скат», вина! – Тресса бросила другу тяжелую бутылку. – Разливай.
– Ты же не пьешь!
– За это грех не выпить!
– Кто тут не пьет? – из зажигалки выскочил дух. – Этот алкаш не пьет?!.. Ой, простите, госпожа. – дух умолк и сгинул.
– Уважает, мерзавчик. – Тресса пригубила вино. – Все же просто, Рин. Какая нормальная влюбленная девица вынесет, если предмет ее обожания вдруг превратится в самую настоящую женщину?
– Влюбленная – вынесет. А вообще, это не честно.
– Почему? Если моя раса умеет менять пол, что в этом нечестного?
– Ты меня переиграла. Один-ноль.
– Ах, вот что тебя расстраивает! – Тресса вновь рассмеялась. – Утешься. Живой и ладно.
– Мысль по-своему верная. – Рин погладил шпагу. – Слушай, может ты и с Птицей так же, а?
– Почему бы нет? – Тресса отставила бокал и вышла из рубки. Рин мечтательно улыбнулся. Если Птица охладеет к Конунгу так же как Викки, у него, Рина, появляются все шансы. Кто, в самом деле, может соперничать с Богом, кроме растреклятого Фокса, который просто успел раньше...
– Hикогда больше... – угрожающим шелестом прозвучал низкий мягкий голос, – никогда больше, слышишь Рин, не пытайся влиять на меня, когда я меняю пол. Птица – моя добыча.
Эльрик бесшумно скользнул мимо ухмыльнувшегося приятеля. Брезгливо посмотрел на бокал.