Сказка о музыканте
Шрифт:
— Тогда я сейчас пойду к Эверсу, — Мартин снял с крючка плащ. — Он разузнает у тюремщиков все, что надо.
— Только будь осторожен, — вслед ему произнес воевода. Лаэрт провел Мартина до забора, закрыл калитку и вернулся в дом. Даргальт что-то говорил Ярдену, но сразу замолчал, а воевода смотрел на Лаэрта слегка настороженно.
— А откуда ты узнал про шахты? И про подземный ход мимо Железного Холма?
Немой пожал плечами — на этот вопрос он отвечать не желал, как и на многие другие.
— Лаэрт, дело серьезное.
— Все-таки, его стоит допросить, — снова подал голос Даргальт.
Лаэрт больше не обращал на них внимания. Он сидел на скамье и смотрел в окно, за которым медленно-медленно поднималось над городом солнце.
* * *
— Господин начальник скоро придет, — сообщил молодой парень в полицейской форме и вышел, оставив пленницу с конвоем в просторной приемной главы городской полиции. Начальник был человеком очень ответственным, и ради важного дела, такого, например, как допрос особо опасных государственных преступников, готов был встать с постели посреди ночи. Благо, далеко идти от спальни до кабинета ему не приходилось.
Рене гордо стоял рядом со своей пленницей. Руки Нии были связаны за спиной, но подбородок высоко поднят, плечи расправлены.
— Храбрая, — произнес Рене. Это слово должно было прозвучать насмешкой, но в нем явно чувствовалась зависть.
Ния усмехнулась.
— Хочешь, я расскажу тебе сказку? Жил был мальчик. Он был очень богатый и очень глупый! А еще он был самым настоящим трусом и подлецом!
Пощечина заставила ее замолчать, но ненадолго.
— Жил он себе и жил, не зная ни в чем нужды, но однажды его отца арестовали и приговорили к казни, потому что его отец был настоящим человеком и не боялся помогать другим. А маленького глупого мальчика выгнали из дома…
Пальцы Рене до боли сжали ее плечи. Улыбка Нии стала шире.
— Но бедный глупый мальчик нашел приют у добрых людей, однако жить с ними ему не понравилось, ведь там нужно было что-то делать самому, а он ничего не умел, потому что раньше за него все делали слуги…
— Замолчи!
Рене побледнел, его руки сомкнулись вокруг горла пленницы, но тут же разжались и беспомощно повисли вдоль тела. Парень отступил назад.
— Сколько ты получил за свое предательство? — спросила Ния.
— Я получил жизнь отца, свой дом и часть состояния, — признался он.
— Значит, твой отец все-таки жив? И как ты думаешь, он гордится своим сыном?
— Мне нет дела до этого!
— Твой отец рисковал жизнью ради помощи тем, кого считал достойными людьми, а ты…
— Он все потерял из-за таких, как вы, — глухо ответил Рене.
— Ты не тех винишь, — Ния прислушалась и вздохнула. — Впрочем, это уже неважно…
Дверь открылась, худощавый, усатый мужчина средних лет бравой походкой вошел в помещение и остановился прямо перед Нией.
— Эта? И все?
— Все, — доложил конвоир. — С ней был еще один человек, местный кузнец по имени Вартан, он погиб. Несчастный случай, упал с лестницы.
"Несчастный случай? " — Ния не удержалась и бросила на Рене еще один, полный ненависти взгляд.
— Так, так, — глава полиции попытался ухватить девушку за подбородок, но она отвернулась. — Ты о ней говорил, Рене? Та самая девчонка, которая так волшебно танцует? Волшебно! — повторил он, смакуя это слово на вкус. — Значит, она колдунья?
Начальник еще раз обошел вокруг Нии, зевнул.
— Ну ладно, это не такое уж срочное дело. Отведите ее пока в камеру, я разберусь с ней попозже. Возможно, господину наместнику будет интересно поприсутствовать на допросе.
Темный, слабо освещенный факелами коридор, уходил в бесконечность. Перед Нией открыли решетчатую дверь и, разрезав веревку на руках, втолкнули в сырую, воняющую плесенью камеру. Растирая затекшие запястья, девушка осторожно исследовала свое новое жилище и вернулась к решетке. Здесь было не так темно, и сквозняк, гуляющий по коридору, немного разгонял застоявшуюся вонь.
К двери камеры напротив подошел человек. Он выглядел стариком, хотя, скорее всего, его состарили не столько прожитые годы, сколько тюрьма.
— Позволь узнать, как твое имя, девочка? — хрипло спросил он.
— Ния. Простите, а ваше?
— Не важно. Это не важно. Ния… — незнакомец опустился на пол своей камеры, привалившись к решетке. — Я помню тебя, Ния.
Сердце кувыркнулось в груди от сумасшедшей догадки, и девушка позвала тихо:
— Эльнар?
Мужчина хрипло засмеялся, потом закашлял.
— Я польщен, конечно же, но я — не Эльнар. Хотя когда-то мы с ним были знакомы.
— Вы были его другом? — Ния прижалась к прутьям, стараясь не пропустить ни единого слова этого странного незнакомца.
— Да, можно и так сказать. Когда-то мы по-глупости поссорились из-за красивой девчонки, а она взяла да и вышла замуж за другого.
— Из-за девчонки? — Ния недоверчиво усмехнулась, вспомнив бородатого музыканта с морщинистым лицом. — Наверное, это было лет сто назад.
— Может, сто, а может, и больше… Мне жаль тебя, девочка.
— Почему?
— Тебя будут допрашивать, — незнакомец вздохнул. — И казнят, как колдунью. Мне жаль, что я больше никогда не увижу, как ты танцуешь. Ты не знаешь, но тогда… когда ты танцевала под скрипку Эльнара, это действительно было волшебством. Я бы очень хотел снова услышать его скрипку, и увидеть, как ты танцуешь под нее в широкой красной юбке, похожая на цветок…
Он надолго замолчал. Хрипловатое дыхание больного человека долетало до слуха Нии.
— Простите, вам, наверное, трудно разговаривать…