Сказка о Шуте и ведьме. Госпожа Янига
Шрифт:
Но, кроме проснувшейся голодной нежити, я слышала и другое.
Кровь невинно убитых. Боль и страдания матерей, отцов и детей, погибших от рук разбойников или жестоко скормленных обитателям болота.
Всё вокруг было пропитано отчаянием, страхом, болью и гневом погибших людей.
Их души жаждали отмщения и не могли найти покоя.
Они взывали ко мне. Они просили отомстить за их смерти.
Призрак старой ведьмы колыхался клочьями тумана, в мольбе протягивая ко мне руки.
Я
Гнев во мне откликался на их мольбы.
Только вот свет… внутренний свет, который я научилась слышать благодаря Джастеру, говорил иное.
Я — ведьма-защитница.
Я должна положить конец этому злу и бесчинству.
Не месть, но защита тех, кто жив.
Не гнев и ярость уничтожения, но очищение мира от накопившегося зла.
С любовью и без ненависти.
У нежити не было права выбора.
Они просто делали то, что было в их сути.
Собака ест то, что даёт ей хозяин.
Потому и ненавидеть или винить нежить не за что.
С хозяевами будет другой разговор.
— Шанак, Датри, — всем сердцем я воззвала к Божественной паре, открываясь и луне, и заходящему солнцу. — Силой вашей и милостью прошу дайте мне силы, чтобы очистить землю и воду от скверны и зла, что заполонили её…
И ответ пришёл.
Порывом ветра, вспыхнувшим солнцем между стволами сосен, светом луны, ставшей огромной и яркой…
Никогда раньше я не пыталась объединить в себе силу обоих богов.
Никогда не думала о возможности такого.
Но сейчас это так же легко и просто, как дышать.
Золото Шанака и серебро Датри хлынули в меня и вливались в мой дар, меняя и преображая его. Языки удивительного пламени, яркого и искрящегося, вырвались за пределы тела и вздымались где-то над головой.
Я чувствовала себя сердцевиной огромного цветка, чьи волшебные лепестки были готовы вот-вот раскрыться…
В следующий миг я вдруг ощутила себя всего лишь частью огромного и живого мира.
В этом удивительном единении я чуяла каждую тварь, затаившуюся в окрестностях, слышала каждое сердце, бившееся на острове, ощущала малейшее колыхание трав и деревьев, ласковое журчание родников, движение любой тени вокруг…
Только Джастера я не находила.
Словно его не было в этом мире.
Неужели… неужели они что-то с ним сделали?
Эта мысль вспыхнула искрой внезапного страха и в то же мгновение всё изменилось.
Всё пришло в движение.
Болотные твари кинулись на очередную «жертву».
Лунные лепестки цветка раскрылись и кольцо яркого, ослепительного света ударило вокруг сокрушительной волной, мощным ветром несясь над водой, сгибая деревья и травы, рассекая утенцов, гнобышей и выползней не хуже лезвия меча.
Туман разлетелся клочьями, не скрывая больше тёмной топи и тонущие в ней останки нежити.
Но это было только началом.
Сила Божественной Пары текла сквозь меня, и я не могла бы этому помешать, даже если бы хотела.
Огненные лепестки развернулись и полыхнули новым кольцом. Вторая ошеломительная волна развеивала останки нежити в прах, не оставляя даже тени от всех тех, кто совсем недавно чувствовал себя здесь хозяевами.
В полной оглушительной тишине, развернулся третий ряд лепестков.
Последняя волна, тоньше и легче первых двух, прошла над гнилым болотом, окончательно развеивая всё, что ещё оставалось от нежити и нечисти.
Солнце за стволами мигнуло и погасло, уступая время луне.
Огненный цветок сомкнул лепестки вокруг меня, становясь живым бутоном силы.
И только теперь я увидела на берегу разбойничьего острова ошеломлённую банду во главе с растерянным атаманом.
Гнев, до этого уступивший место божественной воле, снова вернулся ко мне.
— Тропу мне! — я топнула ногой, ни мгновения не сомневаясь в том, что тропа появится. И она появилась.
Ровная и прямая полоса лунной дорожки разметала остатки тумана и пролегла между островами. Я ступила на неё, даже не задумываясь о том, что делаю.
Под изумлёнными взглядами разбойников, в полной тишине я шла с Живым мечом в руке, а сам проявившийся дракса плыл над трясиной слева от меня. Волшебный змей заметно подрос, а голубую огненную шкуру украшали золотые и серебряные узоры.
Но я не смотрела на потрясенные и испуганные лица разбойников. Не смотрела на Врана, отступавшего от берега и ощупью искавшего на поясе топор.
Я искала взглядом светлую шевелюру Джастера. И не сразу увидела его, без лютни, прижавшегося спиной к сосне и в окружении нескольких разбойников. Острия коротких копий упирались в пёструю рубаху, светлая голова опущена, лицо скрыто в тени, но воин был жив.
А значит… Значит, всё будет хорошо.
На душе стало очень легко и спокойно.
Вот теперь можно и с разбойниками разобраться.
Хватит с меня этих нелепых игрищ.
Под туфлями хрустнула прошлогодняя хвоя, возвещая, что я на твёрдой земле.
— Джастер! — я властно позвала Шута, не обращая внимания, как подалась назад разбойничья банда, хватаясь за оружие.
— Да, госпожа, — спокойно откликнулся он, поднимая голову.
И я поняла, почему он прятал лицо в тени. Вопреки всему на губах Джастера играла довольная улыбка, а в тёмных глазах вспыхивали искры предвкушения. Шут был очень доволен происходящим. Копья разбойников, упирающиеся ему в грудь, воина Проклятых земель ничуть не волновали.