Сказка о спящей красавице
Шрифт:
– Да, это героиня древнегреческих мифов, – Талифа ненадолго задумалась, сдвинув густые чёрные брови. Наверное, они были даже слишком густые, но нисколько её не портили. Талифа не считала нужным их корректировать, хотя маххадки уже давно не следовали старому обычаю, который запрещал незамужним девушкам выщипывать брови. – Я мало что о ней помню, но она связана с культом плодородия. Её семье покровительствовала Деметра. Эригона покончила с собой после того, как убили её отца. Зевс вознёс её на небо и превратил в созвездие Девы.
– А-а, понятно, – ухмыльнулся Джонни. – Она же теперь магистра Ордена Девы, ну и имя взяла в тему. Интересно, сколько ей сейчас
Балет прервали как раз тогда, когда явился принц на белом коне. То есть коня на сцене, конечно, не было – видимо, имелось в виду, что принц оставил его возле замка, но дело приближалось к развязке, и меня по-настоящему раздосадовало, что её так и не показали. Я готова была разреветься, как пятилетняя девочка, которой не рассказали сказку до конца.
– Терри, ты в порядке? – спросила Талифа.
– Абсолютно.
– Внимание! – провозгласил Джонни, когда на экране появилась заставка с королевским дворцом.
Через минуту её сменил интерьер Круглого кабинета. Эрика Хоббер, она же магистра Ордена Святой Девы, была всё в том же серебристо-сером облачении, только теперь её гладкие тёмные волосы обрамляли не бледное, худощавое личико, а серебряную маску с закрытыми глазами, при виде которой на меня навалился самый настоящий ужас. Причины его я не знала. Мне доводилось видеть вещи намного страшнее, чем маска утончённо-красивой спящей девушки. Не то спящей, не то мёртвой. На гвардейцах в сером, которые окружали трон, не подпуская журналистов слишком близко к магистре, тоже были маски, только не серебряные, а железные – мужские, женские, звериные.
Мне показалось, что моим друзьям тоже не по себе.
– Что за пошлый маскарад? – скривился Джонни. – Королева мертвецов решила давить нам на психику?
Перед тем, как начать свою речь, Эрика сняла маску, и я опять поразилась, насколько же эта особа осталась на себя похожа, как бы ни стремилась улучшить свою внешность. Она явно перестаралась, осветляя кожу на лице. Видимо, хотела придать ей аристократическую бледность, но бледность получилась какая-то покойничья. И вообще выглядела она сейчас куда более отталкивающе, чем в молодости, когда человек ещё чувствует себя неуверенным, незащищённым, и это смягчает его черты, отчасти скрывая то дурное, что в нём есть. Тщеславная, подловатая девчонка превратилась в дорвавшуюся до власти женщину, которая как ни старалась, всё же не могла скрыть своё торжество под маской эдакой царственной благости.
– Братья и сёстры! – начала Эрика. – Мы явились сюда с миром и намерены исправить то зло, которое вам причинила тёмная магия. Мы все знаем, что кроме служителей истинной веры есть адепты зла – вроде детей Великого Грифона, с которыми столько лет боролся прежний Орден. Эта борьба оказалась безуспешной, потому что в Ордене Храма не было единства и многие его члены перешли на сторону зла. Поклоняясь чудовищам, мы призываем чудовищ. Вот они и явились сюда, едва не разрушив этот мир. Мои люди поднимут королевство Гринлендс из руин, в том числе и из руин духовности, которая…
Эрика говорила долго, и речь её была образцом весьма искусной демагогии, когда поток слов захватывает слушателей, уводя от тех вопросов, какие они поначалу собирались задать. Впрочем, не все журналисты поддались этому демагогическому гипнозу.
– Если уж речь идёт о королевстве Гринлендс, то мы хотели бы знать, где наша королева, – заявил корреспондент еженедельника «На шаг вперёд». – А заодно и магистр Гедеон Фалкао. Насколько нам известно, ни один из них не слагал с себя свои полномочия.
– Как я уже говорила, прежний Орден Тамплиеров не оправдал своего предназначения, – скорбно произнесла Эрика. – Ни Гедеон Фалкао, ни его кардиналы больше не могут считаться духовными лидерами Гринлендса, а прежние рыцари Храма больше не в состоянии защитить свой народ. Некогда полезная для общества, но уже утратившая свой смысл организация под названием Храм изжила себя, и одна из причин этого – конформизм. Та излишняя толерантность, которая обычно приводит к духовному кризису и идейному шатанию. Под патронажем Храма процветало множество разных христианских общин, многие из которых сами не заметили, как далеко они ушли от истинной веры. Я уж не говорю о том, что Орден поощрял своих агентов, которые якобы служили добру, черпая силу в чёрной магии. Нельзя безнаказанно использовать тёмные силы. В конце концов они вырвутся из преисподней и заполонят весь мир. Беды, постигшие этот мир, не случайны. Мы должны это осознать, а дабы случившееся не повторилось, обратиться к истинной Церкви…
– Ладно, хватит про церковь! – перебил магистру какой-то молодой журналист. – Гринлендс – светское государство, и его жители хотят знать, где их законная правительница. Мы хотим видеть её величество.
– Леди Амалия Корнуэл жива, здорова и находится в своих покоях, – мне показалось, Эрика подчёркнуто опустила королевский титул. – Она готовит речь. Ближе к вечеру она выступит перед своим народом в последний раз… Тише, тише, – магистра подняла руку жестом, который, по-видимому, самой ей казался царственным. – Это не значит, что с ней случится что-то плохое. Она последний раз выступит перед гражданами Гринлендса как королева. Потом вы сможете общаться с ней, как и с любым частным лицом. Амалия Корнуэл – женщина мудрая и дальновидная. Она понимает, что светская власть не оправдала себя, и согласна сложить с себя полномочия, передав власть Ордену Пресвятой Девы-воительницы. Или Спящей Девы, как мы ещё называем нашу святую покровительницу. Пока она спит и посылает свои видения нам, своим слугам, мы правим от её имени. Когда же Дева проснётся, это станет началом новой эры в истории человечества. Это станет началом настоящего Золотого века, но наступит ли он, зависит от нас. Не только от адептов нашего Ордена, но и от вас от всех, дорогие братья и сёстры. Восславим же нашу Пресвятую Деву, да приблизится её светлое царствие!
Эрика встала и взмахнула широкими серыми рукавами, словно дирижируя невидимым оркестром. Органная музыка и хор обрушились на нас, едва не оглушив. Самандар убавил звук телевизора, но торжественное песнопение не стало тише. Скорей наоборот. Оно звучало со всех сторон, постепенно набирая силу.
– Они врубили запись по всему городу, – морщась, как от зубной боли, простонал Джонни. – Если не по всему королевству… Боже, это надолго? Или они надеются таким образом разбудить свою Спящую Деву?
– Посмотрите на них! – Талифа подошла к окну. – Такое впечатление, что они заснули на ходу.
Несколько серых гвардейцев, проходивших по улице мимо наших окон, замерли на месте с полузакрытыми глазами. На их лицах застыло что-то вроде блаженства.
– Ну и ну, – поёжился Джонни. – Я думал, таким шумом можно разбудить мёртвых, а они наоборот заснули. Ребята, всё ещё хуже, чем я думал. Вот только религиозных фанатиков нам у власти не хватало. Почему никто не спросил эту мумию, как она до всего этого дорвалась? И откуда она свалилась на наши головы…